Так попросил Гермес.

Кино проигнорировала его, предпочтя вместо этого принять душ, сменить бельё и поесть. Повар из гостиницы приготовил и подал блюдо из рыбы, которую Кино хоть и ни разу не видела, но съела с удовольствием. Она так сильно хвалила еду, что просто ошеломила бедного повара.

Некоторое время спустя Кино выкатила освобождённого от тяжести багажа Гермеса на улицу. Они продолжали привлекать к себе внимание, и почти каждый встречный давал им советы по поводу того, куда сходить и на что посмотреть. Несколько человек посоветовали им посетить музей. Они говорили, что хранительница музея знает об истории Вельдевала больше, чем кто — либо из жителей, и что экспонаты просто восхитительны.

Так как музей располагался рядом с гостиницей, Кино и Гермес зашли в него, хотя уже близился вечер. Кино, вкатывая Гермеса по наклонной дорожке, заметила, что здание было построено в традиционном народном стиле. Смыкающиеся арки больше напоминали храмовые, и она предположила, что когда — то здесь и в самом деле был священный храм.

Едва Кино с Гермесом миновали арки и вошли в просторную, светлую внутреннюю часть здания, как им навстречу вышла женщина. Хоть она и была пожилая и седовласая, но её фигура была стройна, а спина пряма. Её глаза были добрыми, а взгляд, казалось, пронзал Кино насквозь, до самого сердца.

«Добро пожаловать в музей истории. Я хранительница музея».

Так она сказала музыкальным голосом, в котором не было ни малейшего намёка на её возраст.

«Добрый вечер, хранительница. Я Кино, а это мой спутник Гермес».

Хранительница музея повела Кино и Гермеса по залам. Они были единственными посетителями. Внутри всё было обустроено так, чтобы было удобно передвигаться даже в инвалидных колясках, а высота экспонатов была подобрана так, чтобы их было удобно рассматривать людям любого роста. Так что Кино могла везде катить Гермеса рядом с собой.

Экспонаты были умело изготовлены и включали подробные модели, начиная со времени первых поселений на пустоши и отслеживая постепенное развитие города. На выставке было представлено множество артефактов различной степени давности, включая первый выпуск газеты Вельдевала. Кино расслабилась и наслаждалась зрелищем, читая простые и понятные описания на табличках экспонатов, к которым хранительница музея воркующим голосом добавляла много интересных подробностей.

Наконец они попали в зал современной истории. И здесь настроение выставки изменилось. Если предыдущие экспонаты в основном рассказывали о людях — культурной, художественной, гуманитарной сторонах их жизни или научных достижениях, то в этом зале на экспонатах в основном было представлено оружие и средства защиты, диаграммы сражений и всё, что относилось к войне.

Надпись при входе в зал гласила: «История кровопролития: Война с Релсумией».

«С этого момента вся история — сплошная война».

Так сказала хранительница музея, не меняя выражения лица. И она провела Кино и Гермеса в зал новейшей истории Вельдевала.

На протяжении многих лет между страной Вельдевал и соседней страной Релсумией периодически вспыхивали войны. Две страны отличались религией, традициями и диалектами. Каждой стране не составляло труда увидеть в соседке врага, а потому разногласия, едва возникнув, привели к войне, и конфликт моментально обострился.

Каждая страна поклялась стереть соседку с лица земли. И такое незатейливое намерение приводило к тому, что война вспыхивала вновь и вновь. Но силы были примерно равны, и ни одной из сторон не удалось окончательно уничтожить врага. Войны бушевали на пустоши, но победителю всегда не хватало ресурсов на преследование отступающего противника и захват города. И, в конечном счёте, противоборствующие армии были вынуждены возвращаться под защиту родных стен и восстанавливать потери.

После небольшой передышки обе стороны снова наращивали силы, и армии опять выстраивались на пустоши. Они снова тратили ресурсы, и война снова прекращалась раньше, чем одна из сторон добивалась хоть какого — то стратегического превосходства.

