В ответ это чмо с некоторым изумлением сказало, что ему очень жаль, что я решил порвать с ним все (!!) отношения, – как же, мол, оно мне сейчас делает такую важную бумагу (о постельном режиме), которую только оно и может сделать, а я, мол, 200 р. не хочу ему одолжить... Бумагу сделает, не сделает, – хрен его знает, но, услышав это, закралась ко мне мысль, что, м.б., именно ради “дойки” меня на деньги, жратву и пр. и взяло оно у меня это заявление. Мол, пока его делают, можно доить, – я, типа, ему обязан.

Уходим на завтрак, допишу потом.

9–32

Так вот, продолжаю.

Возникло четкое ощущение, что всю историю с заявлением это полублатное чмо придумало лишь затем, чтобы трясти с меня деньги и жратву. Пенсию получает, из дома деньги шлют (само мне говорило) – и нету постоянно денег, уже не 1–й раз клянчит. М.б., будет тянуть и тянуть с заявлением, – проверить–то я не могу, ЧТО там и как, – а потом вернет и скажет: извини, мол, не вышло, не подписал Милютин. (Еще бы – он после жалоб матери и Шаклеина волком смотрит, – какой мне от него “постельный режим”?! Смешно...)

Короче, в ответ на недоумевающие попытки увязать 200 руб. в ларьке с “делаемым” заявлением я довольно резко сказал ему примерно следующее: ты ведь у нас верующий христианин, так? (Оно само мне это говорило еще в начале мая, когда вытрясало из меня 500 р. на д/р “положенца”.) Помнится, Христос говорил, что добро надо делать бескорыстно и тайно, а не ждать в ответ денег или чего–то еще в таком духе. Тайно тут уж, ясное дело, не получится, но бескорыстно – можно вполне.

Оно не нашлось, что ответить, и я ушел к себе. Но еще не успел ничем заняться, смотрю – оно опять маячит у входа в проходняк и зовет меня. Выхожу, говорю: хочешь обсудить этот вопрос заново, еще раз? Оно отвечает: нет, но давай считать весь разговор о заявлении как бы не бывшим? Не было никакого заявления, и все.(А заявление, по его словам, уже отдано в санчасть.) Я говорю: хорошо, как хочешь, тем более, что никаких гарантий (его подписания) нет. На том и разошлись. Мразь, короче. Но это не все: ждем, когда полезет опять ко мне за 50 р. на “общее”...

А жизнь в этом маразме, в этом параноидальном бараке (только не в том смысле, что другие лучше) продолжается. Совершенно параноидальная жизнь – на воле этого даже представить не смогут – в состоянии, когда тебя со всех сторон обложили тухлой рыбой. Буквально. Старый подонок–алкаш таки вчера вынес свою тухлятину, висевшую на шконке, после того, как я ему сказал, что меня очень напрягает запах (в ответ, правда, стал глумливо говорить, что ему так же точно мешает запах колбасы, которой я питаюсь. Но колбаса, в том–то и дело, не тухлая...). Вынес – но запах почти не уменьшился. Эта вонь стояла здесь весь вечер и была первым, что я ощутил, проснувшись утром. А когда вернулся с небольшой прогулки по двору в барак, то увидел, как вшивый сосед в проходняке как ни в чем не бывало вывалил на пол – кошкам – такой же кусок столовской рыбы, и от этого куска идет та же помоечная вонь тухлятиной! Вот, значит, откуда несло!.. Этот идиот частенько берет Маньке в столовке рыбу (иногда съедает ее и Фроська), но давать почему–то им ее любит не сразу, как принес, – к вечеру, а то и на следующий день. И если рыба не жареная, а, как эта, не пойми какая (вареная?), то она буквально за день тухнет и начинает вонять. А у этого идиота (как и у алкаша – над головой) она лежала в пакетике из–под б/п лапши под подушкой (!) и ему хоть бы что, вони они не чувствуют... Зато зимой дверь открывать – “воняет!!!” – это пожалуйста, в любой мороз...

Кошки, разумеется, есть эту дрянь не стали, даже всеядная Фроська. Я закинул эту пакость подальше под шконку вшивого, после чего пришлось идти отмывать нестерпимо воняющие пальцы (хотя брал через салфетку и напрямую коснулся случайно, едва–едва). И только когда после завтрака уборщик вымел ее и пакет из–под нее из–под шконки, – вонь тухлятиной в проходняке наконец–то прекратилась. Надолго ли?..

2.8.09. 6–15

Утренние заметки о вечерних впечатлениях... Еще вчера вечером хотелось мне записать все это, – как проходят сейчас, летом 2009–го, вечера в том бараке, в том конкретном проходняке, где я живу, но было уже слишком темно.

