Кубодера-сэнсэй медленно извлек правую руку из саквояжа, стоящего на столе.

Он сжимал предмет, абсолютно несовместимый с учебным кабинетом средней школы.

Что-то… с заостренным серебристым лезвием. То ли охотничий нож, то ли кухонный. Что-то в этом роде. Даже с моего места он был виден совершенно четко.

Мы все по-прежнему отчаянно и безуспешно пытались понять, что происходит. Что вообще наш классный затеял, что так нечленораздельно блеет и достает нож?

Всего пару секунд спустя весь класс узнал ответ на этот вопрос, нравилось нам это или нет.

Среди поднимающегося ропота Кубодера-сэнсэй издал какой-то совершенно нечеловеческий, жестокий вопль и полоснул ножом по собственной шее.

Вопль перешел в протяжный вой.

Ропот класса рассыпался на отдельные крики.

Поперек горла Кубодеры-сэнсэя открылась глубокая, идеально ровная рана, из которой брызнула алая кровь. Ужасающий фонтан крови – на миг он показался какой-то дурной шуткой. Те, кто сидели на первых партах, попали под этот фонтан. Одни повскакали с мест, опрокинув стулья, и отпрянули назад, другие застыли, не в силах даже шевельнуться.

Кубодера-сэнсэй, похоже, перерезал себе не только артерию, но и гортань – издаваемый им звук быстро перестал быть «воем» и стал «сипением». Рука, сжимавшая нож, рубашка, лицо – все стало ярко-алым от крови.

Даже в таком состоянии Кубодера-сэнсэй продолжал стоять на ногах, опираясь о стол левой рукой. Посреди кровавой маски лица виднелись широко распахнутые пустые глаза…

Вдруг в этих глазах вспыхнула искра, и я ощутил на себе его взгляд. Полный… да, это было похоже на ненависть.

Но все это длилось лишь мгновение.

Кубодера-сэнсэй снова поднял правую руку и ткнул окровавленным ножом в шею еще сильней, чем в первый раз.

Кровь хлестала безостановочно.

Дважды перерезанная шея не выдержала, и голова откинулась назад. Широкая рана ухмылялась, словно распахнутый рот какой-то непостижимой твари. И все же нож так и не вывалился из руки Кубодеры-сэнсэя – даже когда все его тело закачалось. Но потом… наконец.

Он упал.

Скатился с учительского возвышения.

И остался лежать неподвижно.

После этого гротескного спектакля в классе повисла мертвая тишина. Секунда – и она рассыпалась. Лавина голосов заполнила кабинет. Я бездумно встал и пошел туда, откуда было лучше видно тело Кубодеры-сэнсэя.

Томохико Кадзами по-прежнему сидел за своей партой в первом ряду; его так трясло, что я почти слышал дребезжание его стула. Его очки были заляпаны кровью, но он не пытался ни протереть линзы, ни хотя бы встать с места. Девушка рядом с ним сумела выбраться из-за парты, но тут же бессильно упала на пол. Еще одна согнулась за партой, сжав голову руками, и без умолку визжала. Рядом парень на четвереньках издавал какие-то придушенные звуки…

…В следующий миг.

Передняя дверь класса справа от меня с грохотом распахнулась, и кто-то вбежал.

Почему он здесь?.. Я не смог сдержать удивления. Черная одежда, растрепанные волосы… В общем, это был Тибики-сан, библиотекарь.

– Все вон из класса!

Видимо, он понял, что спасать Кубодеру-сэнсэя поздно, едва взглянул на неподвижное окровавленное тело. В его сторону он даже не шагнул.

– Просто выходите! Быстро, давайте! – громко приказал он. Потом повернулся к двери, в которую только что вбежал, и позвал: – Миками-сэнсэй!

Я увидел, что она стоит в коридоре и заглядывает в класс с выражением ужаса на лице.

– Миками-сэнсэй! Немедленно вызовите полицию и «скорую»! Пожалуйста!

– Д-да.

– Кто-нибудь поранился? – спросил Тибики-сан покидающих класс учеников. – Похоже, что нет… Если кому-нибудь плохо или станет плохо, сразу скажите. Не держите в себе. Мы тут же отправим вас в медпункт.

Его взгляд упал на меня.

– А, Сакакибара-кун. Ты?..

– Я… в порядке, – я прижал руки к животу и повторил: – Я в порядке, правда.

