Глава 19 Обратная сторона медали

Второй день плаваний я кое-как пытался нарисовать контуры ялийской деревни и чуть ли не по памяти ставил на ней каждый дом. Пол-года — не так уж и много, но запомнить несколько из них, расположенных по пути от тренировочной площадки до выхода в Светлый, я смог. Даже лавку оружейника выделил.

Закончив с деревней, я за лес взялся и отметил примерное место, где располагался мой шалаш. В итоге получилось "не очень" и очередной смятый лист бумаги улетел в камин. Будь у меня карандаш или хотя бы стержень от шариковой ручки, камин бы не горел так ярко, как сейчас. Непривычно царапать бумагу острой иглой в промежутках между шариками угля и чёрными руками.

Кстати, огонь у меня горел почти постоянно, потому что на корабле не было никакой Живой Листвы, а сделать её никто и не удосужился. Понимаю, конечно, солёная вода, но хоть с убранством-то внутри почему бы не поработать? Впрочем, не важно, у меня перед глазами лежали карты, и я их изучал.

Канохские свёртки ялы заменили на более точные и новые бумаги. Смотреть на них теперь не просто познавательно, но и приятно. Понятно, где возвышенность, а где впадина. Где в море глубоко, а где не очень. Даже возможные места рифов ялы отметили и мы шли теперь, успешно их огибая. Вот бы налетели, когда ещё в Илибез плыл, но Лихая обошла стороной.

Отложив письмо в сторону, я откинулся на спинку такого неудобного теперь кресла и закрыл глаза. Сверху стало очень тихо, и даже привычный звук моря больше не доходил сюда. Странно. Хотя бы потому, что всё время, пока мы плыли, откуда-то всегда доносился хоть слабый, но слышимый шум.

Открыв глаза, я встал, размял шею и вышел наружу. Одеваться надобности у меня не возникло, да и в каюте ещё не было достаточно тепло, чтобы, в чём мать родила, разгуливать. По палубе почему-то никто не ходил — все стояли и смотрели за борт, будто парализованные. Помахав рукой перед лицом у нескольких, результата я не добился. Покачав их — тоже. Ветер куда-то исчез, вода почему-то перестала двигаться, будто мы сейчас не в море, а в луже. Даже качка больше не ощущалась на корабле.

Из-за странной тишины у меня в ушах начался нарастающий звон с писком и дабы от него избавиться, я щёлкнул пальцами. Ничего не произошло. То есть я не услышал этого, будто оглох. Но нет, постучав пальцем по черепушке, определил, что дело тут совсем в другом. Попробовал потопать, благо сапоги надел, но тоже ничего не услышал, хотя через тело немного прошло.

Ну, раз уж и это не помогло, я вспомнил, какой взрыв был, когда я маленькие шарики угля взрывал и почти бегом подошёл к бочке с оным. Мне попался шарик, размером со снаряд для пинг понга, и решив не рисковать, я бросил его вдаль. Он обо что-то невидимое в воздухе ударился и это послужило командой к волне огня, которую я приготовил, хотя и не ожидал такого.

Рвануло, как положено, и я тут же увидел как от невидимой стены, словно по калёному стеклу, во все стороны быстро разошлись мелкие трещины. Пространство вокруг сотряслось, будто мы находились в огромном бокале и ещё более огромная певица взяла высокую ноту. Поднялся ветер, вернулась качка и звуки волн. Команда тоже "проснулась".

— К ор-ружию! — громко приказал я и сам стал осматриваться по сторонам. — Огонь по готовности!

Ялы быстро сообразили, и когда стена, рассыпавшаяся на миллионы сверкающих осколков, исчезла в воде, мы увидели огромный корабль по правому борту. На одной из его мачт развевался чёрный флаг с серой полосой. Судно смотрело носом в бортовую часть нашего корабля, но не приближалось. Повезло, так повезло, нечего сказать! Серьёзно! У него не было портов для огня с носа, поэтому он начал довольно медленно поворачиваться к нам боком, а там люки уже были, не говоря о палубных орудиях.

Для тарана разгона ни нам, ни противнику расстояния не хватило бы, и он это понял, а до меня дошло чуть позже. Впрочем, какой там таран? Нам бы уйти!

Ялы торопились, заряжали пушки, и по команде Халуна одновременно пальнули. Им удалось пробить целых два отверстия в носу и сбить палку, на которой держались треугольные паруса. Они теперь, как тряпки, развевались на оставшихся верёвках. Похоже, это возымело эффект, и корабль замедлил поворот. Ялы дали ещё один залп, но с меньшим успехом. Просто проделали ещё дырки в чужом корабле, но и надымили изрядно. Пороховые запасы мы так и не повредили, а я надеялся на это. К сожалению, на третий залп времени не оставалось.

Пелена дыма почти полностью закрыла чужой корабль, и я уже не видел, на сколе он развернулся. Сразу же громко приказал всем кроме Халуна быстро разойтись по каютам, дабы хоть как-то спасти их уши, и вместе с мастером зарядил пушки углём. Там получилось гораздо больше, чем тот кусочек, что я бросил. Без сомнений трёх ударов такой силы должно хватить для вражеского корабля. Когда всё было готово и я увидел дула пушек, отправил яла в каюту и приказал закрыть уши. Сам же встал на капитанский мостик и пустил горячие щупальца, видимые только мне к зажигателям.

