Сейчас же все было предельно просто. Я стояла в объятиях своего мужа и была безмерно счастлива. Даже думать не хотелось о том, что в этом мире существует что-то еще, кроме этого момента. Но я знала – все это рухнет, если я не помогу своему Королевству.
После встречи с Кругом Волхвов я поняла, что не имею права сдаться. Даже ради ребенка Силенса. Я не мог быть настолько эгоистична, чтобы сохранить жизнь одному ребенку и обречь тысячи тысяч других.
Я сидел на холме возле человеческого логова. Мои волчата игрались внизу, но они называли это охотой. Кролик, за котором они сидели, был либо глух, либо просто жаждал умереть потому, что они пыхтели и ворчали, не решаясь уступить друг другу первенство молодого хищника. Наконец, вперед прыгнул Локси, и он был поразительно ловок. Еще не до конца обретшей силу лапой он ударил кролика, мгновенно лишая его сознания. Быстрое движение, и вот уже звучно хрустнул позвонок маленького серого зверька. Волчонок радостно подбросил вверх добычу, скулением подзывая к себе сестру.
Айдина в отличие от брата была предельно аккуратна, она ступала по лесной подстилке беззвучно, с невероятной грацией и прирожденным чувством равновесия. Ни одна веточка не хрустнула под ее лапками, ни одна травинка не зашелестела под мягкими подушечками, она шла против ветра, запах ее сносило в сторону. Она была великолепной охотницей, настоящая дочь своей матери.
Отвернувшись, я поймал запах оленя. Давно животные не подходили к человеческому логову так близко. Я насторожился. Недавнее путешествие к Неотвергнутой меня взбодрило, я обрел силу, о которой мне рассказывала Нилли. Я стал думать почти как человек. И понял, что моя любовь подарила мне свой дар. Размышлять о таком было не в волчьих правилах. Я хотел только, чтобы мои дети выросли дикими волками, не знающими, что такое эта грязная человеческая магия. Но они уже могли слышать мысли Неотвергнутой и Вожака, они уже понимали, что я скрываю от них многое. Пусть они были только щенками, когда она оказалась в моем теле, но Айдина и Локси запомнили это, и теперь их судьба была исковеркана. Не знал я, подвел ли Нилли, пообещав ей заботиться о щенках, или еще нет. Они уже были посвящены в таинство людской магии, исправить это можно было только запретом расспросов. И пользования. Я сомневался в том, что Айдина и Локси будут слушаться меня, они были такими же строптивыми, как их мать. И я. Так что глупые запреты отца вряд ли имели значение для юных волков, которые жаждали приключений и новых открытий. Я уже не мог удерживать их в норе, так что мы перебрались в лес. Отчего-то я боялся опасностей природы, уже привыкший к тому, что они всегда находятся под защитой амбара. Вечно все-таки держать их взаперти нельзя, так что я принял столь сложное для себя решение.
Локси разорвал кроличью шкуру, но не взял в пасть и кусочка, предлагая сначала поесть сестре. Я довольно зарычал, чувствуя гордость за своего сына, и постарался устроиться на сухом пятачке земли. Скоро начнется снегопад, а пока они могли позабавиться с добычей и поиграть.
А я мог поспать, переживая за Неотвергнутую, носившую в себе маленького щенка.
Меня разбудили громкие звуки. Неподалеку будто что-то взорвалось, я слышала даже огонь, как он вспыхнул и поднялся в небо. Не осознавая, что происходит на самом деле, я попыталась приподняться и открыла глаза. Под собой я обнаружила грязный снег. В страхе я отпрянула назад, уперевшись спиной в ствол дерева. Заснувшая в замке Дейст, я не совсем понимала, что сейчас происходит. За лесом, в котором я пришла в себя, раздавались дикие крики людей, страдающих и умирающих людей. Рев драконов, конечно, перекрывал все остальные побочные звуки. Но острый волчий слух различал свист крыльев, стоны.
С дико стучащим сердцем я поднялась с земли, чувствуя, что холодная и немного липкая влага просочилась под штаны. Я пыталась оттряхнуть одежду от мокрого снега, но ничего хорошего из этого не получилось. Мои пальцы замерзли и покраснели от холода, я раздраженно пыталась растереть кожу и хоть как-то согреться. Оглядываясь, я не находила никаких других признаков жизни кроме звуков ожесточенной борьбы. Сделав несколько шагов, я в нерешительности остановилась, не зная, как быть дальше. То, что меня призвал и каким-то образом переместил Янро, сомневаться не приходилось, все-таки это не давало мне объяснения того, почему я здесь оказалась.
