А местное зверье не дремлет. Главный теперь тут блатной вместе с наиболее злобным “козлом” (тем самым), сейчас слышал, собираются что–то забирать у “ночного”, когда он придет с ужина. Что, интересно, если не телефон, таки им спасенный от шмона?..

7.3.10. 14–43

Безумная проблема со стиркой разрешилась сегодня легко, почти шутя: когда этот щенок, ежедневно тут избиваемый “обиженный” пацаненок, что обманул меня с той же стиркой еще в январе, мыл утром пол у меня в проходняке, я спросил его – и он неожиданно легко согласился. Я переписал все вчерашнее (почти полтора листа), вышел в “фойе” – оба жестяных тазика, недавно сделанных на “кечи” специально для барака, были свободны, наш герой – на стреме, т.е. здесь же (они совмещают стрем со стиркой), вода в “системе” (отоплении) – не горячая, но достаточно теплая, мыла – круглого – сколько угодно, – вчера давали “гуманитарку”. И он выстирал мне все очень тщательно (видимо, чувствуя за собой все же вину за тот раз), под моим теперь уже неотлучным присмотром.

Ну что же, все снова хорошо. :) Неразрешимых проблем, как оказалось, не бывает (включая даже проблему, как выбраться отсюда, – надо только дожить до конца срока). Посеянная во мне вопреки моему всегдашнему пессимизму вера в то, что все будет хорошо, все будет в конце концов нормально – посеянная сперва Е.С., а потом и Пашей Люзаковым, – еще раз сработала, дала свои плоды. Зная, что тот, с кем вчера говорил, “обиженный” переводится на 6–й и стирать мне здесь будет некому, – я в глубине души уже надеялся, что в какой–то момент эта неразрешимая проблема разрешится легко, как бы сама собой. Так сегодня и вышло.

Правда – это не значит, что так же легко это будет происходить каждый раз и дальше.

А тем временем – прошла 55–я неделя до конца, не отмеченная на сей раз ничем особенным. Завтра, в понедельник, 8–го марта, начинается 54–я. Осталось ровно 378 дней, год и 2 недели.

Обед был сегодня совершенно несъедобный, как в “добрые” старые времена. Дикий этот их суп – “фирменное”, типа, блюдо: рассольник с перловкой и солеными огурцами, но туда зачем–то кладут и капусту. Получаются щи не щи, рассольник не рассольник, а не пойми что. Ну, и на второе – сечка. Я не стал все это есть.

8.3.10. 14–30

Писать особо и не о чем. На улице солнце, но ветер холодный, почти ледяной. На обед опять была перловка – и на первое, и на второе. Остервенелое зверье в секции весь день ходит гоголем, куражится, то бьет несчастного “обиженного” пацаненка – он у них вообще вроде куклы для битья, – стрем ли не “пробьет” вовремя, или просто мимо он проходит – его непременно пнут ногой; то просто нагло–весело гуляют туда–сюда по секции, мотая четками, тряся шконки спящих и выискивая, к кому бы прицепиться. Излюбленная “шутка” – с утра все поздравляют “обиженных” и друг друга с 8–м марта. Особо злобных, совершенно отмороженных и притом активных мразей тут всего 2, но они не дают жизни всем; еще 2 – тоже злобных, но все же поспокойнее, так активно они не лезут (тем паче, один постоянно, когда не спит, висит на телефоне). В общем, действительно все повторяется: здесь – зайдешь, взглянешь со стороны, непредвзято – такой же 100% бандитский притон, как был и на 13–м. Только эти бандиты, в отличие от тех – “красные”, – в зависимости от ситуации ссылаются то на “понятия”, то на “правила внутреннего распорядка”; в обоих случаях они тебя учат, командуют и бьют. Остервенелое зверье – и ты в их полной власти, благо они могут кулаком оглушить, многих даже сбить с ног. Качки, как же, ходят “заниматься” в “спортгородок”. Куски мяса, бесцеремонно и беспрекословно навязывающие свои порядки, – а если им скучно, то они начинают глумиться просто ради развлечения. Отпор от одного человека не так уж страшен, а коллективного отпора они тут не встречают...

9.3.10. 14–15

С утра позавтракал и лег – ждать неприятностей: не верилось, что этот пустой, будний день будет тихим, спокойным, свободным и ясным. И точно!

