Более того, при жизни граф Марч вовсе не враждовал с Ланкастерами. Кое-кто считает, что именно он сообщил Генриху V о заговоре Ричарда Кембриджа — то ли в благодарность за освобождение, то ли в обмен на свободу. Если так, то его поступок достоин презрения, поскольку заговорщики хотели сделать королем именно его, Мортимера.

Это означает, что Эдмунд, изображенный в этой сцене ожидающим своего племянника, который «обижен, как и я», обрек на смерть отца этого племянника. (Напомним, что Кембридж приходился Марчу зятем, то есть мужем сестры.)

Прибывает Ричард Плантагенет, все еще не успокоившийся после выпада Сомерсета в адрес его казненного отца, и просит Эдмунда Мортимера рассказать ему правду:

В ответ Эдмунд Мортимер подробно перечисляет сыновей Эдуарда III и объясняет, что по закону трон принадлежит ветви Мортимеров. Конечно, с этой точки зрения граф Кембридж никакой государственной измены не совершал, а боролся против узурпатора, защищая права законного короля.

Затем Ричард говорит:

Эдмунд Мортимер советует племяннику соблюдать осторожность и никому не говорить о своих планах, а затем умирает. После его смерти Ричард получает в наследство богатые земельные владения, а также автоматически становится шестым графом Марчем.

Однако Ричарду важнее избавиться от двусмысленности своего положения, вызванной казнью отца. Уместнее всего это сделать на следующей сессии парламента, который должен признать законность его прав на титул герцога Йоркского.

Думая об этом, Ричард говорит:

Сессия парламента, созванная для того, чтобы как-то примирить Хамфри Глостера и Генри Уинчестера, приходит в ужас от их распрей. Доходит до того, что сторонники Глостера и Уинчестера, которым запрещено пользоваться оружием, закидывают друг друга камнями. (Ради достижения компромисса Бедфорду пришлось вернуться из Франции, но об этом в пьесе не говорится.)

Ссора переходит на личности. Когда Уинчестер хочет сказать, что он равен Глостеру, тот злобно бросает в ответ:

В принципе это верно: Уинчестер — один из троих братьев Бофортов, родившихся бастардами. Однако, поскольку впоследствии Джон Гонт узаконил их, подобное утверждение несправедливо.

После этого начинается размежевание. Сомерсет, племянник Уинчестера, принимает его сторону. Уорик выступает за Глостера.

Следует сказать, что соперничество Уинчестера и Глостера оказало влияние на ход войны во Франции. Глостер, который не мог забыть, что он брат Генриха V и сражался при Азенкуре, был, выражаясь современным языком, «ястребом». Его устраивала только полная победа над Францией. Поэтому Уинчестер, решив противоречить Глостеру во всем, стал «голубем», выступал за более умеренную политику по отношению к Франции и полной победы не требовал.

Естественно, существование в Англии сильной «партии мира» ослабляло английские позиции во Франции.

Тут вмешивается король Генрих VI, председательствующий на сессии парламента, и произносит свою первую реплику в пьесе, названной в его честь. Он говорит:

Это довольно точно. Глостер приходится королю дядей, а Уинчестер — двоюродным дедом. (В данный момент Глостеру тридцать пять лет, а Уинчестеру — около пятидесяти.) Король продолжает:

Король снова прав, но «годами юн» он намного более, чем следует из его слов: в 1426 г. Генриху VI было всего пять лет. Он продолжает, обращаясь к двоим дядьям:

Это хорошее вступление к описанию характера Генриха, обладавшего нежной душой и верившего в царство всеобщей любви; для короля такая душа была слишком нежна. И это правда, несмотря на то что приложили немало усилий, чтобы научить королевского отпрыска аристократической вере в то, что лучший аргумент — не любовь, а удар по голове.

Уорик, отвечавший за воспитание короля, неукоснительно следовал тогдашнему педагогическому принципу, требовавшему сурово наказывать ребенка за малейшую провинность, и в детстве Генрих VI был запуган до смерти.

Однако учебе наказания не помогали: высокоразвитым интеллектом этот ребенок не обладал. Похоже, он унаследовал умственную неполноценность своего деда по материнской линии Карла VI Французского (см. в гл. 10: «…Не королем»), однако она никогда не доходила до крайних пределов. Побои не сделали мальчика умнее; даже в конце жизни Генрих оставался добрым ничтожеством, милым благодаря своей искренней набожности и нежеланию причинять людям зло, но никуда не годным королем, который невзначай причинил Англии больше вреда, чем мог бы принести самый жестокий тиран.

По приказу короля Глостер и Уинчестер скрепя сердце заключают ненадежное перемирие.

После этого парламент переходит к рассмотрению дела Ричарда Плантагенета. Возвращение ему титула проходит без всякого труда. Король говорит:

Ричард (теперь Йорк) оправдан, но врагов у него меньше не становится. Все произносят слова ритуала:

Однако Сомерсет, глава партии Ланкастеров, бормочет себе под нос:

Все уходят; на сцене остается лишь Эксетер, дядя Сомерсета, младший из братьев Бофорт. Он принадлежит к Ланкастерам, но в первую очередь он английский полководец, участвовавший вместе с Генрихом V в первой французской экспедиции десять лет назад. Он считает разделение английской аристократии на разные партии губительным для ведения войны во Франции и говорит:

В том, что такое пророчество было, сомневаться не приходится. Во все века существовало множество пророков разных мастей. Впоследствии помнят только те предсказания, которые сбылись, а в пересказе они выглядят еще более точными, чем были на самом деле.

Эксетер считает, что пророчество очень похоже на правду: