По жанру он представляет собой отчеты (иногда стилистически обработанные, а иногда нет) областных партийных организаций о состоянии промышленности в их регионах. В этом смысле — как бы имеет потерриториальную привязку и представляет общую картину за 20 пореформенных лет.
У нас нет возможности опираться на организационную мощь партии, и поэтому наш проект под названием «Список уничтоженных предприятий» выполнен в иной стилистике. Он скорее имеет отраслевую направленность анализа и генетически восходит к похожему проекту «На могилах отраслей», который мы осуществляли в 2003–2004 годах.
При этом в 2011 году мы считаем целесообразным сконцентрироваться на судьбах наиболее высокотехнологичных предприятий, тех самых, которые должны были обеспечить прорыв страны в будущее и о которых столько пафосных слов с придыханиями и проникновенным закатыванием глаз произнесли и продолжают произносить высшие должностные лица России…
При этом по преимуществу тех предприятий, которые закончили свое существование (правильнее сказать, были уничтожены в результате ошибочной экономической политики) в последние годы, то есть в 2001–2011 гг.
Мы считаем эти два уточнения принципиально важными для объективного и всестороннего анализа искренности слов и эффективности действий нынешней власти, которая виртуально с экранов ТВ горой стоит на защите отечественных высоких технологий. Дела же, увы, таковы каковы.
Многие из приведенных в рубрике предприятий можно было спасти даже еще в 2005–2009 гг. Несомненно, если бы вместо стерилизации газонефтяных сверхприбылей в Стабфонде их вкладывали в погибающие высокотехнологичные предприятия, если бы ставки по кредитам были принудительно снижены до 5–6 процентов, как это неоднократно предлагала «ЭФГ» в 1997–2011 гг., и предприятия выжили бы, и кризис 2008–2009 гг. не ударил бы по российской экономике так больно.
Словом, мы считаем, что два описанных выше проекта («ЭФГ» и «Советской России») удачно взаимодополняют друг друга.
И еще. Мы считаем целесообразным призвать левые партии рассмотреть следующие предложения.
1. В случае победы левой оппозиции на выборах она берет на себя обязательство восстановить (естественно, с учетом произошедших технологических и потребительских изменений, а также технологических цепочек) не менее 100 (цифра, естественно, не окончательная) разрушенных и уничтоженных за последнее время предприятий, в особенности крупных и высокотехнологичных. В тех случаях, когда нет смысла воссоздавать предприятие на той же территории, ибо здания разрушены, а оборудование разграблено, заводы должны быть воссозданы на другой подходящей территории.
Следует включить этот подпроект в качестве неотъемлемой компоненты в общий проект реиндустриализации России, в первую очередь в высокотехнологичных отраслях.
2. Всем работавшим на уничтоженных нынешней властью предприятиях в случае прихода к власти левых сил должна быть выплачена компенсация морального и материального ущерба, размер которой отнюдь не должен быть символическим, подобно тому как выплачивают компенсацию жертвам террористических актов или техногенных катастроф. Ибо люди не виноваты в том, что правители страны проводили бездарную экономическую политику.
3. Средства сравнительно безболезненно для бюджета страны можно изъять из сырьевой ренты. (К примеру, за последние 15 лет только официальные покупки недвижимости за рубежом, осуществленные гражданами РФ, составили примерно 200 миллиардов долларов. Понятно, что это в основном «прихватизированные» и плохо учтенные органами контроля нефте-, никеле- и газодоллары. Для сравнения: стоимость одного среднего завода по производству процессоров уровня Intel — 1–1,5 миллиарда долларов.)
Один из мега-проектов советского периода в легкой промышленности. Комбинат введен в действие в 1972 году. Имел прядильное, крутильное, ткацкое и два красильно-отделочных производства. Специализируется на выпуске тканей из комплексных ацетатных и вискозных нитей, вискозного и лавсанового штапельного волокна, синтетического лавсанового и капронового жгута и натурального хлопковолокна. Художественной мастерской комбината разработаны и внедрены в производство мебельно-декоративные и портьерные ткани на эксцентриковых станках и жаккардовых машинах «Вердель». Сырье предприятие получает из Узбекистана (хлопок), Поволжья (вискозное волокно), Белоруссии (лавсан), Красноярского края (шелк), Украины (пряжу). Комбинат ежегодно выпускал более 70 миллионов погонных метров ткани, которая поставлялась на внутренний рынок, в страны СНГ и 30 % в государства дальнего зарубежья. В лучшие годы коллектив предприятия насчитывал 7400 рабочих, служащих, ИТР.