– Идем, Сакакибара-кун, – раздался голос у меня за спиной. Мей, тут же понял я.

Обернувшись, я увидел, что ее лицо бледней обычного. Конечно же, такое с неба свалившееся происшествие кого угодно ошарашит. Конечно, но все же…

Тело Кубодеры-сэнсэя лежало на полу, даже не подергиваясь. Мей перевела на него взгляд, и что-то в этом взгляде напомнило мне то, как она смотрела на полчища кукол в «Пустых глазах в сумраке Ёми»…

– …Похоже, не сработало, – прошептала Мей. – Даже когда они сделали больше «несуществующих», это не помогло.

– …Не знаю.

– Вы двое – тоже идите отсюда. Давайте.

Тибики-сан мягко вытолкал нас в коридор, где мы встретились взглядами с некоторыми из тех, кто вышел раньше. В их числе была Идзуми Акадзава (которую выбрали старостой после смерти Юкари Сакураги) со своей свитой.

Их лица были белее белого, однако девушки все как одна зло посмотрели на нас с Мей. Они не произнесли ни слова. Но…

«Это вы во всем виноваты».

Чувство было такое, будто они могут выплюнуть это обвинение в любую минуту.

6

Позже я узнал, что Кубодера-сэнсэй вел себя подозрительно все утро.

Сидя в учительской, он никак не реагировал на приветствия других учителей и вообще за все время не проронил ни звука. Говорили, что он был полностью погружен в себя, что он был как зомби…

Тибики-сан, по-видимому, встретил его по дороге в школу. Они коротко поговорили, и, по словам Тибики-сана, Кубодера-сэнсэй уже тогда вел себя очень странно – даже опасно.

С болью в голосе он повторял фразы вроде «Я так устал» и «Весь вымотался», вяло пожаловался Тибики-сану «Не знаю, что делать»…

Еще он вроде бы сказал Тибики-сану: «Уж вы-то понимаете». Кубодера-сэнсэй знал, что Тибики-сан когда-то преподавал в Северном Ёми обществоведение и руководил классом 3-3. А когда они разошлись, Кубодера-сэнсэй сказал напоследок еле слышным голосом: «Когда все кончится, будет нужна твоя помощь…»

Естественно, эти слова не давали Тибики-сану покоя. Как же иначе? Ну, так он нам позже сказал.

Вот почему он во время утреннего классного часа направился в корпус С и поднялся на третий этаж – посмотреть, все ли в порядке. И, едва добравшись, услышал вопли и плач учеников класса 3-3…

К тому времени, когда прибыли полиция и «скорая», Кубодера-сэнсэй был уже давно мертв. Они установили, что орудием самоубийства был мясницкий нож, который Кубодера-сэнсэй взял из дома.

– Когда полиция явилась к нему домой, они обнаружили нечто ужасное.

Этой информацией с нами тоже поделился Тибики-сан впоследствии. Он сказал, что много чего узнал у полицейского офицера, который пришел брать у него показания.

– Кубодера-сэнсэй был холостяком и жил вдвоем с матерью. Она была совсем старая; несколько лет назад она перенесла инсульт и с тех пор практически не вставала с постели. Кубодера-сэнсэй не относился к числу людей, которые охотно делятся с другими подробностями личной жизни, и потому мало кто из его коллег был знаком с его семейными обстоятельствами… Так вот, его мать. Когда полицейские вошли в дом, они обнаружили, что она лежит в своей постели мертвая. И не просто мертвая…

Она была задушена подушкой, прижатой к лицу. Явное убийство. Вот что они обнаружили.

Она скончалась в ночь с 12 на 13 число. По мнению полиции, все говорило о том, что держал подушку Кубодера-сэнсэй…

– Они считают, что он предельно устал от постоянного ухода за ней. В конце концов он сам себя загнал в такое состояние, из которого уже не мог выбраться, и убил собственную престарелую мать. Но даже после этого у него было столько вариантов действий. Он мог сдаться, он мог попытаться скрыть содеянное. Он мог поставить крест на своей нормальной жизни и сбежать. Но в итоге он выбрал другое: дождаться утра, прийти в школу и убить себя на глазах у вас всех. Ну, что вы думаете об этом выборе? Просто поступок сумасшедшего?

– Вы хотите сказать, что это очередной кусочек «феномена»? – вырвалось у меня. – Кубодера-сэнсэй был, ну, не знаю – в общем, он не стал бы устраивать такой кошмар. Но его «притянула» смерть?