Задавшись целью показать катастрофичность экономического положения США, авторы статьи, сами того не подозревая, приоткрыли читателю другую сторону “американской мечты”, которая может быть понята современниками лишь с позиции достаточно общей теории управления. С этой позиции экономическое положение супердержавы №1 - всего лишь следствие происшедших перемен, вызванных переходом глобальной системы отношений от биполярной к многополярной. Если это так, то в уже свершившемся крушении Советского Союза и предстоящем падении США проявляются черты единого сценария крушения “агитпунктов” идеалистического и материалистического атеизма, предваряющего попытку перевода многополярного мира к единому “новому мировому порядку”.

В предстоящем крахе США и пытается нас убедить “Эксперт”, № 43, 1996 года:

«В прошлом году американская экономика уже подходила к краю пропасти. Невиданное ранее падение доллара до 80 иен и 1,34 марки удалось остановить только согласованными действиями ведущих в экономическом отношении стран, в первую очередь Японии и Германии.

Между тем дальновидный Джордж Сорос еще десять лет тому назад предупреждал об опасной нестабильности и уязвимости американской экономики. Хотя тогда подъем был куда более энергичный, чем теперь, он был основан на росте бюджетного дефицита и стимулировании притока капитала извне посредством повышени процентных ставок. Рейгановским Имперским Кругом назвал Сорос это взаимоотношение растущего дефицита бюджета, укрепляющейся валюты и усиливающейся экономики. «Имперским» - потому, что финансировалось при этом наращивание военной мощи. «Может ли Имперский Круг быть остановлен так, чтобы это не вызвало катастрофического коллапса доллара», - вопрошал Сорос.

Ответ похоже отрицательный. Реализуется если и не катастрофический, то весьма неприятный сценарий. Слабая экономика не позволяет ликвидировать дефицит торгового баланса и тем более поднять процентные ставки, чтобы надежно укрепить доллар. Сокращение же дефицита бюджета оказывается явно недостаточно.

В этом отношении Америка начинает напоминать Советский Союз на излете. Тогда у нас в ходу была шутка: мы, конечно, бедные, и экономика наша никуда не годится, но зато у нас есть ракеты, которые очень трудно контролировать, и если вы нам не поможете, то такое начнется!… Буквально то же мог бы сказать и Клинтон: мы никак не можем укрепить нашу валюту, но если вы нам не поможете, то нынешняя валютная система [35] рухнет, и ваши потери возрастут стократ.»

По существу этот фрагмент статьи “Последний президент Великой Америки” подтверждает наше предположение о существовании имитаторов противостояния двух взаимоисключающих концепций жизнеустройства на планете Земля.

По уровню энергообеспеченности производительного труда и сферы обслуживания (в два раза выше, чем в бывшем СССР) и фондам общественного потребления США были ближе Советского Союза к реальному, а не декларируемому социализму. Как выберутся народы бывшего СССР из под обломков своего “агитпункта” уже более менее ясно: всё определится тем, как быстро отторжение библейского атеизма прейдет с бессознательного уровня на уровень сознательный. Попытки вновь выйти к людям с идеалистическим атеизмом говорят лишь о том, что у “обладателей писания” за душой ничего новенького нет.

Гарантией разрешения концептуальной неопределенности в пользу Концепции Общественной Безопасности является прежде всего то, что в России в масштабах одного столетия было отвергнуто две формы библейского атеизма. Как скоро это произойдет, покажет время, но все говорит за то, что складывающаяся ситуация в Америке ускорит этот процесс: народы США и Запада в целом задержались (или их подзадержали - и в этом проявление субъективизма управления) в своем развитии на стадии идеалистического атеизма, в котором комфортно чувствует себя животный строй психики. Как следствие, даже для бывшего среднего советского обывателя, зачарованно взирающего на достижения Запада в технологической сфере, любой реальный, а не телевизионный американец выглядит не то наивным, не то глуповатым; не говоря уж о наивной глуповатости сценаристов их кинопродукции. Говорить иностранцам западного происхождения об этом не принято, но в среде своих подобная оценка - норма.