Сперва позвонил в барак Палыч: гнать всех на повторную прививку от гепатита в санчасть. Я сразу вспомнил: ну да, когда в тот раз делали, и я 2 часа прождал в этой проклятой санчасти, – коловшая эти уколы медсестра ведь говорила: еще по разу через месяц и через полгода (в августе, значит). Вот месяц и прошел. Но это не неприятность, конечно, – так, просто докука и “нудьга”, как пишет Солженицын.

Пока “козлы” составляли списки для этой прививки, пришел в секцию новый завхоз и распорядился (этим же “козлам” сказал) убрать все “сидорА” в каптерку. Я сперва подумал, что опять комиссия, – но нет, про это он ничего не сказал, а просто: убрать, и все.

“Козлы” ретиво взялись за дело: стали выгребать из–под всех шконок сумки и коробки прямо на середину секции, не дожидаясь, пока достанут и унесут сами хозяева. Сразу же один из “козлов”, а потом и сам долговязый предСДиП–ехидна стали докапываться до меня, чтобы я тоже уносил “сидора”. Я сижу, вовсе не кидаюсь выполнять их идиотское приказание. ПредСДиП, как обычно, нагибается до самого пола, заглядывает под мою и соседнюю шконки – ага–а, так и не вынес! Выноси “сидора”!!! – начинает визжать. Я спрашиваю, зачем. Эта мразь отвечает: чтобы не воняло (?!) в секции, – и поливает пол в проходняках, по–моему, шампунем, но во всяком случае чем–то, для мытья пола вовсе не предназначенным, а “обиженный” со шваброй моет за ним.

Один раз сказал, другой, третий, – тут я высказал ему кое–что (очень немногое) из того, что я думаю об их каптерке, о вечных поисках ключа к ней и о нем самом. Он побежал жаловаться завхозу, который как раз опять зашел. Тот подошел ко мне и начал мне вычитывать, что, мол, есть часы работы каптерки (где они есть? Даже для виду расписание не висит, как на некоторых других бараках), оно есть даже по УИКу (и близко в УИКе нет ни слова ни про какие каптерки), а на мои попытки возражать, – мол, тогда оденься в робу! (Сам ходит в спортивной куртке, “олимпийке” на местном жаргоне, как и я.) С тем и отошел.

Потом предСДиП приперся опять, нагнулся: “Ты так и не вынес??!!! Ты будешь выносить или нет?!!”. Тут, сказав ему в сердцах: “Да пошел ты!..” (на что его заколбасило), я полез в сумки – доставать все необходимое из еды и вещей, без чего не обойтись и чего из этой их каптерки будет в ближайшее время уже не достать. Беда только, что класть все это некуда, в тумбочку не лезет. Достал – а эта харя пока опять отошла куда–то – и сумки опять задвинул под шконки. Думаю, еще раз завизжит – придется тащить.

Тем временем стали выгонять всех на прививку. Я думал – как бы остаться подольше, задержаться в бараке, а то уйдешь – тут–то они вещи и выбросят (один из “козлов”, слыша наши перебранки, уже советовал этак лихо: “Да выкиньте всё на “продол”!”). Тяну время, но тут мимо проходит завхоз – и каким–то уже другим, более нормальным тоном спрашивает, пойду ли я на прививку. Говорю: “Ладно, сейчас!” – одеваюсь, выхожу. Никого уже нет, иду один. По дороге встречаю одного бывшего СДиПовца – сейчас он “колонический общественник”, парень серьезный и не глумливый, и пару раз мы с ним нормально разговаривали (как раз про амнистию он рассказывал во время предыдущей каптерки), отношения в целом неплохие – несмотря на то, что он воевал в Чечне. :) (Он просто не знает, как я к этому отношусь.) Так вот, встретились, он посочувствовал, как меня достали эти твари (живет напротив меня и все слышал),а потом вдруг говорит: типа, я им сказал: не трогайте его, не связывайтесь, это журналист, он про все это напишет – и из–за одного вашего “козла” “хрипанут” все. Так вот чем объяснялась перемена тона завхоза (т.к. говорил он, скорее всего, завхозу, который меня до назначения таковым вообще не знал)! Ну что ж, спасибо! Прививку на сей раз сделали довольно быстро, пришел, лег, потом проверка, обед – вроде все спокойно, сумки мои больше не под угрозой. Забавно, но из всей секции неубранными остались только мои две – я сумел их сохранить, но сколько нервов потратил на это, сколько крови они мне опять выпили! – да одна или две у “обиженных” под шконками.