С декабря 1941 г., согласно постановлению ГКО, бойцы и командиры, оказавшиеся в плену или в окружении, утрачивали юридический статус военнослужащих и именовались впредь «бывшими военнослужащими Красной Армии», тем самым ставились вне рядов Вооруженных Сил со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. Если они, пересекая линию фронта, выходили к своим или их задерживали при освобождении ранее оккупированной территории, то всех направляли сначала на сборно-пересыльные пункты, а затем в специальные лагеря для выявления изменников, шпионов и диверсантов.
Кто возьмется оспорить необходимость такой работы, тем более в военное время? Но дело в том, что к людям, которые в подавляющем большинстве не совершили каких-либо преступлений, изначально относились как к изменникам и шпионам.
По мере того, как Красная Армия продвигалась на запад, поток возвращающихся в Советский Союз стал нарастать. По подсчетам Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, созданной при Президенте РФ, по завершении репатриации на 1 декабря 1946 г. было зарегистрировано более 1,8 млн военнопленных и почти 3,6 млн гражданских лиц, всего – свыше 5,4 млн человек. НКВД, НКГБ и военная контрразведка «Смерш» пропускали их через спецлагеря и проверочно-фильтрационные лагеря. Вина была установлена лишь у части этого «спецконтингента». Поэтому более 1,2 млн человек были направлены в РККА. В специальные же лагеря НКВД были переведены те (более 600 тысяч человек), в отношении которых существовали обоснованные подозрения в измене, сотрудничестве с фашистскими властями, шпионско-диверсионной деятельности и т. п. Проверки выливались в приговоры военных трибуналов или постановления особых совещаний. Но даже если проверка в конце концов завершалась для человека удачно и на него не обнаруживалось никакого компрометирующего материала, «чистым» он не считался. Дополнительная и длительная проверка органами НКВД и НКГБ продолжалась еще долгие годы по месту жительства. Людей ограничивали в выборе профессии, запрещали проживать в больших городах и т. д. А средствами пропаганды власть навязывала общественному мнению убежденность в том, что с теми, кто вернулся из плена или из немецкой неволи, надо быть настороже».
Жуков, став министром обороны, получил доступ к закрытым данным по сталинским репрессия. Так, еще до начала работы XX съезда КПСС начала работу Комиссия ЦК для установления причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены Политбюро, избранных на XVII съезде партии. Доклады по результатам деятельности комиссии происходили на заседаниях президиума. И Жуков был в курсе о репрессированных советских военных, в том числе и тех, кого он знал лично. Но и о других, неизвестных, не забывал.
Министр обороны Жуков отправил в ЦК КПСС докладную записку (датированную 29 апреля 1955 года) о присвоении генеральских званий ряду реабилитированных военнослужащих:
В связи с реабилитацией судебно-следственными органами ряда военнослужащих, занимавших в прошлом ответственные должности в Советской Армии и являвшихся активными участниками Гражданской войны и строительства Советских Вооруженных Сил, Министерство обороны СССР считало бы возможным некоторым из них присвоить генеральские звания.
К ним относятся:
1. Комкор Тодорский Александр Иванович, бывший начальник Управления высших военно-учебных заведений РККА.
Тов. Тодорский А. И. в Советской Армии служил с августа 1919 г., член КПСС с 1918 г. Активный участник Гражданской войны. За боевые заслуги награжден четырьмя орденами Красного Знамени. За время службы в Советской Армии занимал ряд ответственных должностей в войсках и центральном аппарате Народного комиссариата обороны.
За весь период службы в Советской Армии т. Тодорский характеризовался исключительно с положительной стороны, как видный военный работник, пользовавшийся большим авторитетом в войсках, активно выступающий за генеральную линию Коммунистической партии.
Как теперь установлено, т. Тодорский в 1938 г. был арестован и осужден необоснованно и определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 19 марта 1955 г. приговор в отношении его отменен и дело по его обвинению, за отсутствием состава преступления, прекращено. Решением КПК при ЦК КПСС от 22. IV.55 г. он восстановлен в партии.
Министерство обороны считает возможным присвоить комкору Тодорскому А. И. воинское звание «генерал-лейтенант».