Как же они проходят? После вечерней проверки мой вшивый старый сосед резвенько бежит в барак, – хотя вроде и еле ползает, до столовой доплетается последним, а тут – чешет с такой скоростью, что, если я не потороплюсь, он влезет в узенький проходнячок раньше меня и не даст мне даже повесить палку как следует. Затем, быстренько раздевшись до трусов, он садится на шконке и начинает яростно чесаться розовым пластмассовым гребешком. Руки, ноги, спина, живот, грудь, бока, – он чешет все тело без исключений, долго, тщательно, по многу раз одно и то же место. Я ухожу погулять на улицу, потом прихожу, – он все так же сидит и чешется, как сидел. Весь сплошь вшивый, с тысячами, наверное, вшей во всей без исключения одежде, – вот и скребется, что весь день, что – апофеоз! – по вечерам, перед сном. 5, 10, 15 ми нут может вот так сидеть и тупо скрестись расческой. Потом вроде бы убирает ее под подушку, – все процесс окончен! Можно ложиться спать. Лег, но через 5 минут – снова вскочил, сел, опять достал расческу и – все по новой!..

А тем временем, погуляв и покурив на улице, приходит другой мой сосед, с другой стороны, в проходняке старого алкаша, – бывший стирмужик, которого я последнее время стал про себя ласково звать “дебилушка”. Он тоже раздевается до трусов (“семейные” панталоны–тряпочки чуть не до колен, как тут носит все это быдло гомофобское), садится на шконку, задирает ноги – и начинает ковыряться рукой в пальцах ног! О, это сладострастное ежевечернее ковырянье в ногах! – дебилушка проделывает это не менее долго и тщательно, чем вшивый чешется!.. Он то ли чешет пальцы ног, то ли разминает их, и ковыряет там что–то, что–то щелкает у него там при этом, – в общем, этот захватывающий процесс тоже длится где–то до получаса. Бывает, что, залезши уже на свою верхнюю шконку, он не ложится сразу, а еще какое–то время сидит и упорно теребит пальцы на ногах...

Вот среди кого и как я здесь живу. Омерзение и ненависть оба вызывают за этим своим ежевечерним долгим чесом такое запредельное, что я сам бы, лично, своими руками, уничтожил бы их, – лучше всего просто отправил бы живьем в переработку на мыло или на удобрения. Этот абсолютно негодный, бракованный человеческий материал, на генном уровне могущий передавать потомству лишь алкоголизм, надо всячески истреблять, но желательно делать это рационально – не просто убить, а переработать на удобрения для с/х...

17–31

Пока никаких особенных происшествий. Сижу, переписываю конец декабря 2008 г. Воскресенье, после ужина много времени и пока (!) светло. Прошла 86–я неделя от конца, на ней было длительное свидание с матерью. Осталось мне тут 85 недель, 595 дней. Или 593, если отпустят на 2 дня раньше, в пятницу вместо воскресенья.

4.8.09. 9–47

“Поднялся” на днях на барак “новенький” с карантина, – сердечный друг–приятель моих полублатных соседей в захваченном крайнем проходняке. Сидит на этой зоне уже 2–й раз, – освободился с 8–го барака меньше года назад. Я помню его в лицо (отвратительную, тупую уголовную харю, точнее). После освобождения вроде бы работал, даже в Москву ездил; присылал моим соседям десятками кг. конфеты, ворованные с какой–то кондитерской фабрики. Постоянно созванивался с ними, – откуда я все это и знаю. Но кончилось все стандартно, как и следовало ожидать: не удержался, отобрал на улице у женщины мобильник. Она, не будь дура, тут же заявила в милицию, и его быстро нашли, – он был приметно одет. Теперь опять здесь, и т.к. прежняя судимость не погашена, – к нам, на 13–й. Соседи мои, как узнали, что его везут сюда, были рады–счастливы и сразу же решили положить его у себя в проходняке. Но – там уже живут четверо, все занято. Вчера приволокли щит к нам в проходняк, водрузили на 2–й ярус над моим вшивым соседушкой. Увидя это, еще один полублатной шпаненок, отморозок, годный разве что в биореактор, в переработку на удобрения, – тут же намылился туда лечь, т.к. после недавних “подъемов” с карантина остался без шконки. От такого соседа можно было бы взбеситься, – но тут повезло: его очень резко отшил самый злобный из моих полублатных соседей (злобный настолько, что даже этот отморозок пасует перед ним, хотя сам такой же). Отшил, сказал, что на это место уже давно запланирован новенький. И они натянули на 2–м (!) ярусе этой шконки занавеску, отгородив его от нашего проходняка! Идиоты... Сделали “шкерку” не сдвигающейся, не снимающейся, – короче, до первых “мусоров”...