Исландец Арне Магнуссон родился в 1663 г. В шесть лет он уже знал латынь, в десять — греческий. Несомненно, к 1683 г., когда он приехал в Копенгагенский университет, им была уже собрана прекрасная библиотека, и король Дании возложил на Арне миссию: вернуться на родину, чтобы затем «пополнить Нашу Личную Библиотеку редкими и старинными манускриптами», но океан на обратном пути поглотил результаты этой первой миссии. Надо сказать, что для библиофилов XVII в. Исландия была кладезем средневековых манускриптов, вот только находились они после Реформы и начала книгопечатания в ужасающем состоянии. Вырванные из них страницы использовались как стельки в обуви, как детали одежды, как бумага для портновских выкроек, а украшенный миниатюрами пергамент брали для обложек современных печатных книжек. И все-таки Арне Магнуссону удалось по крохам восстановить все книги и привезти десять лет спустя в Копенгаген внушительную коллекцию, которую он сохранил для себя. Когда вспыхнул пожар 1728 г., спаливший полгорода, его дом, как и многие, сгорел, естественно, с большей частью великолепной библиотеки. Магнуссон был так уверен, что будет защищен мерами, предпринятыми муниципалитетом, что сам не предпринял ровно ничего. И хватило тридцати минут, чтобы уничтожить «книги, которых уже не найти нигде в мире». Хозяин сгоревшей сокровищницы заболел и вскоре умер…

Эшбернхем-Хаус, само имя которого говорит о проклятии[66], служил в Вестминстерском аббатстве помещением для книг английского короля, когда из-за неисправности в каминной трубе дом загорелся. Огонь перекинулся из камина на деревянные панели обшивки. Случилось это в два часа ночи. Попечители метались по комнатам, полным дыма, и выкидывали в окна все, что могли, до тех пор, пока самим не пришлось бежать. Сэр Генри Коттон в 1700 г. принес в дар роскошную библиотеку, собранную его дедом Робертом, который скончался, лишившись возможности ею пользоваться, — таков был приказ Карла I, видевшего в этом собрании подрывной элемент. Коллекция была довольно небрежно принята от имени нации королем Уильямом III, и никто никогда ею не воспользовался. Между тем в коллекции находилась богато украшенная — двести пятьдесят знаменитых миниатюр, сделанных в Александрии и датированных V или VI в.! — Книга Бытия, от которой сегодня сохранилось несколько обугленных фрагментов. Зато прославленное «Лиднисфарнское Евангелие»[67] избежало этой участи. Девятьсот пятьдесят восемь манускриптов, потеря которых была бы невосполнима, были размещены в четырнадцати шкафах, увенчанных бюстами двенадцати цезарей, Клеопатры и Фаустины, несговорчивой супруги Марка Аврелия. Так, рукопись «Беовульфа», первой написанной по-английски поэмы, не погибшей при «чистках» Генриха VIII, была обозначена шифром «Vitellius A-XV», что означало «пятнадцатая книга первого стеллажа под бюстом Вителлия». Эта история битвы с чудовищами, переплетенная в кожу, вышла из огня с обугленными обрезами и была присоединена к жалким останкам коллекции, размещенным в Британском музее в 1753 г., что не помешало ей медленно разрушаться и дальше, вплоть до 1845 г., в конце концов две тысячи букв из текста «Беовульфа» оказались безвозвратно утрачены.

Кампания «nо рорегу» — «нет папизму» — предала Лондон огню и мечу на целую неделю в июне 1870 г., и чернь сожгла тогда богатую библиотеку лорда Мэнсфилда, того самого, который считал, что каждый раб, достигающий берегов Англии, становится свободным человеком (это не касалось берегов колоний).

