Проходя без очереди, протискиваясь в этой толпе озверелых подонков к окошку, я допустил один глупый промах, от которого первое время меня просто трясло. Надо было развернуть большой пакет для покупок, а в руках у меня была палка, и некуда было деть ее, и у стола кто–то стоял, не давая поставить туда; а медлить с “отовариванием” в этой толпе и с этой продавщицей, вечно всех торопящей, было тоже нельзя. И я, как последний идиот, повернулся к одному старому (лет за 50, точнее не знаю) ублюдку с 13 отряда, который стоял за мной и первые минуты, как встал, даже пытался со мной о чем–то разговаривать. Повернулся, как дурак, и, будучи в отчаянном положении, попросил его подержать мою палку. Идиот! Кретин! Конечно же, эта тварь отказалась, да еще пыталась выразить то ли удивление, то ли возмущение моей просьбой, – вслушиваться было некогда. Правда, я не сразу сообразил, что это чмо однорукое, и в этой своей одной руке оно, кажется, держало чек. Но если захотеть – вполне можно было и прижать палку рукой к телу, и чек убрать в карман (как я), а палку взять, и т.д. Но, разумеется, данной твари все это было ни к чему, и я еще раз со стыдом и отвращением к самому себе убедился, как верна среди этих подонков формула: “Не верь, не бойся, не проси”.
Сегодня 13 февраля – 8 лет со дня первого шмона у меня дома, проводившегося ФСБ в этот день в 2001 году. Сколько воспоминаний!..
Совершенно слетевшее с тормозов бешеное шимпанзе весь день, с проверки, буянит в своем конце секции. Сразу после проверки оно долго орало, разносило и било (по лицу?) стремщика, проспавшего что–то, – видимо, как раз контролера, пришедшего на проверку. Орет и буянит до сих пор, и никто даже не выражает малейшего намерения, даже мысли о том, чтобы его успокоить...
Шел сегодня в баню – и вспоминал свои записи о ней в дневнике той зимой, тоже в феврале, кажись, – в той части, что попала на волю. О том мучительном унижении, которое испытываешь, буквально крадясь туда тайком , чтобы не встретить “мусоров”, не влететь за “незаконное” хождение без “общественника”, и т.д. Прошел год, и все–таки кое–что изменилось тут в лучшую сторону. Есть (пока что, могут и отменить) “свободный ход”, можно идти спокойно, а не пробираться, крадучись и оглядываясь. Зато и калитку 13–го стали (еще с прошлой весны) запирать, а тогда было открыто...
15.2.09. 14–50
Света нет весь день, с 9 часов утра, хотя воскресенье, а по выходным раньше не выключали. Воды нет даже в столовой, хотя раньше там бывала всегда. Связи нет уже 2–й день, – вчера пришлось воспользоваться запасным вариантом, а сегодня не будет и этого, т.к. все телефоны разряжены, как только дадут свет (когда еще это будет...), их поставят на зарядку. Та мразь, которая отдала “мусорам” мой телефон, а потом обещала, беря чужие, подходить сперва ко мне, т.к. я с матерью говорю минут 15, не больше, – сделала так, кажется, дня 2, после чего начисто забыла о своем обещании, как будто меня здесь и нет. Мать прозвониться вчера тоже не смогла – все эти подонки то сбрасывали ее, то просили “позвонить попозже”. Сегодня я не жду никакой возможности поговорить с ней вообще, – в лучшем случае это будет завтра вечером запасной вариант. А шимпанзе и прочие
Свет дали, пока писал. Без 3–х минут 3 часа.
...прочие мрази трещат по телефонам непрерывно. Но т.к. дали свет, – м.б., все же я зайду, воспользуюсь запасным вариантом, если получится, и сегодня.
Мерзко, тоскливо, тошно на душе. Жизнь среди нечисти, мрази, сброда отвратительных наглых ублюдков, возглавляемых совершено ненормальной тварью. То шмоны, то комиссии. Все эти твари трещат по телефонам круглосуточно со своими бабами, – я не могу позвонить матери на 15 минут в день, хожу, высматриваю, разведываю, предпринимаю хитрые маневры, чтобы подойти и посмотреть, есть ли телефон и можно ли его попросить... Жалкая, унизительная жизнь!.. Можно быть крупной величиной в мире людей – приличных, образованных, цивилизованных людей, – и одновременно жить последним, всеми презираемым объектом для глумления всех этих тупых уголовных ублюдков. Люди там, на воле, будут читать и обсуждать твои тексты, стихи и т.д. – а они здесь будут хитро виться вокруг, вымогая из тебя как можно больше денег, шоколадок и прочих материальных благ и злобно махать кулаками у тебя под носом, почувствовав в твоих словах хоть малейшее “неуважение” к ним – мразям, отродью, нечисти, достойной только плетей каждый день, а не уважения... Самое мерзкое, что тебе может сделать это проклятое государство – это не “лишить свободы”, а засунуть тебя в барак или камеру, жить годами посреди уголовного сброда, своей верной основы, преданного электората и верных прихожан своей церкви... Мрази, ублюдки, наглое хамье и быдло, будьте вы прокляты!..
