— А на женщин твои чары тоже действуют? — спросил епископ Удальрих уже на рассвете.

— На женщин еще больше, чем на мужчин! — ответил Ян и предложил епископу свои услуги, если тот пожелает усыпить какую-нибудь слишком говорливую старушку.

— Речь не о старушке, а о прекраснейшей женщине под солнцем. И не о том, чтобы усыплять. Она сама прекрасно засыпает. И в эту минуту становится такая милая, — ну как маленький ребеночек. Но я хотел бы освободить ее от злых чар, во власть которых она попала.

— Попробую, ваше преосвященство…

— Ты получишь столько даров, что твой конь не увезет.

— Не забудьте, ваше преосвященство, что у меня два коня: мой и слуги моего Матея Брадыржа.

— Получишь столько, что и два не увезут! — воскликнул епископ и в знак торжественного обещания протянул Палечку руку. Она была потная от волнения.

На другой день Ян был приглашен к девице Лизе. Дом, окруженный садами, находился у подошвы горы святого Георга. Яну, который явился в сопровождении своего слуги Матея, открыла старуха. Ведя гостя на второй этаж, она таинственно сообщила, что его преосвященство уже пожаловал.

В Лизиной комнате Ян увидел епископа в обществе красивой молодой девушки.

— Благодарю за приглашение, — сказал Ян. — Чтобы хоть немного отблагодарить, я привел своего слугу Матея, который будет прислуживать за столом.

Матей вежливо поклонился. Теперь это был человек с приятным лицом и широкой, добродушной улыбкой, показывавшей, что у него нет одного переднего зуба: Матей потерял его на балтийском побережье.

— Лиза от всей души приветствует твое предложение, рыцарь! — сказал епископ.

Девушка с улыбкой кивнула рыцарю и слуге. Матей ушел и вернулся с миской горячего супа. Старуха только ковыляла за ним, благодаря за помощь. После этого занялись едой; ели с удовольствием, долго и много. Еппскоп был в веселом настроении. Он сидел возле Лизы, ел, пил, гладил ее по плечам и по спине, навивал себе на палец золотые колечки ее волос и говорил всякий вздор, как человек, обуреваемый страстью. Палечек, пируя, ждал, что будет дальше.

Мгновение близилось.

— Знаешь, — капризно обратилась Лиза к епископу, — я позвала еще Арно. Понимаете, рыцарь, это капитан пассауского войска, слуга и верный воин его преосвященства. Мне любопытно, как он вам понравится. Он уроженец гор. Молодой, высокий, худощавый. И потом у него преогромная борода и усы, каких нету ни у кого на свете. И борода и усы — цвета вороньего крыла. С голубым отливом, как и его черные глаза…

— Ты правильно сделала, что позвала человека, который тебе приятен. Нас тебе мало, — промолвил епископ, бледнея.

— Что ты опять ворчишь? — сказала Лиза и, закрыв ему рот рукой, села к нему на колени.

Но епископ молча глядел куда-то в глубь себя и перестал пить. Благочестивые глаза его обесцветились, как и лицо, красивые руки, которые так сладко благословляли и ласкали, опустились, словно два сломанных сука, вся внушительная фигура его обмякла. Он вдруг преобразился в старичка, совершенно утратившего силу мышц и воли.

Но тут вошел капитан Арно. Он звонко захохотал, поклонился Лизе и епископу, похлопал старую служанку и Матея по спине, сел за стол и опрокинул в себя стакан вина. Потом крикнул, что страшно хочет есть. Ему принесли мяса, которое он проглотил с волчьим аппетитом. Наевшись, он, не обращая внимания на молчаливость епископа, принялся громко расхваливать Лизины прелести, причем то и дело брал ее за подбородок. Лиза, которая уже спрыгнула с епископских колен, подсаживалась все ближе к капитану, и с этого мгновенья все пиршество свелось к беззастенчивой любовной беседе между Арно и Лизой.

Тут уж рассердился не только епископ, но и Ян. Он стал думать, как бы разозлить Арно и потешить ревность епископа. До поры до времени оба молчали. Наконец Лиза промолвила:

— Ну, не говорила ли я вам, какая у капитана красивая борода? Даже при свечах отливает голубым. Готова побиться об заклад, что вы никогда еще не видели такой красивой бороды.

Она встала и начала обеими руками расчесывать капитанову бороду. Арно замурлыкал, как кот. Епископ тоже встал и в негодовании принялся ходить по комнате.

