Во владения церкви, не платившей королю налогов, переходило все больше и больше земель, в результате чего налоговое бремя мирян, проживавших на постоянно уменьшавшейся светской территории, неуклонно росло.

Напряжение постоянно увеличивалось, и рано или поздно церкви приходилось расставаться либо с частью своей казны, либо с частью земельных владений. Естественно, церковь всегда протестовала против этого.

Для подавления постоянных восстаний, которые попортили немало крови Генриху IV, требовались деньги. Однако наложить лапу на собственность церкви королю было трудно, поскольку для этого требовалось официальное разрешение парламента, на которое в тогдашних непростых условиях рассчитывать не приходилось.

Когда с приходом к власти нового короля в стране воцарился относительный мир, пришло время снова вернуться к этому вопросу.

Оба прелата мрачно соглашаются, что, если парламент примет билль, для церкви это обернется катастрофой. Но как ее избежать?

Чрезвычайно важная деталь: архиепископ Кентерберийский принимает в расчет личность нового короля. Он указывает, что Генрих — вовсе не тот принц Уэльский, которого все считали беспутным шарлатаном. После коронации принц переродился. Архиепископ говорит, что в тот момент,

Одна из наиболее известных библейских легенд рассказывает об Адаме и Еве, проживавших в саду Эдема. Отведав запретный плод, они согрешили, за что и были наказаны (вместе со змеем, который искушал их).

Адама и Еву (видимо, и змея тоже, хотя об этом в Библии не говорится) изгнали из Эдема, который после этого стал настоящим раем. То же самое, пользуясь метафорой архиепископа, произошло с принцем.

Гидра — чудовище из греческих мифов, жившее возле города Аргоса. Это была огромная змея с девятью головами, которые выдыхали яд. На месте отрубленной головы тут же вырастали две новые, а одна из голов была бессмертной.

Гидру убил Геркулес. Для этого понадобилось, чтобы помощник героя прижигал разрубленную шею. А бессмертную голову, все еще шипевшую и плевавшуюся ядом, Геркулес зарыл в землю и положил сверху огромный камень.

Несмотря на подвиг Геркулеса, ужас перед Гидрой был так велик, что люди навсегда сохранили воспоминания о ней и стали называть «многоголовой гидрой» любую неблагоприятную ситуацию, которая с каждой попыткой решить ее только усугубляется.

Архиепископ продолжает свою речь, восхваляя не только моральные качества Генриха, но и его ум. Знание королем теологии и военного дела не имеет себе равных. А что касается политики, то

В драматической истории о гордиевом узле участвует Александр Великий, умение которого решать сложные проблемы позволило ему стать великим завоевателем (см. в гл. 2: «Узел гордиев…»).

Англия могла похвастаться тем, что из правителей нового времени Генрих V больше всех напоминал Александра Великого. Он стал королем в двадцать шесть лет (Александру в этот момент было двадцать один год); он нападал на более многочисленные народы и сражался с более многочисленными армиями в том же стиле (по крайней мере, однажды), в каком это делал Александр. И наконец, Генриху было суждено умереть в тридцать пять лет (Александр умер в тридцать три).

Епископ Илийский спрашивает, какое это имеет отношение к биллю, и архиепископ Кентерберийский тут же отвечает:

Короче говоря, умный архиепископ раскусил характер Генриха. Король набожен и не станет без нужды оскорблять церковь. Он стремится к военной славе и будет рад получить благословение церкви на войну с Францией.

Архиепископ должен решить, угодна ли такая война Господу и стоит ли предложить королю деньги на ее ведение. Если эта сумма будет меньше той, которую церкви придется отдать в случае принятия билля, тогда церковь только выиграет. Кроме того, если Генрих получит деньги, не ставя этот вопрос на обсуждение парламента, со всеми вытекающими отсюда неопределенностями и враждебными настроениями, он также не возбудит против себя ожесточенной неприязни всегда могущественной высшей церковной иерархии.

На самом деле современные историки не считают, что епископ Кентерберийский действительно одобрял нападение Генриха на Францию или что глава церкви действительно поощрял развязывание войны, чтобы спасти церковное имущество. Однако Холиншед в своей истории упрекает за это архиепископа Кентерберийского, а Шекспир, найдя это у Холиншеда, принял его точку зрения.

Архиепископ сообщает, что он уже начал объяснять Генриху, почему тот имеет законные права на французский престол, но эти объяснения были прерваны внезапным прибытием посольства из Франции.

Действие перемещается в тронный зал дворца, к Генриху и его Советникам. Выясняется, что перед беседой с французскими послами король хочет поговорить с архиепископом. Предполагается, что от этого разговора будет зависеть его ответ французам. Генрих говорит архиепископу:

Архиепископ отвечает:

Салический закон (или Салическая правда) сыграл важную роль в возникновении Столетней войны, начатой Эдуардом III в первые годы его правления (что произошло почти за век до описываемых событий). Салическим этот закон назвали потому, что впервые он был принят салическими франками — племенем, жившим на берегах реки Салы (ныне Эйсел), протекающей по территории Голландии и впадающей в залив Эйселмер близ Амстердама.

Это племя стало известным около 420 г. н. э.; согласно легенде, им правил вождь Фарамонд, о котором не сохранилось никаких сведений, кроме имени. Внука Фарамонда звали Меровей. Он правил с 448 по 458 г. и дал свое имя династии, правившей после него, — так называемым Меровингам. Внуком Меровея был Хлодвиг I, который стал вождем салических франков в 481 г. Именно Хлодвиг является первым франкским монархом, существование которого подтверждают исторические источники. К этому времени салические франки занимали небольшую территорию в северо-западной Галлии. При Хлодвиге они вели успешные завоевательные войны и к 511 г., когда Хлодвиг умер, владели почти всей нынешней Францией.

Именно при Хлодвиге были впервые записаны законы франков, получившие название Lex Salique (Салическая правда); среди них был и закон, запрещавший наследование земель по женской линии. При этом права наследования лишалась не только дочь, но и мужские потомки дочери.