Все это внешние приметы того, что времени на самостоятельное переваривание материалистического атеизма и на самостоятельную подготовку предпосылок к преодолению господства животного строя психики история Западу просто не оставила. И об этом также охотно пишет наша пресса, бездумно генерируя закрытые для ее понимания социальные процессы.

24 октября 1997 газета “Коммерсант-Daily”, № 183 вышла со статьей “Кризис мировой экономики”:

«Именно им, по мнению западных экспертов, может закончиться беспрецедентный обвал котировок ценных бумаг на практически всех ведущих биржах мира. Начался он с Гонконга, где вчера значение биржевого фондового индекса упало на 1600 пунктов, или 14 %. Обвал котировок акций, захвативший азиатские и европейские рынки, докатился до России. За вчерашний день индекс Российской торговой системы упал на 5 %.»

Статья имеет два раздела: “Кризис, которого ждали” и “Цепная реакция”. В первом разделе говорится о том, что «Крах на Гонконгской фондовой бирже стал закономерным итогом общего финансового кризиса в странах Юго-Восточной Азии. После недавнего валютного кризиса в Таиланде и Индонезии (курс валют этих стран к доллару США упал почти на 30%) начался переток капитала на Гонконгскую фондовую биржу, которая смогла сохранить свои позиции на рынке. Однако такую нагрузку биржа долго выдержать не смогла. Начало краха было положено во Вторник и среду, когда снижение индекса биржи составило около 4%. И, несмотря на все призывы ведущих экономистов региона сохранять спокойствие, брокеры в обстановке близкой к панике, стали избавляться от акций. Видимо, не выдержав напряжения, покончил с собой вице-президент Гонконгского отделения инвестиционного банка Merrill Lanch.»

Но это лишь внешняя, видимая сторона финансового кризиса. То, что кризиса ждали, это верно, но кто и почему ждал, авторы статьи Илья Плаксин и Елена Максименко, объяснить либо не могли, либо не захотели.

Все началось в августе 1971 г., когда президент США Ричард Никсон выступил с заявлением о прекращении обмена долларов на золото, что получило название “шока Никсона”. Японская газета “Нихон кэйдзай симбун” в 1991 г. так прокомментировала отмену “золотого стандарта” (официальное название “шока Никсона”):

«Это было самое крупное событие во всей истории бумажных денег со времени их появления в Англии в конце XVII века. Но, как оказалось, это крупное событие поначалу не оказало сколь-нибудь ощутимого шокового воздействия на мировую экономику. И причина этого кроется в том, что с середины 70-х гг. появился рынок евродоллара как мировых денег, небывалых в истории человечества.

Евродоллар в буквальном смысле - это американский доллар, осевший на европейском финансовом рынке. Конечно, доллар не переставал быть валютой, имеющий сугубо внутриамериканское хождение. По логике вещей в случае перевода за рубеж он должен был обмениваться на валюту другой страны.

Но страны коммунистического лагеря, которые очень нуждались в долларах, опасаясь секвестра (обрезания по-русски), не депонировали их в банках США. Они вкладывали их в тех же долларах в действующий в Европе советский иностранный банк. Вот эти доллары и получили изначально название евродоллары.

В 60-х - первой половине 70-х гг. началась крупномасштабная утечка американских долларов за пределы страны, что привело к резкому увеличению масштабов рынка евродолларов.

Появление этого «чертова ребенка» - евродоллара - на деле превратилось в серьезную проблему мировой денежной системы. Когда доллар обращался только в национальных границах США, он находился под строжайшим контролем американских органов власти. Безграничные кредиты были запрещены по так называемому «ордеру-D». Но на европейском рынке положения этого «ордера-D» были недействительны. И здесь впервые появились международные деньги, допускающие практически беспредельные кредиты.