4.3.10. 9–58

События бурного утра... :) Может быть, когда–нибудь эти твари, эти животные все же научатся отстаивать свои права, сопротивляться властям? Сейчас они умеют это примерно на одну тысячную процента (сегодня наблюдал). Сколько веков потребуется, чтобы дошло до 100%?..

Так вот. Идем на завтрак – в “локалке” столовой стоит отрядник 13–го, мразь. Выхожу из столовки – на дворе вдруг большая толпа, у ворот – тот же отрядник 13–го и “Пожарник”. А, понятно. Не пускают, “разбирают по трое”. Стоим, ждем – 8–й, 9–й и 11–й, больше всего с 8–го, по–моему, остальные отряды не целиком, особенно 11–й. Некоторые поблатнее пререкаются с “мусорами” – отрядник 13–го орет: разбирайтесь по трое, и все тут. Только после этого, мол, пойдете. Голова колонны как обычно, стоит более–менее “разобранная”, сзади и сбоку (где я) – вразброд. Все больше и больше народу на дворе, уже все из столовки вышли, – не пускают, и все тут! Уже пришел на завтрак 13–й барак, стоят за воротами. Еще кто–то – по времени это мог быть только 12–й, они едят последними, но тогда их было как–то явно мало – подошли к воротам, постояли – и пошли назад. Ропот в толпе во дворе при виде этого слегка усилился – но без толку. “Мусора” не могут теперь уже “потерять лицо”, согласившись все же отпустить всех так; ну, а толпа даже не думает снести ворота (сил бы хватило вполне!) – и уйти так, без их разрешения.

Наконец надоело стоять – часть со двора вдруг пошла обратно в столовку, часть разбрелась по двору. Даже та, построенная и долго так стоявшая часть колонны распалась. Думаю, что “мусора” были этим несколько обескуражены, но тут положение спасли “козлы” 11–го! Именно они, когда вся толпа разбрелась, стала звать: “11–й, пойдемте!” – типа, строиться. 11–й, сколько было, подтянулся, образовал лишь слабое подобие колонны “по трое” – и ворота тут же открылись! А что этим дебилам еще оставалось делать?! – не до обеда же стоять! Естественно, ушел не один только 11–й, а все.

На прощанье “Пожарник” пообещал на обед то же самое, на что многие ответили, что на обед не пойдут. Но особенно возмутил меня один из, так сказать, полублатных с 8–го, – был на 13–м, причем таким вполне себе блатным, а потом ушел на 8–й – и стал ходить на “промку”. Гоша–армян, помню, коротко охарактеризовал его еще в 2008: “Он черт!” (имеется обычно в виду, что грязный, как черт, нечистоплотный). Так вот, этот “черт”, с одной стороны, больше всех пререкался с “мусорами” на тему: “Когда домой–то пойдем?!” – а с другой, громко возмущался: мол, те, кто тут не в строю, а сбоку стоят – им что, неприемлемо в строй встать? Тогда пусть пойдут и “мусорам” скажут, что им неприемлемо! А “мусора”, мол, “требуют свое”!.. Трусливая мразь, которая только гавкать может из подворотни, как шавка (хотя и сама далеко не в строю стоит): выворачивать дело так, что, мол, все стоят–ждут по вине тех, которым “неприемлемо” строиться; а насчет “мусора свое требуют” (что меня особенно возмутило) – вместо того, чтобы отучать “мусоров” от этого “своего” (заставлять их, раз за разом, хотя бы из той же столовки выпускать без всяких построений; заставлять силой, если понадобится), – эта нечисть, наоборот, легализует их требования, признает их как бы “законными” и – непонятно, чего тогда и спорит–то с “мусорами”! – пытается, как здесь принято, де–факто за эти “мусорские” построения агитировать зэков, делить их на тех, кому “приемлемо” и кому нет – вместо того, чтобы агитировать за “неприемлемость” построений для всех! Мразь, короче. Быдло тупое под управлением трусливых и лукавых, реально служащих “мусорам” блатных “вождей”...

Минут 15, не меньше, стояли, дог барака дошли только без четверти 8, а из столовки, по–моему, вышли в половину. Пришли, повыдвигали тумбочки (сегодня четверг!), начали “генеральную”, будь они неладны, дебилы! Мою тумбочку вроде не волокут, все спокойно, и мыть обиженные пацаны взялись довольно быстро. Думал, все уж обойдется – и без завтрака, как дурак, сиди до 10 часов.