— Огонь! — Громко сказал я и пушки, одна за другой, выпустили мощные столбы желтеющего дыма в чужой корабль. От грома я даже пригнулся и закрылся руками, но уже поздно. После оглушительного выстрела взрывы вражеского судна показались мне чем-то вроде слабых хлопков. Сквозь плотную пелену, окутавшую нас теперь со всех сторон пробились вспышки от взрывов и неровный свет от огня, который вскоре угас, пропав где-то внизу. Жаль я не додумался до этого СНДВ использовать. Наверное, такое зрелище пропустил, но жалеть больше было не о чем, ведь мы спаслись.

Пушки, использованные для салюта, довольно далеко отскочили и стояли теперь почти посередине палубы, красные и дымящиеся. Ялы, что после хлопков вышли из своих кают, изумлённо посмотрели на это, но сразу же принялись остужать орудия, чтобы и у нас пожар не возник. Ко мне подошёл Халун, и я сразу же спросил его, указав большим пальцем на место, где был вражеский корабль:

— Не жирно ли для пиратов, такая посудина?

— Ты знал, что так прогремит?! — спросил он, указав на пушки. А ведь даже слова не сказал — помогал направлять и заряжать. — Что это было?

— Это залп. Во имя моего первого наставника.

— Роулл рассказывал про Вадиса. Он научил тебя так?

— Только рассказал. Из-за пиратов он погиб.

— Я много слышал о марне и его трудах, — теперь уже восхищённо сказал Халун. — Великий, как сам Дариуль.

— А кто были эти? — снова задал я вопрос про тех, на кого мы напали. — Сомневаюсь, что просто пираты, да и ты сказал бы, что это не враг, да?

— Это был именно враг. Вместе с тем, враг всеобщий. Морские убийцы и похитители Тёмные Тнэллы.

— Что ж, не плохо. Надеюсь, хорошо им досталось.

— Так и есть, — ответил Халун, поняв о чём я. Но как-то безрадостно прозвучал его ответ.

— А чего так грустно? — не понял я тона яла.

— Тнэллы ничего не прощают и вскоре море для тебя будет опасно.

— Ты предпочёл бы стать рабом?

— Никогда! — резко ответил ял. Казалось, ему само это слово противно.

— Тогда возьми себя в руки! Тут выбор не велик: Свобода здесь или свобода там. — Для понятности я указал пальцем наверх. — Одного я понять всё никак не могу, — продолжил я. — Почему вы все замерли, а я даже ничего не почувствовал?

— Вражескому капитану не могло прийти в голову, что тут есть человек, — начал объяснять Халун. — Мы ялы очень редко плаваем под своим флагом с кем-то ещё на борту.

— И что он такое использовал?

— Есть одно условие, которое обездвиживает всех вокруг. Но его можно разделить по расам и использовавший его, потратит сил меньше, нежели с общим той же природы.

— Какое расисткое заклинание, — усмехнулся я.

— Я знал, что в море ещё ходят Тнэллы, но о них уже очень давно никто не рассказывал.

— Ладно, но позволь заметить, что ты отнюдь не все знания мне передал, как утверждал недавно. — Заметил я несостыковку.

— Давно я читал об этом и даже пытался сделать, но не получилось, — без тени иронии сказал Халун. — Даже в часть этого условия я не смог бы сотворить один.

— То есть...?

— Или там было несколько магов, или один очень сильный, — обьяснил Халун очевидное.

— Значится, вдвойне нам повезло? Но и мы не пальцем деланы. Тоже, поди, два мага, а размер не имеет значения, — озвучил я свои мысли, но ответа, как и ожидал, не последовало. Всё равно проверить их мне уже было никак. Взрывы, которые я устроил, гарантировано испортили материал и вряд ли кто ещё живой там остался. Так же нам и трофеев никаких не досталось, но это уже совсем другая история.

Из дальнейших рассказов Халуна я понял, что Тнэллы — те враги, с которых незачем снимать трофеи. На мне-де осталась метка, по которой можно определить, что я являюсь теперь непримиримым врагом для этих пиратов (Будто и раньше так не было. Просто я не знал). Единственный плюс заключался в том, что за потопленный корабль Тнэллов в любом городе можно получить хорошее вознаграждение, а уж за флагманский…

Имелась, правда, и обратная сторона монеты. По этой самой метке сами Тнэллы могли определить направление в мою сторону и никто в Давурионе ещё не придумал, как снять её или как с ней работать. А ещё обиднее то, что она ни на кого из команды больше не распространялась, действуя выборочно. То ли из-за того, что я капитан, то ли из-за того, что именно я уничтожил корабль врага.

В общем теперь на море для меня был повешен знак "Кирпич". Ял даже не сделал скидку на то, что я человек, в отличие от него, когда рассказывал это.

— И почему эта организация так долго существует, если ни с кем не сотрудничает в Давурионе? Почему бы не собрать все силы и не уничтожить её? Без чьей-либо поддержки они вряд ли долго выстоят.

— Так уже было, но не до полного уничтожения. Мы, ялы, последний корабль видели двадцать опадов назад, и тот был обычным.

— То есть, мне в некотором смысле повезло? Дважды?

Ял посмотрел на меня, как на дважды идиота, но ничего не ответил.