Линия фронта определена: Ричард Плантагенет против Джона — Эдмунда Сомерсета. Присутствующим при этом лордам остается выбрать, на чьей они стороне.

Нетрудно заметить, что никто из присутствующих лордов не хочет примыкать к одной из партий. Сторонников Ричарда Плантагенета могут обвинить в государственной измене; ясно, что Сомерсет этого не забудет. Сторонников Сомерсета также сочтут изменниками, если Плантагенет когда-нибудь унаследует трон; ясно, что он тоже этого не забудет.

Суффолк отговаривается тем, что он не силен в законах. Тогда Ричард Плантагенет обращается к графу Уорику, но граф, осторожный, как ласка, повторяет те же доводы:

Уорик — это Ричард Бошан, граф Уорик, игравший эпизодические роли во второй части «Генриха IV» и в «Генрихе V».

Ричард Уорик сражался в битве при Шрусбери на стороне Генриха IV, затем два года путешествовал по Европе и даже совершил паломничество в Святую землю. Когда Генрих V воевал во Франции, Бошан был комендантом Кале. Он был послом во Франции и принимал императора Сигизмунда, когда тот посетил Англию.

Согласно завещанию Генриха V, Уорик стал воспитателем малолетнего Генриха VI и занимал этот пост до 1437 г. В 1430 г. он сопровождал юного Генриха в поездке во Францию; в это время произошло главное событие, благодаря которому его имя осталось в истории: именно Уорик был председателем суда, который приговорил Жанну д'Арк к сожжению на костре.

Поняв, что никто не станет говорить открыто, Ричард Плантагенет предлагает сделать символический выбор. Он говорит:

Сомерсет следует его примеру и выбирает алую розу.

Этот эпизод должен объяснить, почему в последовавшей за этим гражданской войне эмблемой Йорков стала алая роза, а эмблемой Ланкастеров — белая.

На самом деле белая роза стала эмблемой Йорков только во время разразившейся затем гражданской войны, а алая роза Ланкастеров появилась только после ее окончания в пику хорошо известной к тому времени Белой розе.

Уже через столетие историки не могли объяснить происхождение этих символов; в результате возникла легенда, которой и воспользовался Шекспир. Именно благодаря этой легенде серию гражданских войн, продолжавшуюся тридцать лет (с 1455 по 1485 г.), стали называть Войной Алой и Белой розы.

Наконец пэры Англии делают выбор. Например, Уорик срывает белую розу, а Суффолк — алую. Вспыхивает ссора; Сомерсет перед тем, как уйти, отпускает едкое замечание в адрес Плантагенета, говоря Суффолку:

Йомен — это простолюдин; таким способом Сомерсет хочет сказать, что, поскольку отец Плантагенет казнен за государственную измену, а у самого Плантагенета нет титула, он недостоин разговаривать с лордами.

Уорик парирует обвинение в том, что Плантагенет — не дворянин. Он говорит:

«Дед» в данном случае — обобщающее слово, поскольку в действительности Лайонел приходился Ричарду прапрадедом.

Подчеркивая слова «третьим сыном», Уорик также издевается над Сомерсетом, поскольку Сомерсет потомок всего лишь четвертого сына.

Когда Сомерсет и его сторонники уходят, Уорик так утешает Плантагенета:

Парламент, о созыве которого идет речь, собрался в 1426 г.; если бы эта сцена не была чистой фантазией, она поставила бы исследователя в тупик. В 1426 г. до осады Орлеана, о которой идет речь в первом акте, оставалось еще три года, Сомерсет (Джон) был в плену у французов и не мог присутствовать на сессии, его брат (Эдмунд) еще не был Сомерсетом, а Ричарду Плантагенету в то время еще не исполнилось пятнадцати лет.

Впрочем, разбираться в безнадежно перепутанной хронологии этой пьесы не имеет смысла.

В следующей сцене хронологическая путаница продолжается; мы оказываемся в лондонском Тауэре, где якобы заточен Эдмунд Мортимер. Сидящий в кресле старик говорит тюремщику:

Здесь Шекспир сильно ошибается. Если речь идет об Эдмунде Мортимере, пятом графе Марче, который согласно строгому порядку престолонаследия является законным претендентом на трон, то он умер в 1425 г., за год до «следующего парламента», о котором Уорик говорил в предыдущей сцене. Можно было бы предположить, что сцена с розами имела место в 1425 г., незадолго до смерти Мортимера, и не обращать внимания на многочисленные анахронизмы вроде несоответствия возраста Плантагенета и пребывания Сомерсета в плену.

Однако Мортимер умер в возрасте всего-навсего тридцати четырех лет, так что состариться, «как Нестор» (то есть дожить до возраста легендарного старца — см.: Шекспир. Троил и Крессида. Акт I, сцена 3), он попросту не успел.

Конечно, в первой части «Генриха VI» Шекспир путает Эдмунда Мортимера, графа Марча, с его дядей (также Эдмундом Мортимером), который был взят в плен Оуэном Глендауром[181] (см. в гл. 7: «Мортимер…»). Если же Шекспир действительно имел в виду этого дядю, то тот родился в 1376 г.; следовательно, в 1425 г. ему было бы сорок девять. Но он не мог сидеть в Тауэре, потому что из валлийского плена так и не вернулся и умер в Уэльсе в 1409 г. в возрасте тридцати трех лет. Так что ни дядя, ни племянник образу, созданному Шекспиром, никак не соответствуют.

Эдмунд Мортимер ждет свидания с Ричардом Плантагенетом, сыном его сестры, которому он может передать свое право на престол. Имея в виду Ричарда, он говорит:

Со стороны Эдмунда Мортимера говорить о «проклятом заточенье», которому якобы подверг его Генрих V, — значит бесстыдно клеветать на умершего. На самом деле Эдмунда заточил Генрих IV (причем условия содержания в тюрьме вовсе не были тяжелыми), а Генрих V выпустил его на свободу!

Генрих V взял Эдмунда Марча с собой в первую французскую экспедицию, и Эдмунд честно сражался при Арфлере и во всех последующих битвах. В 1423 г., уже после смерти Генриха V, Эдмунда Мортимера послали в Ирландию, и он возглавил тамошнюю английскую колонию. Он оставался в Ирландии до самой смерти, в 1425 г. он умер от чумы.

Эдмунд Мортимер не был заключенным, умершим в лондонском Тауэре. Он умер свободным человеком, занимавшим видный государственный пост.