В 1998 г. производство было остановлено. Новые собственники — ООО «Холтекс Инвест Текстиль» (М) и ООО «Элтон» (М) (по 38 % пакета акций) инициировали изменения в ассортиментной и сбытовой политике: наряду с ТПК «Орентекс» в ходе дифференциации бизнес-процесса созданы дочерние компании — ООО «Промсинтекс» (реализация нетканых материалов и искусственного меха), ООО «Автотекс» (реализация автотекстиля и тканей для спецодежды) и ООО «Мебельтекс» (реализация обивочных тканей, в том числе с термпопечатными рисунками). Кроме того, помимо выпуска костюмных и плащевых тканей по заказам силовых структур, был расширен выпуск домашнего текстиля.
В результате объем выпуска с нулевой отметки вырос до 8,4 млн. п.м. (1999), а затем до 14 млн. п/м (2000). Эти меры не смогли противостоять глобальным изменениям на российском текстильном рынке, к которым прибавлялись издержки на содержание гигантской инфраструктуры: в 2002 г. производство снова было остановлено, в 2004 г. ОАО «Орентекс» вошло в процедуру банкротства. Акционеры приняли решение о диверсификации бизнеса, выделении 120 тыс. кв. м производственных площадей под строительство торгового центра (объем инвестиций — 20 млн. долларов).
Источник: http: rustm.net/companies/1964.html
«Власти Оренбурга решили, что очередной торгово-развлекательный комплекс нужен больше, чем Оренбургский комбинат по производству шелковых тканей. А ведь похожая ситуация складывается не только в Оренбурге. И вот тысячи высококвалифицированных работников вынуждены идти в низшее звено обслуживающего персонала таких комплексов.
Пляской на костях восприняла Лена торжества по случаю открытия торгово-развлекательного центра „Армада“ под разговоры о начавшемся мировом финансовом кризисе. Для Лены вся жизнь превратилась в сплошной кризис. Она плакала в сверкающих новейшей отделкой пролетах евробазара: прежде здесь стояли ряды самых современных станков, это был крупнейший на планете Оренбургский комбинат по производству шелковых тканей, на котором Лена работала.
После прихватизации самозваные „эффективные собственники“ народного достояния угробили великолепное предприятие, а Лену и еще тысячи высококвалифицированных специалистов вытолкнули на улицу. Мы встретились поздним вечером в круглосуточном магазинчике „Ассорти“, где она мыла полы».
Источник: «Советская Россия» от 27.12.2008
Барышская фабрика — одно из старейших предприятий в области — суконная фабрика имени Гладышева (бывшая Гурьевская суконная фабрика). Основана в 1825 году помещиком Д.С. Кротковым.
Накануне отмены крепостного права фабрика перешла в руки купца К. Акчурина, который вместо ручных прядильных и ткацких станков стал применять механические станки, паровой двигатель и труд наемных рабочих.
В 80-е годы XX века Барышская суконная фабрика имени Гладышева была передовым предприятием. Современное оборудование, передовые формы организации труда, хорошие бытовые условия — всё это позволяло коллективу вырабатывать тканей больше чем на 100 млн рублей в год.
«Говорить, что в годы рыночных реформ текстильная промышленность региона понесла потери, — значит не сказать ничего. Почти полтора десятка суконных фабрик перестало существовать. Например, от крупнейшего ОАО „Текстильщик Поволжья“ в рабочем поселке Языково Карсунского района остались лишь людская память и полуразвалившаяся труба. Непосредственно в Барыше славилась на всю область и далеко за ее пределами ткацкая фабрика имени Гладышева. Ей, кстати, на днях исполнилось 180 лет. Именно она положила начало развитию текстильного производства в районе, но не выдержала „перестройки“. Потом пошли рыночные реформы, и огромное предприятие, „кормившее“ весь Барыш, приказало долго жить».