Вдруг является Палыч – и один из “козлов” провозглашает очередную его безумную идею, которую еще вчера вечером он объявил на проверке: мол, сегодня в 8–30 все, кто в бараке, выходим – и строем идем в баню! Я думал – очередная блажь у него, идиота, и как–нибудь я уж сам в баню схожу, без строя. Но нет – лично явился, и от его имени выгонять всех из секции взялась злобная обезьяна. Вот и еще повод с ней полаяться и подраться, если что.

К счастью, пока он выгонял, домыли уже до моего проходняка – его мыли при мне, хотя последнее время они стараются у меня тут мыть как бы “забывать” – как же, сигарет им не даю! И в это же время долговязый мерзкий предСДиП на вопрос обезьяны вдруг сказал, что сейчас уходит на свиданку (короткую). Ну что ж, раз заглядывать под шконку и покушаться на мои вещи будет некому, да и уборка фактически уже кончена, большинство тумбочек задвинули назад, – почему бы, в самом деле, не сходить в баню сейчас? Время как раз 8–30. Взял пакет, сунул в него тапки, пошел. Палыч и правда ждет на улице, но народу собралось – и десятка человек нет. Пошли. В бане, естественно, народу – толпа, ни сесть, ни встать, ни раздеться, и эти мрази еще возмущаются, гавкают, если пытаешься хотя бы на минутку влезть под “лейку”, пока они мылятся и “лейка” свободна. Да еще поразило меня, что провели по внутреннему периметру всей бани – и раздевалки, и собственно зала – две тонкие трубы отопления, и они горячие, в зале стало теплее. Хотя – сейчас уже плюсовая t° и на улице, нет бы это отопление было провести где–нибудь в ноябре! Но, по крайней мере, если ставят новое отопление, да еще в зале подпорки из толстых бревен для потолка, – так, м.б., все–таки не будут они сносить эту баню?! Иначе на кой черт делать в ней отопление?..

По дороге, шли рядом последними, Палыч одному мне рассказал: вчера, говорит, читал инструкцию Кошкина, нового начальника Нижегородского ГУФСИНа. Тот, похоже, УИК вообще не читал. В одном пункте он ссылается на какое–то еще 80–х, кажись, годов решение Верховного суда, что ли, – что те, у кого судимости погашены, считаются юридически несудимыми. Но через несколько пунктов в той же инструкции пишет, что и такие все равно подлежат тоже этапированию.

Что ж, – главное, что я с одной–единственной судимостью не подлежу, тьфу–тьфу–тьфу! Но – из таких “погашенных” увезут, значит, и некоторых нужных мне людей, среди всякой прочей мрази. Как забавно, что матерый уголовник “телефонист” тоже судим, как он говорит, всего 1 раз, тоже реальный “первоход”, – хоть его–то не увезут!..

5.3.10. 10–26

Последние новости. “Телефониста” вчера опять закрыли в ШИЗО, на сколько – пока не знаю. Пришел к нему вчера вечером – его уже нет, а его дружок–сосед ушел на 13–й, куда часто ходит. Поэтому матери позвонить вчера так и не удалось, – зайти ко мне “сосед” и не подумал, конечно, сволочь...

Ушел утром домой завхоз 11–го – злобная, наглая мразь, нечисть. Таких нужно убивать и только убивать, а не держать по лагерям. Как–то все никак точно не определится – или это я просто не в курсе? – но, похоже, новым завхозом будет мразь еще более злобная, та, что хотела убить Маньку в том году, – вчера эта злобная тварь вернулась жить на барак.

Бывшие шныри–бражники с 13–го – молодой и постарше, бывший мой сосед по проходняку в 2007, тоже злобная мразь (сейчас он на 11–м) наперебой подсовывают мне всякое барахло – им нужны курево и деньги ларьком. Молодой принес спортивные штаны, – еле налезают, но все же носить можно; рвань, конечно, б/у, но других здесь не достать, увы. Другой подонок, бывший мой сосед, вчера стал клянчить 200 р. ларьком, и под это дело всучил мне ботинки на лето – хорошие, кожаные, на толстой подошве; ношенные, правда, но состояние еще приличное. Одна беда – они коричневые, а здесь нужны черные; говорит, мол, закрасишь гуталином, будут черные. Сегодня с утра попробовал – ни хрена не красятся они, гуталин только размазывается тонким слоем, и сквозь него, чуть более темного оттенка, все равно ясно виден этот коричневый цвет. Надул, мразь, как всегда; зачем я только связался с этой падалью, с этим заведомым жульем, известным всей зоне... Правда, гуталин у меня очень плохой, китайский, – м.б., поэтому он и не ложится. Но найти сейчас в Москве нормальный гуталин – проблема.