Нормально помылся, пришел – “обиженный” пацаненок тут же взял у меня вещи и при мне стал стирать. (Хотя во время уборки, когда завхоз ткнул ему на невыметенные “бычки” под моей шконкой – этот сучонок стал жаловаться ему, что, мол, я, выходя со свиданки, не даю им ничего “на уборку” – на что завхоз, сказав: “Ну и что ж теперь, не мести, что ли?!” – дал ему пинка и заставил все вымести.) После проверки мимо меня прошел на обед друг–сосед “телефониста” – их сосчитали быстрее нас и они уже шли, не пришлось его долго ждать, как обычно. Вчера матери я так и не позвонил, но дело не в Окуне и К – эти–то как раз были менее активны, чем в предыдущую свою смену. Друг–сосед не пришел ко мне вечером, как обещал – и после ужина, рискуя налететь на Окуня и пр., я пошел к нему сам. Что ж вы думаете?! Он преспокойно дрых себе, с головой накрывшись одеялом! Он и раньше любил так дрыхнуть днем или вечером, и шнырь в их бараке (бывший бражник с 13–го) подтвердил мне: он проспал и ужин их отряда (время, когда заходит обычно ко мне). Короче, эта скотина все проспала. А 8–й как раз в это время тоже ушел на ужин, да и – с появлением “мусоров” “дороги” между “продолами” обычно закрывают, – потом еще хрен вернешься в свой барак. Так и не позвонил вчера.

Тем не менее, при короткой встрече сегодня это сонливое чмо, пообещав нынче вечером все же прийти, не постеснялось тут же попросить меня купить ему в ларьке майонез и 3 шт. лaпши б/п.

Выхожу из столовки, иду в сторону ларька – окликает сзади тот самый, с 8–го, наследник “запасного варианта”, к кому я не пошел вчера, а в феврале один раз ходил звонить. Окликает и спрашивает, не могу ли я купить ему чаю–конфет–сигарет в ларьке рублей на 100? Мол, у нас в бараке вообще “голяк”. А я, мол, как придут деньги, тебе эти 100 р. верну.

Не иначе, Гоша звонил и посоветовал ему стрясти с меня эти 100 р. чаем–конфетами, – тут же подумал я. Гоша ведь практиковал это если и не постоянно, как “телефонист”, то достаточно часто, особенно пока я был еще на 13–м. А это, его наследничек, – ни разу. И вот – премьера... Премьера нового вымогательства, начало новой “эпохи растрат” :) (по Корчинскому), – но, пожалуй, он пригодится мне еще не раз за оставшийся год; так что я взял все, что просили тот и другой.

Последним, уже по дороге из ларька, привязался злобный шнырь с 13–го (теперь на 11–м), мой бывший в 2007 сосед по проходняку. Тот, что подсунул мне за 200 руб. эти коричневые ботинки. Теперь ему нужно 100 руб. ларьком – и за это он клянется–божится ПОСТОЯННО давать мне звонить с ЕГО “трубы”, которая у него теперь откуда–то завелась на двоих с кем–то с 6–го барака. Типа, дам я ему сейчас 100 р., и до конца срока смогу пользоваться этой “трубой”.

Это жулье, известное всей зоне, и я, конечно, не строю ни малейших иллюзий – ну, позвоню 2–3 дня, ну, пару раз дозвонится мать – и все. С другой стороны, 100 р. – деньги небольшие; но пока я ему их не дал, а он так и не принес этот обещанный телефон – якобы уже сходил на 6–й, сказал, чтобы принесли, но пока что нету. Что ж, ждем–с. :))

17–40

Кончается день довольно забавно. :) Пошел вдруг с обходом Заводчиков. Перся со стороны “культяшки” по секции, а перед ним в панике, как всегда, уносили бегом сумки–коробки, сдергивали с дужек вещи. Мой продуктовый баул заметил под дальней шконкой еще издали – а скорее, донесли ему мрази “козлы” заранее – остановился, потребовал, чтобы шнырь достал. Я остановил шныря, и пришлось мне разговаривать с Заводом – он стоял посреди секции, окруженный толпой “козлов”, а я – в проходняке.

