Из общей комнаты, где находились сотрудники и секретарь редакции, громко и дружно послышалось:

— Здравия желаем, товарищ гвардии генерал-лейтенант!

— Какого черта вы стоите тут посреди комнаты? — сердито зашипел на Виктора Загурнов. — Отойдите к окну…

В комнату быстро вошел командующий армией, подобранный, молодцеватый, загоревший, обветренный. От всей его ладной, ловко скроенной фигуры в серой драповой шинели веяло силой, уверенностью. У Виктора радостно затрепетало сердце: он узнал своего двоюродного брата Прохора Ермакова.

— Здравствуйте, товарищ редактор! — поздоровался Прохор, еще не видя Виктора.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! — старательно прокричал редактор. — Разрешите представиться: полковой комиссар Загурнов.

Прохор подал ему руку. Загурнов, почтительно изогнувшись, пожал ее. Бросив взгляд на стоявшего у окна человека и узнав Виктора, Прохор обрадованно кинулся к нему:

— Витька, чертушка ты этакий, да это ты, что ли?

— Я, Проша, я, дорогой, — шагнул ему навстречу Виктор.

Загурнов остолбенел от удивления.

Братья расцеловались.

— Ты что, Витя, тут служишь?

Виктор не успел еще ответить, как Загурнов, подскочив к Прохору, затараторил:

— Так точно, товарищ генерал. Товарищ Волков командирован для работы в редакцию. Я зачисляю его на должность очеркиста… Эту должность занимал поэт Норков. Но он уже более двух месяцев болеет, в Москве находится… Неизвестно, вернется к нам или нет… Так вот я и решил зачислить на эту должность товарища Волкова, — ласково улыбнулся он Виктору.

— Витя, — промолвил Прохор, — как я рад тебя встретить. Знаешь, это все случайно произошло. Проезжал я мимо, а мне сказали, что в этом доме разместилась редакция армейской газеты. Ну, я и подумал: «Надо бы познакомиться с редактором и сотрудниками…» И вот как здорово вышло-то, — обнял он брата, — тебя встретил здесь… Ну, ладно, мне сейчас очень некогда — я еду к командующему фронтом. Как освобожусь, пришлю за тобой машину. Нам надо обязательно с тобой поговорить… Как Маринка? Дети?..

— В Ташкенте, в госпитале работает. Дети с ней.

— Моя семья тоже в Среднюю Азию эвакуировалась. Итак, до скорой встречи. До свидания, товарищ редактор.

Когда Прохор ушел, Загурнов спросил у Виктора:

— Товарищ ваш, наверное, хороший?

— Брат двоюродный.

— Вот как! Брат? — помолчав, он тихо добавил: — Ну, что ж, товарищ Волков, будем работать… Давеча мы немного погорячились… Ну, да с кем это не бывает. Помиримся. Не правда ли?

Виктор промолчал…

VIII

Война еще продолжалась…

Как-то Виктор, выполняя редакционное задание, шел по улице только что освобожденного большого украинского села.

Было дождливо, грязно. На запад, к фронту проходили тяжело груженные грузовики, автомашины с солдатами, боеприпасами, лязгали гусеницами танки, шли ощетинившиеся штыками колонны пехотинцев с подоткнутыми к поясам шинелями.

«Черт знает, где же эта батарея?» — размышлял Виктор.

Вчера в бою за это село отличились артиллеристы одной батареи. Она находилась сейчас где-то здесь, в селе. Виктору надо было разыскать ее, побеседовать с артиллеристами, чтобы написать очерк для армейской газеты.

— Виктор! — вдруг окликнул кто-то его. — Товарищ Волков!..

Виктор оглянулся. Мимо проезжал сверкающий черным лаком автомобиль. Из окошка его выглядывал смеющийся Прохор.

— Здорово, Витя! — сказал Прохор. — Куда шагаешь? Садись, подвезу.

Виктор рассказал, куда и зачем он идет.

— Мы поможем тебе найти эту батарею. А пока поедем пообедаем со мной… Кстати, побеседуем хотя немного, а то ведь давно не виделись. У меня есть новости, да и у тебя, наверное, тоже…

Виктор, открыв дверцу, сел в машину.

— Езжай, Саша, — сказал Прохор шоферу. Машина тронулась. Обернувшись к Виктору, Прохор заговорил: — Я очень огорчен. Встретил сейчас случайно своего станичника Силантия Дубровина… Помнишь, наверное, такой рыжий? В моем отряде Красной гвардии когда-то был…

— Помню.

