<1909>
В. ФИГНЕР
ЛОПАТИНУ
Нам выпало счастье – все лучшие силы
В борьбе за свободу всецело отдать…
Теперь же готовы мы вплоть до могилы
За дело народа терпеть и страдать!…
Терпеть без укоров, страдать без проклятий,
Спокойно и скромно в тиши угасать,
Но тихим страданьем своим – юных братий
На бой за свободу и равенство звать!
<1887>
МАТЕРИ
Если, товарищ, на волю ты выйдешь,
Всех, кого любишь, увидишь, обнимешь,
Ты не забудь мою мать!
Ради всего, что есть в жизни святого,
Чистого, нежного, нам дорогого,
Дай обо мне ты ей знать!
Ты ей скажи, что жива я, здорова,
Что не ищу я удела иного -
Всем идеалам верна…
Было мне трудно здесь первое время:
Страшно разлуки тяжелое бремя…
Думала – сломит она.
Но не сломила… Теперь не бледнею,
Что уж надежды в душе не имею
Мать дорогую обнять!…
Мать не прошу я любить: сердце чует,
Что и без просьб она любит, горюет,
Образ мой в сердце хранит.
Но пусть не плачет, меня вспоминая:
Я весела… я бодра… Пусть родная
Горем себя не томит!
Пусть лишь в молитвах меня поминает,
Пусть лишь крестом издали осеняет –
Дочь трудный путь да свершит!…
<1888>
* * *
Пали все лучшие… В землю зарытые,
В месте пустынном безвестно легли!
Кости, ничьею слезой не омытые,
Руки чужие в могилу снесли…
Нет ни крестов, ни оград, и могильная
Надпись об имени славном молчит…
Выросла травка, былинка бессильная,
Долу склонилась – и тайну хранит…
Были свидетелем волны кипучие,
Гневно вздымаются, берег грызут…
Но и они, эти волны могучие,
Родине весточку вдаль не снесут!
<1897>
А. БАРЫКОВА
У КАБАКА
Я не могу забыть ужасного виденья.
Страшней всего в нем то, что это не был сон,
Не бред болезненный, не блажь воображенья:
Кошмар был наяву и солнцем освещен.
Оборвана, бледна, худа и безобразна,
Бесчувственно пьяна, но, верно, голодна,
У двери кабака, засаленной и грязной,
На слякоти ступень свалилася она -
Кормилица и мать. Живой скелет ребенка
Повиснул на груди иссохшей и грызет
Со злобой жадного, голодного волчонка
И вместо молока дурман и смерть сосет.
Кругом галдит народ на площади базара,
И в воздухе висят над серою толпой
Ругательства да смрад промозглого товара.
Спокойно на углу стоит городовой,
А солнце-юморист с улыбкой властелина
Из синей пустоты сияет так светло,
Лаская, золотя ужасную картину
Лучами ясными эффектно и тепло.
<1880>
А. АПУХТИН
* * *
Гремела музыка, горели ярко свечи,
Вдвоем мы слушали, как шумный длился бал,
Твоя дрожала грудь, твои пылали плечи,
Так ласков голос был, так нежны были речи;
Но я в смущении не верил и молчал.
В тяжелый горький час последнего прощанья
С улыбкой на лице я пред тобой стоял,
Рвалася грудь моя от боли и страданья,
Печальна и бледна, ты жаждала признанья…
Но я в волнении томился и молчал.
Я ехал. Путь лежал передо мной широко…
Я думал о тебе, я все припоминал,
О, тут я понял все, я полюбил глубоко,
Я говорить хотел, но ты была далеко,
Но ветер выл кругом… я плакал и молчал.
<1858>
* * *
О, боже, как хорош прохладный вечер лета!
Какая тишина!
Всю ночь я просидеть готов бы до рассвета
У этого окна.
Какой-то темный лик мелькает по аллее,
И воздух недвижим,
И кажется, что там еще, еще темнее,
За садом молодым.
Уж поздно… Все сильней цветов благоуханье,
Сейчас взойдет луна…
На небесах покой, и на земле молчанье
И всюду тишина.
Давно ли в этот сад, в чудесный вечер мая,
Входили мы вдвоем?
О, сколько, сколько раз его мы, не смолкая,
Бывало, обойдем!
И вот я здесь один, с измученной, усталой,
Разбитою душой.
Мне хочется рыдать, припавши, как бывало,
К груди твоей родной…
Я жду… но не слыхать знакомого привета,
Душа болит одна…
О, боже, как хорош прохладный вечер лета,
Какая тишина!
<1859>
АСТРАМ
Поздние гости отцветшего лета,
Шепчутся ваши головки понурые,
Словно клянете вы дни без просвета,
Словно пугают вас ноченьки хмурые…
Розы – вот те отцвели, да хоть жили…
Нечего вам помянуть пред кончиною;
Звезды весенние вам не светили,
Песней не тешились вы соловьиною…
<Начало 60-х годов>
* * *
Ни отзыва, ни слова, ни привета,
Пустынею меж нами мир лежит,
И мысль моя с вопросом без ответа
Испуганно над сердцем тяготит;
Ужель среди часов тоски и гнева
Прошедшее исчезнет без следа,
Как легкий звук забытого напева,
Как в мрак ночной упавшая звезда?