– Нечего тут глазеть, расходимся.

Реакция последовала незамедлительно, все зеваки развернулись и разошлись, словно бы вспомнив о неожиданных делах на расстоянии не менее двадцати метров от центра.

Очевидно, взятка мороженым оказалась прекрасным способом помириться с Мэгги. Я через плечо посмотрела на беременную альфу, в одной руке она держала трубку телефона, другой делала мне знак уйти.

Калеб жил в доме на краю деревни, прежде принадлежавшем его отцу. Домик был низким, аккуратным, с голубой облицовкой и белыми ставнями. Я никогда раньше особо его не рассматривала, но теперь мне тут вроде как жить. Найдется ли мне там место? Будем ли мы с Калебом счастливы?

Я бросила сумку на снег и посмотрела на парадную дверь. Света в окнах не было, что если дверь закрыта? Вдруг Калеб передумал и решил, что не хочет видеть меня здесь? «Кролик» во мне хотел закричать, чтобы Леонард вернулся и увез меня обратно.

Этот слабый порыв только возрос, когда я услышала приглушенный звук волчьих лап, ступающих по плотному снегу. Я повернулась и увидела, как в город забежали несколько больших волков, на ходу шутливо толкающих и кусающих друг друга. Они входили в дневной патруль, охраняющий границы долины от незваных гостей и охотников, которые могли бы случайно забрести слишком далеко от близлежащего природного заповедника. Я рассматривала шумную стаю – нет ли среди них большого серого самца, но не успела его обнаружить, ко мне уже летело размытое пятно из темного меха и золотого света. Совершенно обнаженный Калеб приземлился на ноги прямо передо мной, подхватил меня и изо всех сил прижал к себе. Остальные волки зафыркали, что в их братии означало: «Подкаблучник!»

Я обхватила Калеба ногами за талию, покрыла его лицо поцелуями, чуть не сбив оборотня на землю. Его теплые губы прижались к моим, он шептал мне в рот извинения и ласковые словечки.

Вокруг раздавались выкрики и свист: бесцельно бродившие вокруг дядюшки наслаждались бесплатным спектаклем.

– Донни, ты должен мне пять баксов, – воскликнул дядя Даг, – я же сказал тебе, что от грузовика пахнет докторшей!

Я отклонилась от поцелуев Калеба, чтобы убедиться, что меня поймут.

– Есть еще кое-что, – я отвела ногу назад и изо всех сил пинула его по голени, может быть, даже повредив ему плюсневую кость.

Он вздрогнул, но меня не уронил.

– Если ты еще когда-нибудь такой важный секрет от меня утаишь...

– Лишусь ног, я понял.

– Нет, но я гарантирую, что все тело у тебя будет чесаться, покроется гнойничками, тебя будет тошнить так, что синяки на голени будут казаться самой меньшей из твоих проблем. Не сомневайся, у меня достаточно навыков, чтобы осуществить свои угрозы.

– Гнойничками?

– О, не заставляй меня тащить медицинские учебники. Увидишь иллюстрации – заплачешь.

Калеб содрогнулся.

– Поверю тебе на слово. Я так рад, что ты здесь. – Он дышал мне в шею. – Я боялся, что ты не приедешь.

– Мне жаль, прости, что не поверила тебе.

Он пожал плечами, подталкивая меня чуть выше, чтобы мои ноги не касались снега.

– Я тебя не виню. Не представляю, что ты почувствовала, прочитав то дурацкое письмо. Извини, что не рассказал раньше.

– Извини, что не позвонила тебе, но я боялась, ты не возьмешь трубку.

– Прости, что уехал. Нужно было остаться и вместе разобраться с проблемами.

– Прости, что обзывала тебя ужасными словами.

– Да ты не так уж много меня и обзывала.

– Мысленно, – признала я, – много раз. Действительно ужасными.

– Итак, мы выяснили, что вы оба сожалеете, – качая головой, произнесла Мэгги, которая как раз в этот момент шла к нам через улицу вместе с Самсоном, своим неофициальным заместителем.

– Что такое есть в человеческих женщинах, отчего мужчины нашей семьи превращаются в полных идиотов? – поинтересовался Самсон. – Идиотов, которые обращаются при ярком дневном свете в центре улицы, где любой посетитель-человек может их увидеть, только для того, чтобы обнять свою пару?

Калеб бросил на Мэгги робкий взгляд, ну, по крайней мере, настолько, насколько оборотень-волк вообще может изобразить.

– Итак, возвращение насовсем? – спросила Калеба Мэгги, хотя я не уверена, кого из нас она имела в виду.