Наступила странная тишина. Я в испуге замерла, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук, но, казалось, все вдруг вымерло или просто исчезло. Это совершенно мне не нравилось, и было несколько подозрительно в сердце жаркой драконьей битвы. Решившись пойти дальше, я осторожно шагала по снегу, немного поскальзываясь на обледенелых камнях. Что-то тянуло меня вперед, и я слушалась своего инстинкта, веря, что этот зов исходит от Янро.
Этот лес внушал мне страх. В нем действительно было все мертво, даже деревья выглядели как-то неестественно, склоняя свои пушистые ветки под весом мокрого снега к земле. Я даже Динео не чувствовала жизни здесь, ни одного мелкого зверька, ни одной птички. Долго думать о том, почему нет живности в лесу, не приходилось. Ведь неподалеку разместился амфитеатр боевых действий Иных. Какое существо с сознательным чувством самосохранения останется здесь под защитой хилых деревьев, которые были для драконов просто травой, кою легко можно примять лапами? Теперь очевидно, почему я чувствую себя будто в царстве мертвых. Только почему битва кончилась, я понять не могла. Продолжая идти, я ожидала только худшего.
Лес кончился, передо мной осталось всего несколько деревьев и высокие густые кустарники, мешающие разглядеть поле впереди. Продираясь сквозь ветки, я морщилась, чувствуя боль в разодранной коже. То, что открылось моему взору, привело меня в шок.
Передо мной расстилалось невероятных размеров поле. Кое-где были черные пятна земли, дымившиеся смольным паром. Там же полыхала земля, зажженная ядовитым огнем воюющих Иных. Но не это так поразило меня и повергло ужас. Десятки, может быть, даже сотни трупов были рассеяны по всему полю. Здесь были и раненные животные, которые в болезненном бреду еще пытались подняться на лапы, побороть смерть, которая была неминуемой. У меня дрожало сердце, когда я бессчетное количество раз замечала все новые и новые жертвы кровавой битвы. Разноцветные бока драконов не блестели – они были покрыты кровью, копотью и гарью. Страх, что среди них может быть Янро, пришел тот час же, и я никак не могла его бороть. Так же как и не могла отвести глаз от поля битвы, залитой кровью, ядом и магией. Так вот что значит – Война Иных. Она мало чем отличалась на деле от войны между людьми. Пусть я и не видела последствия битвы под Собачьим Клыком, их легко можно было представить, если узнать, что выжить удалось только паре десятков человек. Сколько потерь понесли ряды Иных – сказать было сложно. Все равно в голове не укладывалось такое количество жертв. Это означало, что Иных и Всадников Ветра гораздо больше, чем я когда-либо могла себе представить. Не знаю, радовало ли это, ведь, значит, потери могли быть восполнены. И все-таки у меня по коже пробегала дрожь. Столько жизней… жизней таких невероятных существ, как Иные, загублено просто так. Ради идеи. Идеи моего существования. Если сказать, что я испытала чувство вины, то это значит ошибиться кардинально. Оно просто меня придавило, лишило сил и разума. Из-за меня сейчас умирали драконы, из-за меня это поле красочно усеяно трупами Иных.
Слез не было. Эта горечь была гораздо выше истерик и простых расстройств, не нашлось бы в этом мире описать то, что сделал со мной вид этого поля. Иные гибли из-за меня. И простить себя теперь было просто-напросто невозможно. Даже если я спасу Дейстроу, мне никогда не удастся искупить свою вину. Я никогда не получу ответа на тот вопрос, почему этим человеком, способным все это перенести и пережить, стала именно Эверин Страстная. Но может не стоит думать о том, зачем это и с какой целью, а просто жить и делать то, что мне предписано. По-моему, это просто глупо – искать ответы на вопросы, какие просто не существуют. Просто принять свое предназначение и совершать соответствующие действия. На деле это выглядело легко и элементарно, а принять это в свою душу я отчего-то не могла. Может, только по той простой причине, что это было сложно? Переживать это все, терять близких, нести ответственность за жизнь других и за их смерть, жертвовать собой и любимыми людьми? О, да, этим все объяснялось. Но я не имела права сдаться. Просто не имела.