Эти циклические войны вспыхивали между двумя странами на протяжении почти двухсот лет.

«Понятно».

Так сказала Кино, когда они вышли из очередного зала. Она искоса посмотрела на Гермеса.

«Значит, мумии на пустоши не могут быть солдатами? Кино сказала, что среди них… были дети».

Так сказал Гермес.

«Нет, мы кремируем умерших. И наши противники поступают так же».

Так сказала хранительница музея.

Прежде чем Гермес успел спросить, а кто же тогда там лежит, Кино показала на табличку, висящую в конце экспозиции, и спросила:

«Хранительница, там говорится, что последние экспонаты выставки пятнадцатилетней давности. Ваш город сейчас выглядит мирным и процветающим. Честно сказать я уже давно не была в такой мирной стране, где жители бодры и общительны, и не пытаются убить один другого».

Брови хранительницы музея изящно приподнялись.

«Это звучит немного необычно, но вы правы. За последние пятнадцать лет мы добились стабильности, о которой даже не мечтали. Люди наконец — то смогли спокойно работать, растить детей и жить без боязни. Я думаю, что вы и сами это поняли, глядя на лица людей».

«А что случилось пятнадцать лет назад?»

«Мы перестали воевать друг с другом. Мы положили конец этой войне».

Так сказала хранительница музея и в её голосе прозвучали нотки гордости.

«Заслуженная гордость, если только это правда».

Так подумала Кино, а вслух сказала:

«Это похоже на чудо. Как вам это удалось?»

Хранительница музея посмотрела своими серыми глазами на Кино так, словно хотела прочитать её мысли. Затем спокойно ответила:

«Об этом рассказывается в следующем зале. Но до закрытия музея осталось совсем немного времени. Как долго вы собираетесь здесь остаться?»

«Мы собираемся уехать послезавтра. Это имеет какое — то значение?»

«Тогда завтра вы получите ответ на свой вопрос. У вас весь день свободен?»

«Конечно. Правда, Гермес? У тебя же нет планов на завтрашний день?»

«У кого? У меня? У меня нет планов. Планировать — это твоё занятие. И на что же мы будем завтра целый день смотреть?»

Так спросил Гермес.

«На Новую войну».

Так ответила хранительница музея.

«Что?! Я не хочу смотреть на войну! Новую, старую или средневековую. Вы же сказали, что закончили воевать?»

Так воскликнул Гермес с явной неприязнью.

«Я должна объяснить. Мы называем это „войной“, но мы не убиваем друг друга. Мы воюем, не проливая крови друг друга. Если увидите — поймёте, как мы достигли мира и как нам удаётся его поддерживать».

На следующее утро Кино проснулась на рассвете. Она почистила пистолеты и потренировалась с ними. Во время завтрака в гостиничном кафе она заметила, что на улице необычно шумно. Глянув в окно, она увидела колонну парящих машин, двигающихся вдоль широкого проспекта. Она была единственным посетителем, а прислуга куда — то запропастилась, так что спросить о процессии на улице было не у кого. Потому она закончила завтракать, прихватила Гермеса и, как и обещала, вернулась в музей.

«Скажите, хранительница, что сегодня происходит на улице? Это что — то вроде парада?»

Так она спросила после того, как поздоровалась.

«Скоро вы узнаете ответ на этот вопрос».

Так ответила ей хранительница, а затем представила им молодого солдата, капрала Ясуо, который согласился быть их экскурсоводом. И он повёл их, но не в очередной выставочный зал музея, а в центр города. Здесь, на городской площади, они увидели около сорока серых парящих машин различного размера, стоящих ровными шеренгами. Примерно половина из них была вооружена станковыми пулемётами с заправленными патронными лентами, стоящих рядами по обе стороны открытых палуб. Позади водителя, или пилота, на борту каждой машины разместились солдаты, их было вдвое больше, чем пулемётов.

Это озадачило Кино, поскольку вооружение выглядело самым настоящим.