Впрочем, если даже я и не позвоню сегодня матери, – ничего страшного, ибо ЧТО она может сказать мне нового? Жива, здорова (относительно) – и то хорошо.
Пришло письмецо от моей – точнее, теперь уже бывшей моей – Ленки. Зачем? Я так и подумал вдруг – в виде анекдота, не больше – что вдруг от нее будет письмо, увидев “общественника” с пачкой писем в руках. И точно! – тут же он мне его и вручает!.. Но зачем?.. Письмо полностью в ее стиле: поздравление и открытка с Новым годом, письмо датировано 28.12.2008, а московский штемпель на конверте, когда его вынули из ящика – 4.2.2009. Больше месяца оно у нее валялось, не могла отправить, хотя почта как раз напротив ее дома. Дерьмо!.. Я написал большой ответ, перечислил в нем все, что было – от памятной киевской истории до этого явного пренебрежения – месяц не мочь отправить письмо, – и, надеюсь, на этом исчерпавшее себя прошлое действительно будет закончено...
Завтра, скорее всего, припрется к зарядке эта мразь отрядник. Только бы он побыстрее закрыл другую мразь в ШИЗО, если придет, – терпеть их обоих вместе будет явно выше моих сил, ибо нервы и так истрепаны выше всякого предела...
16.2.09. 9–29
Ну да, зашел вчера к “запасному варианту”, превозмогая отвращение. Судя по встрече, скоро мне не будет ходу и туда. Денег, мол, нет, и все такое. Эта тварь стрясла опять с меня шоколадку и несколько пакетиков чая – хорошо еще, у меня остались старые запасы чая с бергамотом, который сам я не пью. Усиленно агитирует затянуть еще одну “трубу”, и, видимо, для постоянной связи иного выхода нет, я сам это понимаю. Но на это нужно 5 тысяч (одна – за “дорогу”), которые мать не хочет давать ну никак. Да и доверия особого к этим предложениям тоже нет, слишком уж заманчиво, быстро и легко все это обещается; а потом – ничего нет легче сказать, что телефон “спалился” по “дороге”, и никак это не опровергнешь, ничего не докажешь и денег не вернешь...
А та мразь, которой мать уже отдала тысячу – 2–й день вчера не подходила, ни с “трубой”, ни без нее. Вечером, когда оно (на сей раз даже раньше меня) вышло гулять перед вечерней проверкой, – когда вышел я, так оно даже повернулось и пошло наравне со мной, явно ожидая, что я сейчас что–нибудь скажу или спрошу. Но я промолчал – и оно тоже, и быстренько отошло от меня. Тварь... Развести на деньги – и все, больше не нужен, никакие недавние еще обязательства, обещания и клятвы – как будто и не было их!.. Мразь...
Ну что ж, началась новая неделя, 109–я от конца срока. 762 дня осталось. Уже завтра–послезавтра ждем новых комиссий и шмонов. :)))
А что еще остается, чего тут еще ждать? Хорошего ничего не будет, не стоит и рассчитывать; и со связью, несмотря на все усилия, в этом году будет хуже, чем в прошлом, а уж про 10–й год и думать не хочется. Если эти мои дневники и прочие бумаги как–нибудь сохранятся у меня до конца срока – вот и отлично, и ничего лучше для меня быть не может.
18.2.09. 9–50
Мать все же отдала вчера 5 тысяч за новый телефон, хотя накануне, позавчера, я так и не смог уговорить ее, она упиралась, что денег нет, а с книжки снимать она не будет, и я вынужден был, потеряв всякое терпение, сказать, что тогда я не буду ей и звонить, т.к. не с чего, не буду никуда ходить, никого просить, ждать, нервничать, переживать и т.д. Пусть сидит без связи со мной, как хочет. Это ли подействовало, или что другое – не знаю, но вчера вечером мне вдруг сообщают, что она уже отдала деньги, – все сделали даже без моего ведома.