— Так вот рассказал он мне печальную историю. Служил он вместе с Сазоном Меркуловым в казачьем корпусе генерала Горшкова. Сазон был командиром эскадрона. В одном из боев он попал в окружение. Отчаянно дрались, но лишь очень немногие вырвались из кольца… Точно не известно, что с Сазоном. Или убит, или взят в плен. Жаль беднягу…

Машина завернула в переулок и остановилась перед крытым железом домом с голубыми ставнями.

— Здесь, товарищ гвардии генерал-лейтенант, ваша квартира, — сказал адъютант.

Они вошли в дом. Их встретила миловидная, еще молодая украинка и провела в чистенькую горницу, разувешенную расшитыми искусными узорами рушниками. В углу перед образами горела лампада.

— Ну, как, хозяюшка, насчет чайку? — спросил Прохор. — Самовар есть?

— Та самовар-то е, — заулыбалась женщина. — А вот цукера нема.

— Найдется и цукер, найдется и еще кое-что, — усмехнулся и Прохор. Вскипятите нам, пожалуйста, самоварчик.

— Зараз, — охотно согласилась хозяйка.

Адъютант внес в горницу вместительный саквояж с продуктами, начал вытаскивать копченую колбасу, сыр, консервы, поставил коньяк. Хозяйка принесла тарелки, вилки.

— Что же, одна и живешь? — спросил у нее Прохор.

— Вдвоем… Со свекровью.

— А муж?

Глаза у молодой женщины повлажнели.

— Був вин на войне, пропал без вести.

— Ничего, милая, не огорчайся. В плену, наверное. Отобьем, скоро вернется домой.

— Дал бы бог! — вздохнула женщина.

— Садись, Виктор, выпьем по рюмочке, — сказал Прохор. — Наливайте, обратился он к адъютанту. — Хозяюшка, выпейте с нами за успех советского оружия.

— Ни, — замотала головой та. — Зроду ни капельки в рот не брала.

— За возвращение мужа надо выпить, — сказал Виктор.

— Ну, разве за возвращение, — проговорила хозяйка, беря со стола рюмку с коньяком. — Бувайте здоровеньки, дай бог скорой победы над врагом…

Все выпили, стали закусывать. Хозяйка пошла на кухню приготавливать чай.

— Так что за новости у тебя? — спросил Виктор у брата. — Выкладывай.

— Да новостей у меня полон воз, — засмеялся Прохор. — Получил я вчера от Нади письмо. Ну, прежде всего, она просила передать тебе привет от нее и Аристарха Федоровича…

— Спасибо. Что еще пишет?

— Пишет, что племянник Леонид, закончив музыкальное образование, оказался отличным певцом. Выступает, имеет немалый успех…

— Молодец! — похвалил Виктор. — А я и знал, что из него толк получится… Голос-то у него прямо-таки соловьиный. Успех ему обеспечен. В армию его, значит, не берут?

— Забронирован. Но главное-то не в этом, — сказал Прохор. — Главное, пожалуй, в том, что Леонид женился на Лидочке.

— На какой Лидочке?

— На Надиной падчерице.

— На Мушкетовой? Вот это действительно новость.

— Но новость еще не окончена, — посмеиваясь, продолжал Прохор. Лидочка оказалась прекрасной пианисткой и аккомпанирует Леониду. Вместе и выступают.

— Вот это новости, — покачал головой Виктор. На мгновение он задумался, потом сказал: — Проша, а нельзя ли пригласить к нам бригаду артистов с участием Леонида и Лиды?

— Да, это хорошая мысль. Что же, можно написать об этом в ПУР…

— А как Аристарх Федорович? Что с ним?

— Работает в московском госпитале. Он ведь великолепный хирург, делает просто чудеса. Ты разве не читал о нем статью в «Правде»? Очень похвалили его… Война калечит людей, а он многих исцеляет…

— Ах, эта война! — воскликнул с горечью Виктор. — Я получил вчера письмо из Ростова. Пишут, что много наших ростовских знакомых погибло… Лошаков, Сурынин, Грецман, Кронов… да что там говорить, миллионы погибли…

— Да-а, — раздумчиво протянул Прохор. — Война много жертв унесла и немало еще унесет с собой… Вот подсчитано, что за историю существования человечества бушевало более четырнадцати с половиной тысяч войн. И эти войны унесли с собой более трех с половиной миллиардов человеческих жизней… Подумать только, какие богатства для человечества создали бы эти погибшие люди… Сколько люди, тратя средства на войну, пустили денег на ветер… Я думаю, на эти богатства можно было давно наладить сообщения между планетами или, скажем, растопить айсберги Антарктиды и изменить климат таких пустынь, как Сахара, и сделать их цветущими на радость людям…