Томас Джефферсон (1743–1826) стал в 1800 г. третьим президентом Соединенных Штатов Америки и оставался им до 1809-го. По его собственному признанию, Джефферсон был «жаден, как собака» до книг и с рождения до смерти был окружен книгами всегда. Для него это был способ не терять ни минуты на безделье — например, ожидая гостей к ужину. У Джефферсона было поочередно три библиотеки. Первая — он собирал эту библиотеку с детства — сгорела в 1770 г. вместе с родительским домом, Шедуэллом. Следующую по счету этот дальновидный человек, не проявляя излишней деликатности, продал в 1815 г. правительству (6487 томов за 23 940 долларов), и она стала основой восстанавливающейся после уничтожения англичанами Библиотеки Конгресса[68]. Однако нет добра без худа: многих членов Конгресса насмерть испугало «радикальное» содержание некоторых полученных от бывшего президента текстов — скажем, трудов Вольтера. Третья, последняя, библиотека относится уже к тем годам, когда Джефферсон вышел в отставку. Он предпочитал «деликатесы математических истин» романам, которые называл «горами отбросов». Книжные стеллажи, изготовленные для его маленького дворца в Монтичелло краснодеревщиком, состояли из отдельных полок, которые можно было ставить друг на друга хоть до потолка и каждая из которых — на случай переезда — закрывалась крышкой, как фоб.

Библиотека Конгресса, едва оправившись от пожара войны 1814 г., снова сгорела в 1825-м, правда, пожар на этот раз был не столь разрушительным. А в 1851 г. случилось и третье возгорание — уничтожившее две трети фондов, достигших к тому времени пятидесяти пяти тысяч томов. После этого построили наконец здание с каменными полами и металлическими стеллажами.

Город Турку, первая столица Финляндии, одно время, когда страна перешла под власть шведов, назывался Або. Но как бы там ни было — академическая библиотека этого города, основанная в 1640 г. в замке, сгорела 4 сентября 1827 г. — сгорела вместе со всем этим красивым городом, оставшимся в истории двуязычным.

Когда в 1865 г. библиотека Offor была выставлена на аукцион Sotheby&Wilkinson, в доме, куда ее поместили, начался пожар. Строение выгорело, от тесно составленных на полках книг остались только страницы овальной формы в рамке из угля. Тем не менее нашелся человек, который приобрел выдержавшие тяжкое испытание страницы за несколько гиней, и годом позже тысяча книг из этой коллекции, обрезанных и переплетенных у господ Puttick&Simpson, была предложена любителям на торгах. В том же пожаре полностью погибли семнадцать тысяч томов коллекции Хумбольдта, срок страхового полиса на которую истек в полдень того рокового дня (Walford).

Эндрю Уайли, президент университета американского штата Индиана, в 1828 г. основал университетскую библиотеку и лично следил за пополнением фондов. Здесь был каталог, напечатанный в 1854 г. — незадолго до того, как 11 апреля все сгинуло в пламени. Что ж поделаешь, библиотеку стали восстанавливать — и собрали тринадцать тысяч томов, конец которых был столь же печален: они сгорели в 1883-м. Не все: две из них удалось спасти.

В ночь на 24 января 1904 г. огонь уничтожил Национальную и Университетскую библиотеку Турина.

Причину пожара выяснить так и не удалось: «снова обвиняли электропроводку, говоря об очередном коротком замыкании», но похоже, что все выключатели находились в нерабочем положении. Знаменитый архив уже пострадал от бедствия в 1659 г., но с тех пор он сказочно разбогател. Тем не менее «каталоги… вели недобросовестно». И все же мы знаем, что накануне трагедии в библиотеке насчитывалось 38 залов; 1095 инкунабул, в числе которых «Роман о Ланселоте Озерном» в трех ин-фолио на пергаментной бумаге, выпущенный одним из первых французских издателей Антуаном Вераром (Париж, 1491); 10 321 гравюра; 1500 альдин[69]; 621 гебраика, 4138 манускриптов, включая четыре «Романа о розе» XIV в. и один XV в. — «Бродячий рыцарь» маркиза де Салюса, украшенный миниатюрами, которые приписываются Пизанелло; а главное — часослов Жана, герцога Беррийского, книга большого формата, предназначенная для чтения на клиросе, с семью цветными иллюстрациями работы, скорее всего, братьев Ван Эйков, и превратившаяся теперь «в три закопченных корочки». То, что спасли, принялись реставрировать: кожа начала гнить и работа с применением желатина предстояла тонкая. Она продолжилась бы лечением с помощью пара и коллодия, но при следующем пожаре манускрипты стали «просто массой клетчатки». В то же время появились сообщения, что в Ватикане используют «весьма чуткие электрические приборы, которые звонком могут предупредить самого префекта о малейшем подъеме температуры на полках». Пример, достойный подражания.