– Мы оба вернулись, – согласился Калеб, и снова обратил все внимание на меня. – Хотя есть кое-что, что тебе придется сделать, чтобы все сработало.

– Грязные сексуальные штучки? – с надеждой предположила я.

– Подать заявление на судебный запрет и открыть дело о разводе.

– Не грязно и не сексуально.

– Я собираюсь жениться на тебе, доктор Кэмпбелл, и не планирую сесть в тюрьму за двоемужество. Кроме того, нельзя же позволить ему преследовать тебя до конца дней. Когда-то придется оказать сопротивление.

– Ему хватит и взгляда на данные в документах, чтобы найти меня, – сказала я.

– Есть определенные меры, которые мы можем предпринять, законные и не очень, чтобы помешать ему найти тебя. И даже, если найдет, я буду рядом, не говоря уже о стае огромных оборотней, которые ужасно тебя любят. – Когда я нахмурилась, Калеб добавил, – Он не сможет навредить тебе, Кролик, обещаю тебе. Ты больше не одна.

Я посмотрела в его большие карие глаза и поняла, что он уверен в своих словах. Я бросила взгляд за его плечо на Мэгги, и она кивнула.

– Хорошо, я так и сделаю. Отправлю бумаги.

– Слава богу! Теперь не могли бы вы вдвоем как-то успокоить свои волнующие порывы и зайти в дом. Люди начинают глазеть.

– Я нравлюсь Мэгги, – рассказала я. – Она действительно ко мне прониклась.

– Вранье! – Крикнула Мэгги, оглянувшись. Они с Самсоном уже направлялись в общественный центр.

Остальные волки, толкаясь, пошли по домам. Проходя мимо меня, каждый останавливался и прижимался холодным влажным носом к моей ладони в приветствии. До дверей они добегали быстро, но обращались только после того, как кто-то впускал их.

Калеб улыбнулся мне.

– Пойдем домой. Тебе там сумки надо распаковать.

Он забросил меня на плечо так, что я фактически касалась щекой его голой задницы. Я взвизгнула, обхватив его за талию, чтобы не стукаться. Другой рукой Калеб схватил мои вещи и понес меня вверх по ступенькам. У меня остался только один вопрос.

– Как тебе сейчас не холодно?

Наш распорядок изменился. Мне раньше всегда было интересно, какой будет наша жизнь, если мы станем жить вместе, оказалось, что она удивительно, впечатляюще нормальна. Мы вместе ели на кухне, где не было официантов и (к нашему сожалению) поваров и посудомойщиков. (Разделение домашних обязанностей стало для нас интересным, определяющим отношения опытом. Я люблю своего мужчину, но отказываюсь считать мытье ванной исключительно женским занятием). А совместные автомобильные поездки мы заменили просмотром множества фильмов, лежа на диване. Выяснилось, что Калеб заядлый фанат работ профессиональных рестлеров, ставших звездами боевиков, а я обожала Джона Хьюза. Мы спали в обнимку на удобной кровати, учились неторопливо заниматься любовью, не беспокоясь о том, что нас могут услышать в соседней комнате.

Теперь, когда Калеб решил не уезжать надолго из долины, я просматривала информацию в сети, как открыть лицензированную, легальную контору частного сыска. С наступлением весны ему придется немного попутешествовать, но большую часть его дел можно вести по интернету. А Мэгги с большим удовольствием предложила бы Калебу место шерифа.

В настоящее время Калеб официально был в отпуске, так что решил заняться приведением в порядок дома своего отца и подготовкой к зиме. Вообще-то это следовало бы начать делать несколько месяцев назад, но у Калеба нашлись добровольные помощники в стае, которые проверяли прочность крыши, заклеивали окна и складывали дрова в поленницу.

Я опять работала в клинике. Старики и матери в деревне простили меня тут же. Мой офис наводнили жалующиеся на артрит и дети, приведенные на осмотр. Тетушки стаи оттаивали медленнее. Нет, холодным душем во всех смыслах меня не облили, но прежней искренности, связи с пожилыми леди больше не наблюдалось. Но я полагала, что со временем они возникнут снова. И, пока они не душили меня своей заботой, их привязанность доставалась Калебу в виде бесчисленных запеканок, жаркого из говядины и кучи пирогов. Хотя и меня совсем без внимания не оставили. Мне доставались занесенные по дороге кастрюльки с едой от соседей и пациентов, но, что меня особенно удивило, так это рецепты и комментарии, которые к ним прилагались: «Калебу всегда нравились мои печеные яблоки» или «Калеб не любит слишком прожаренное мясо, так что жарь не более сорока пяти минут». Вероятно, предполагалось, что я буду Калеба кормить.