Все эти сведения теснейшим образом смыкаются с данными Геродота о верованиях массагетов, в племенной союз которых, как уже говорилось, вероятно, входили и племена Центрального Казахстана. Он писал: «Единственный бог, которого они почитают, это — солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете» 6. Приводя письмо царицы Томирнс главе Ахеменидской державы Киру, Геродот еще раз упоминает о солнце как о владыке массагетов1.

Есть основания полагать, что в элементах комплекса курганов с каменными грядами видны атрибуты солярного культа: жертвоприношение солнечному божеству коня или какой-то его части, каменные гряды, всегда построенные «входом» на восток, к утреннему солнцу. С культом солнца, несомненно, связаны и следы поминальных кострищ в круглых каменных сооружениях по концам гряд.

Обряды посвящения коня покойнику и жертвоприношения коня солнечному божеству были распространены среди древних скотоводов Центрального Казахстана, составляя во многом основу религиозных представлений.

Комплекс сооружений с каменными грядами по трудоемкости постройки, богатству и пышности предназначался для погребении родо-племенной знати: вождей племен, старейшин рода, выдающихся воинов. Таких построек сравнительно немного на каждом родовом кладбище, и всем им сопутствовали многочисленные курганы обычной формы с захоронениями рядовых соплеменников.

Обряд погребения человека в этих типах памятников в наиболее существенных чертах сходен: погребения людей совершались на спине, головой на север в овальных грунтовых ямах, покрытых сверху каменными плитами. Это памятники одного этноплеменного образования, но разных социальных групп.

4 Ригведа, IV, 38—40; VII, 44; X, 56.

5 Видевдат, XXI, 20; Яшт. VI, 1, 4; XII, 34.

6 Геродот. История I, 216. Цнт. по переводу Г. А. Стратановского. 7 Геродот. История I, 212.

Факт ориентировки погребенных головой на север, неизвестный ранее на этой территории, до сих пор остается загадкой.

В то же время нет оснований предполагать приток иного племенного массива извне. Антропологический тип населения и важнейшие элементы материальной культуры указывают на преемственность между племенами эпохи раннего железа Центрального Казахстана и их андроновскими предшественниками. Например, андроновская строительная традиция сохранилась в сооружении каменных ящиков и колец в курганах с каменными грядами, в приемах возведения в некоторых курганах VII—V вв. до н. э. каменных склепов из плашмя положенных плит. Сходны с керамикой эпохи бронзы некоторые формы лепной посуды. Единая линия развития прослеживается и в вооружении: двухлопастные втульчатые и трехперые черешковые наконечники стрел. Преемственность видна также и в геометрической орнаментике, например на золотой пластине из могильника Сыпра-оба. Наконец, антропологами установлена прямая связь физического облика тасмолинцев с андроновскими племенами Центрального Казахстана 8.

От центральноказахстанских племен эпохи раннего железа дошли до нас следы горных разработок меди в северном Прибалхашье (Тесиктас, Кенелы, Саяк, Акоба, Кызылтас, Соркудук), в верховьях р. Нуры (Алтынсу, Бесшокы), на р. Атасу, в баян-аульских и каркаралинских степях, в горах Улутау и Имантау и, наконец, в многочисленных месторождениях Джезказганской рудной зоны. Выработки олова найдены на р. Ишиме, в горах Кокчетау и в северных районах Бетпакдалы. Основным же центром золотодобычи являлись месторождения районов Степняка, Бестюбе, Майкаина, Жосалы.

В VII—III вв. до н. э., в период расцвета экономики и культуры племен Центрального Казахстана, продолжают действовать горно-металлургические очаги Северного Прибалхашья и Джезказгана.

8 Исмагулов О. И. Черепа из курганов с каменными выкладками (Центральный Казахстан). — В кн.: - По следам древних культур Казахстана. Алма-Ата, 1970, с. 251—268.

Саякский меднорудный центр, как об этом свидетельствуют данные спектрального анализа археологических изделий из могильников Котанэмель, Тасмола, по-видимому, снабжал высококачественной мышьяковистой медью восточные районы Казахского нагорья. Олово для своих изделий древние племена Центрального Казахстана, вероятно, получали из калбинских месторождений. Мышьяковистая бронза, как и оловянная руда, транспортировалась на несколько сот километров; от саякских горных выработок Северного Прибалхашья шел пятисоткилометровый путь сырья к тасмолинским племенам берегов р. Ши-дерты.