— Видишь? — подойдя к Яну, шепнул он ему на ухо. — Черная борода — и это дивное создание потеряло голову… Что ты сделаешь? Я осыплю тебя золотом и серебром.

— Будьте покойны, — ответил Палечек. — Через минуту вы получите полное удовлетворение. Соблаговолите сесть и принять веселый вид.

Эпископ сел, и лицо его приобрело кисло-сладкое выраженье. При этом он полагал, что вид у него веселый.

Тогда Палочек обратился к хозяйке дома, чьи глаза, губы и руки говорили о том, что она в восторге.

— Не разрешите ли вы моему слуге открыть окно? — спросил он. — Здесь душно, а на дворе — ночная прохлада.

Лиза позволила. Ян кликнул Матея, и тот открыл окно. Ян выглянул наружу и тихонько засвистел, будто птичка пискнула со сна. Потом опять сел.

В залу влетел нетопырь. Трепеща, заметался под потолком, коснулся крыльями горящей свечи, закричал, как маленький ребенок, и стукнулся головой об стену… Лиза отпрянула от капитана и забралась на диван, прячась за сидящего рядом епископа. Придерживая руками волосы, она отчаянно кричала:

— Прогоните этого зверя. Я боюсь!

Храбрый капитан встал и принялся гнать нетопыря с грозным криком и великой бранью. Епископ, еще полный гнева на изменницу, сидел мрачный и ждал, что будет.

Палечек поднялся и поманил нетопыря пальцем. Нетопырь, напрасно искавший окно, чтобы вылететь, закачался в воздухе, как подхваченный ветром лист, потом метнулся прямо в лицо капитану и вцепился ему в бороду. Капитан вскрикнул от испуга. Но нетопырь запутался в длинной черной бороде, и все его усилия освободиться приводили только к тому, что он все глубже уходил в ее пряди. Капитан запрыгал так, что шпоры зазвенели, но епископ не пошевелился, так же как и Ян. Тут капитан давай ругаться и просить о помощи. Прошелся по-итальянски насчет матери божьей, выдав этим свое темное и чужестранное происхождение. Потом взревел:

— Да помогите же мне, мерзавцы!

Так обозвал он Удальриха II, епископа пассауского, и рыцаря Яна Палечка из Стража.

Но епископ только улыбался; смеялся и Ян. Тут засмеялась и Лиза: застряв в каштановой бороде, нетопырь уже не представлял опасности.

Она слезла и повисла на шее у епископа. Тот еще сердился. Но погладил Лизину руку.

— Единственный выход — долой бороду! — сказал Палечек.

— Но кто? Как? — испуганно и в то же время с облегчением вскричал красавец Арно.

— Брадобрей при мне! — объявил Ян.

Он позвал Матея и велел ему прийти с ножницами, мылом и бритвой. Матей сразу понял. Вернувшись, он учтиво попросил капитана сесть на стул. И приступил к делу. Забрал нетопыря, вместе с бородой, в левую руку, а правой остриг бороду ножницами. Черный хохол с пищащим нетопырем он выбросил в окно.

Все невольно вздохнули. И глубже всех Лиза. Ее капитан был посрамлен, уничтожен!

— Намылить и побрить, скорей, скорей! — скомандовал Палечек.

Растерянный капитан не сопротивлялся. Глаза Палечка повелевали. Капитан заметил, что один из них голубой, а другой карий. Хотел отвернуться и не мог.

А Матей уже намылил и начал брить, как в те времена, когда так славно воевалось — цеп в одной руке, бритва в другой.

Капитан болезненно вскрикнул. Но Матей ласково заговорил:

— Нет, нет, не извольте беспокоиться, я — осторожно. На левой щечке бородавочка сидит. А вот другая. И третья — на подбородочке славно так устроилась, ей-богу. Но мы их видим, да, и ничуть господина не порежем. А вот и четвертая, — с нами крестная сила, да сколько ж у вашей милости их развелось? Но сейчас мы с бритьем покончим, сию минуту… Вы аккуратно выбриты, сударь. Волосы остричь не прикажете?

Кончив, он спрятал бритву и обмыл капитану физиономию.

И вот оказалось, что красивая физиономия эта украшена пятью большими бородавками, похожими на черных навозных жуков и правильно расположенными: на каждой щеке по две и одна, самая крупная, — на подбородке.