2. Коринженер Фишман Яков Моисеевич, бывший начальник Военно-химического управления и химических войск РККА.
Тов. Фишман Я. М. проходил службу в Советской Армии с февраля 1921 г., состоял членом КПСС с 1920 г. (вопрос о восстановлении его в партии рассматривается в партийной комиссии Главного политического управления). Видный специалист в области военной химии, в 1937 г. ему была присуждена ученая степень доктора химических наук. Имеет ряд научных трудов и изобретений по военно-химическому делу. В прошлом был награжден орденом «Красная Звезда».
За время службы в Советской Армии т. Фишман Я. М. занимал ряд ответственных должностей, будучи на военно-дипломатической работе и в центральном аппарате Наркомата обороны.
5 января 1955 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР пересмотрела дело по обвинению Фишмана Я. М. и нашла, что он в 1937 г. был арестован, а в 1940 г. осужден необоснованно, и своим определением приговор в отношении его отменила, а дело, за отсутствием состава преступления, прекратила.
Министерство обороны считает возможным присвоить коринженеру Фишману Я. М. воинское звание «генерал-майор технических войск».
3. Корпусной комиссар Говорухин Трофим Кириллович, бывший начальник Политуправления Ленинградского военного округа.
Тов. Говорухин Т. К. в Советской Армии с 1918 г., член КПСС с октября 1918 г. Участник Гражданской войны.
За время службы в Советской Армии занимал ряд ответственных должностей в войсках.
Военная Коллегия Верховного Суда СССР 5 марта 1955 г. пересмотрела дело по обвинению т. Говорухина, отменила постановления Особого Совещания при НКВД – МГБ СССР от 23.XII.1940 г. и 15.Х.1949 г., которыми он был необоснованно осужден, и дело, за отсутствием в его действиях состава преступления, прекратила.
Решением КПК при ЦК КПСС от 22 апреля с. г. т. Говорухин восстановлен в рядах партии.
Министерство обороны считает возможным присвоить корпусному комиссару Говорухину Т. К. воинское звание «генерал-майор».
4. Дивизионный комиссар Колосов Павел Иосифович, бывший начальник 8 отдела разведывательного Управления РККА.
Тов. Колосов П. И. в Советской Армии с 1918 г., член КПСС с ноября 1917 г., активный участник Гражданской войны. За боевые заслуги награжден орденом Красного Знамени.
За время службы в Советской Армии занимал ряд ответственных должностей в войсках и центральном аппарате Наркомата обороны.
Военная Коллегия Верховного Суда СССР 18 декабря 1954 г. пересмотрела дело т. Колосова П. И., постановление Особого Совещания от 10 марта 1943 г. в отношении его отменила и дело, за отсутствием состава преступления, прекратила.
Министерство обороны считает возможным присвоить Колосову П. И. воинское звание «генерал-майор».
В мае 1956 года по распоряжению Н. С. Хрущева для министра обороны Г. К. Жукова был подготовлен доклад, с которым он должен был выступить на готовящемся Пленуме ЦК КПСС, где планировалось продолжить обсуждение культа личности Сталина и его последствий, в том числе репрессий с бывшими военнослужащими, оказавшимися во вражеском плену. Текст так и не произнесенного Жуковым выступления впервые был опубликован в журнале «Источник», сам оригинал сейчас находится в Российском государственном архиве новейшей истории. Имеется также публикация на электронном портале «Российской газеты» от 13.03.2013.
В проекте этого доклада Георгий Константинович, являвшийся в то время министром обороны СССР, достаточно жестко и нелицеприятно высказал свое мнение по поводу многочисленных военных ошибок Сталина, приведших к большим человеческим жертвам, особенно в первые месяцы войны. По мнению полководца, вождь, который не слишком доверял военным, пытался осуществлять руководство всеми жизненно важными сферами (в том числе и военными) и поэтому порой не принимал, а точнее будет сказать – не давал своего согласия на своевременную отдачу важнейших приказов. Задержка во времени принятия решений оборачивалась для Красной армии потерей стратегической инициативы. Это была одна из причин, объясняющая первоначальные успехи вермахта и количество советских солдат и офицеров, попавших в 1941 году в немецкий плен.