Весьма показательны для эпохи раннего железа Центрального Казахстана наскальные рисунки — петроглифы. Большинство из них выбито на гладких каменных обнажениях и представляет собой изображения разнообразных фигур животных, человека. Многие петроглифы — это композиционно сложные сцены охоты, боя лучников, сюжеты облавной охоты. На этих рисунках видны табуны пасущихся диких и домашних животных, караваны верблюдов и колесниц с верблюжьей упряжкой. Наскальные гравюры открыты в окрестностях Улутауских гор, в горах Калыак-Крылган, на правобережье р. Сарысу, в горах Абралы, Шунак, Дегелен, в верховьях Нуры и среднем течении Оленты, в Баянаульских горах, Прибалхашье и других районах северной Бетпакдалы.

Периодизация памятников. По археологическим данным условно можно выделить три этапа развития племен тасмолинской культуры.

Первый этап охватывает VII—VI вв. до н. э. Наиболее полные сведения о нем содержат могильники Тасмола I—V, Карамурун I, Нурманбет IV.

В группе разновременных погребальных сооружений Тасмола I на правом берегу реки Шидерты, северо-западнее Экибастуза, наиболее интересным оказалось погребение кургана 19. В грунтовой могильной яме на камышовой подстилке находилось захоронение женщины с бронзовым зеркалом, железным ножом и точильным камнем. Здесь были сложены отрубленная голова и лопатка коня, два черепа баранов. Конская голова полностью взнуздана, а ременная узда украшена всевозможными бронзовыми изделиями.

В другом кургане (Тасмола V, 2) в ногах погребенного были уложены шкуры и головы семи лошадей. Здесь же найдены богатый набор конских уздечек, украшения из бронзы в виде скульптур горных козлов, массивные колокольчики. Это не просто обряд жертвоприношения либо посвящения, а ритуал снаряжения «небесной» колесницы, запряженной семью лошадьми.

Коллекция стрел, типичная для VII—VI вв. до н. э., обнаружена в могильнике Карамурун. В кожаном колчане из шкуры лошади лежало 46 стрел с березовыми древками и бронзовыми наконечниками двух форм — втульчатыми двуперымя и черешковыми трехперымн. Здесь же самая ранняя на территории Казахстана конструкция так называемого подбойного погребения, распространенная в позднее время.

В погребении воина урочища Нурманбет IV обычная для тасмолинских памятников грунтовая камера облицована плитами из камня. Тут найдены пучок стрел, массивный наборный металлический пояс, на котором висели тяжелый бронзовый кинжал-акинак с фигурной рукоятью и нож с кольцом на рукояти.

Набор вещей из курганов начального этапа тасмолинской культуры устойчив, только для него характерны втульчатые, двуперые и трехлопастные черешковые наконечники стрел, особый тип кинжалов-акинаков с навершием в виде бруска или грибовидной шляпки и широким фигурным эфесом. Специфична конская узда особой конструкции из бронзовых удил со стремечковидными окончаниями и бронзовых либо роговых псалий с тремя отверстиями.

Для прикладного искусства типичны золотые штампованные фигурки стоящих тигров с головой, повернутой в фас, бронзовые скульптуры горных козлов, украшавших детали колесницы, гравированные на бронзовом зеркале фигуры кабана и самки лося, костяные и роговые пряжки в виде свернутых в спираль кабанов. К концу VI в. до н. э. появляются многофигурные композиции в стиле «зоологической головоломки». Примером может служить фигурная пряжка из маральего рога. На ее поверхности, оформленной в виде стилизованной головы фантастического орла, выгравирован сложный рисунок. На площади 15 кв. см мы видим фигуру бегущего кабана, головы трех козлов, волка и оленя. Древний художник расположил эти фигуры под разными углами и скомпоновал их так, что линия, ограничивающая одно изображение, служит в то же время началом другого, нового образа. Этот сюжет на роговой пряжке из кургана 3 Тасмола V— редчайший в Евразии и находит едва ли не единственную параллель в алды-бельских памятниках того же времени далекой Тувы.