<1876>
КАЗНЬ СТЕНЬКИ РАЗИНА
Точно море в час прибоя,
Площадь Красная гудит.
Что за говор? Что там против
Места лобного стоит?
Плаха черная далеко
От себя бросает тень…
Нет ни облачка на небе…
Блещут главы… Ясен день.
Ярко с неба светит солнце
На кремлевские зубцы,
И вокруг высокой плахи
В два ряда стоят стрельцы.
Вот толпа заколыхалась,-
Проложил дорогу кнут:
Той дороженькой на площадь
Стеньку Разина ведут.
С головы казацкой сбриты
Кудри, черные как смоль;
Но лица не изменили
Казни страх и пытки боль.
Так же мрачно и сурово,
Как и прежде, смотрит он,-
Перед ним былое время
Восстает, как яркий сон:
Дона тихого приволье,
Волги-матушки простор,
Где с судов больших и малых
Брал он с вольницей побор;
Как он с силою казацкой
Рыскал вихорем степным
И кичливое боярство
Трепетало перед ним.
Душит злоба удалого,
Жгет огнем и давит грудь,
Но тяжелые колодки
С ног не в силах он смахнуть.
С болью тяжкою оставил
В это утро он тюрьму:
Жаль не жизни, а свободы,
Жалко волюшки ему.
Не придется Стеньке кликнуть
Клич казацкой голытьбе
И призвать ее на помощь
С Дона тихого к себе.
Не удастся с этой силой
Силу ратную тряхнуть –
Воевод, бояр московских
В три погибели согнуть.
«Как под городом Симбирском
(Думу думает Степан)
Рать казацкая побита,
Не побит лишь атаман.
Знать, уж долюшка такая,
Что на Дон казак бежал,
На родной своей сторонке
Во поиманье попал.
Не больна мне та обида,
Та истома не горька,
Что московские бояре
Заковали казака,
Что на помосте высоком
Поплачусь я головой
За разгульные потехи
С разудалой голытьбой.
Нет, мне та больна обида,
Мне горька истома та,
Что изменною неправдой
Голова моя взята!
Вот сейчас на смертной плахе
Срубят голову мою,
И казацкой алой кровью
Черный помост я полью…
Ой ты, Дон ли мой родимый!
Волга – матушка-река!
Помяните добрым словом
Атамана-казака!…»
Вот и помост перед Стенькой…
Разин бровью не повел.
И наверх он по ступеням
Бодрой поступью взошел.
Поклонился он народу,
Помолился на собор…
И палач в рубахе красной
Высоко взмахнул топор…
«Ты прости, народ крещеный!
Ты прости-прощай, Москва!…»
И скатилась с плеч казацких
Удалая голова.
<1877>
* * *
Не корите, други,
Вы меня за это,
Что в моих твореньях
Нет тепла и света.
Как кому на свете
Дышится, живется –
Такова и песня
У него поется…
Жизнь дает для песни
Образы и звуки:
Даст ли она радость,
Даст ли скорбь и муки,
Даст ли день роскошный,
Тьму ли без рассвета –
То и отразится
В песне у поэта.
Песнь моя тосклива…
Виноват в том я ли,
Что мне жизнь ссудила
Горе да печали?
<1878>
С. ДРОЖЖИН
ПЕСНЯ ШВЕЙ
Усталые пальцы болят, затекли,
Смыкаются очи дремотой.
«На дворе уж темно,
Дождь стучится в окно,
Буйный ветер в трубе завывает.
Я привычной рукой
Шью, и горькой тоской
Моя девичья грудь изнывает.
Часто днем голодна,
За работой без сна
Ночь осеннюю я коротаю,
Не смыкая очей,
Песню грустную швей
От зари до зари распеваю.
Шью и шью я, пока
Онемеет рука,
В жилах кровь пока алая льется,
Пока мозг не иссох
И последний мой вздох
Вместе с жизнью моей не порвется».
Так вечерней порой
С безысходной тоской
Свою песню швея распевала,
И другая пред ней
Жизнь счастливых людей
В ее мрачном углу оживала;
Оживала она,
Как с глубокого дна
Дума новая вдруг подымалась.
Ей хотелось иль жить,
Иль чтоб жизни всей нить
Как-нибудь поскорей оборвалась.
Средь мучительных грез
Взор мутится от слез
И смыкается тяжкой дремотой;
С неба зорька глядит,
А она все сидит
И поет песню швей за работой.
<1875>
МОЯ МУЗА
1
Моя муза родилась в крестьянской избе,
Ни читать, ни писать не умела,
Только сердце простое имела
И, мой славный народ, о тебе
Много искренних песен пропела.