Сам разговор не заслуживает подробного пересказа. Я: у меня пропадали вещи в каптерке, и не раз, и не только у меня. Он: Вы ставите под сомнение весь отряд? Я: весь мир, а не весь отряд. Он: у Вас есть выбор: или отнести в места хранения, или... Я: или что? Он: ну, Вы знаете, что бывает с теми, кто нарушает... Я: да ничего страшного не бывает. Он: ну, в Вашем положении это страшно. Я ответил что–то, отрицающее эту “страшность”, точно не помню. Потом – самое главное. Я: держите здесь насильно, под охраной, так чего можете требовать после этого?! Я к вам сюда не просился. (Ну, как–то так, м.б., не совсем дословно.) Он, конечно, слегка опешил: я Вас не держу. Я: тогда давайте, я пойду домой прямо сейчас! В толпе, естественно, смех. Он забормотал что–то, не слишком вразумительное и не особо мне запомнившееся, – в свое оправдание; запомнилась фраза: “Я Вас не держу, я исполняю Ваш приговор”. Исполняю то, что вам предписано. Я: мне предписано дома быть давно уже. Значит, держите. (Последовательность фраз несколько путается, но точнее я уже не восстановлю.) Кончилось его финальным выводом: да–а, за последнее время у Вас голова еще больше простыла. Я: голова у меня в порядке. Он на ходу пробормотал что–то вроде: “Я сомневаюсь” – и торжественно проследовал дальше по секции, а потом и по “продолу”. Самое забавное, что 2–й мой баул, стоящий под моей шконкой, он не заметил. :)

Не думаю, что он закроет меня в ШИЗО за это. По крайней мере, намерения такого под конец разговора он не высказал. Но – посмотрим. Все может быть. “Козлы”, конечно, заулюлюкали на меня, но – и это сухой остаток от моей смелости, от прожитой мною жизни, от того, что я не боюсь говорить начальству правду в лицо! – человека 2–3 даже среди этого сброда уголовников меня поддержали, подошли после ухода этого хмыря и высказали, что согласны и поддерживают!..

12.3.10. 10–10

Война, война... Но пока что временное затишье, – утро идет спокойно, впереди – выходные (сегодня пятница). “СидорА” мои так и стоят под шконками, но в любой момент могут “отъехать” в каптерку: Палыч вчера вечером на проверке сказал, что всю следующую неделю сюда будут ездить какие–то “большие звезды”. Сумки некоторых особо блатных “козлов” стоят в “козлодерке”, прямо под кроватью завхоза (которой, разумеется, там и самой быть не должно), и их сразу хорошо видно, как заходишь, – прятать их там негде. :))

А между тем, жизнь в бараке идет своим чередом, не только в связи с этими сумками, уборками и начальством. Вчера, как раз во время генеральной уборки , один из СОПиТовцев – молодой пацан, лет 20, невысокий, худощавый, но, видно, достаточно сильный, вдруг, сняв дужку со шконки, побежал в проходняк к черножопой обезьяне. Та не спала, но лежала в кровати – и парень стал призывать ее встать и выйти для серьезного выяснения отношений. Обезьяна не пошла, но вышла, м.б., через полчаса и стала издевательски так звать: “Ну, иди сюда, разбей мне голову, иди!..”. Тот опять снял дужку и с самым решительным видом пошел – но был, конечно, по дороге остановлен другим “козлом”, постарше и посильнее, – тот просто поймал его за руку и не пустил, а другой рукой отобрал дужку. Из–за чего уж они там поругались у ворот столовой (рассказывала потом обезьяна), – не пускал он, что ли, эту тварь вместе с заготовщиками в столовку, да еще сказал при этом что–то обидное, так было, или не так, или что–то в этом духе, – но в 1–й раз я видел здесь столь серьезное и решительное поведение по отношению к этой злобной твари, – хоть и накачанная, а, видать, оценила опасность по достоинству и, увидев бегущего с дужкой пацана, сразу стала орать: “А что, руками слабо, да?!.” :)

А сегодня утро началось с целого града палочных ударов, – я аж обернулся на звук, снимая обувь после зарядки. Один лет 50–ти полублатной подонок из той секции, омерзительный, наглый и запредельно высокомерный тип (послушать только, как он разговаривает со шнырями!), тот самый, что пинком сбросил прошлой осенью мою кошку Маньку с крыльца, а вообще стрелял все лето по кошкам из рогатки, – так вот, эта мразь с остервенением лупила длинной палкой кого–то в “обиженном” проходняке у самой двери. Лупит и орет, что, мол, там – бардак (где – я не понял), в “парашу” зайдешь – не убрано ничего, и т.д. Кто, мол, убирается, почему ничего не убрано, и т.д. – истерика, короче, на тему уборки, как всегда. Казалось бы, кто тебе обязан–то? Надо тебе – ну и возьми сам швабру, уберись, вылей ведро воды в туалет, и т.д. Так нет – он лупит “обиженного” пацана, дежурившего ночью, недавно только “поднявшегося” на барак. Отлупил его, замахнулся и на обезьяну, как раз стоявшую напротив, в своем проходняке; отлаял заодно обезьяну, да и прочих “козлов”, что совсем не смотрят за уборкой, чистотой и пр.