Ты меня спрашиваешь, дорогой Дмитрий, как идут твои дела. Я не знаю, право, что тебе сказать; мы ограничились с графиней Пален (сестра Н.Г.Чернышевой, к которой сватался Д.Н.) двумя визитами и с тех пор встречаемся только иногда в свете, но большой близости между нами еще не установилось. Мы не в деревне, чтобы это так легко дела­лось; тесная дружба редко возникает в большом городе, где каждый вращается в своем кругу общества, а главное, имеет слишком много развлечений и глупых светских обязанно­стей, чтобы хватало времени на требовательность дружбы.

Но здесь ходят разные слухи, очень благоприятные для твоих намерений: недавно кто-то приехал из Москвы и за­явил Катрин Долгорукой, что твоя свадьба с графиней дело решенное, и в доказательство рассказал, что Надина, всегда такая застенчивая с мужчинами, провела целый вечер лю­безничая с тобой. Вот еще кое-что о Надине, что может тебе при случае пригодиться. Нина, которая пишет нам об этом, получила эти сведения от одной особы, жившей в их доме; вот ее собственные слова:

«Говорят, что эта девушка с очень странным характером, которая играет в горелки со слугами и которая не постес­нялась бы выйти замуж за лакея, если бы только он ей понра­вился». Вот, воспользуйся этим и постарайся сделаться сча­стливейшим из смертных, которому она отдаст свою руку и сердце. Желаю тебе этого от всей души, ты никогда не мог бы сделать лучшей партии… elle a toute pour elle (у нее есть все), как сказал бы Сокорев (дальний родственник Гончаровых). Мой муж и тетушка пришли к выводу, что ты добьешься удачи в этом деле благодаря своей настойчивости, а твое, извини меня, упрямство в этом случае не недостаток, можно, пожалуй, считать его достоинством. Здесь ведь речь идет не о прогулке верхом, когда эта отрицательная черта твоего характера выводила нас всех трех из себя. Недаром у тебя такой низкий лоб; мы недавно читали одну статью в «Иностранном обозрении», в которой указывается на этот недостаток строения головы как на признак того свойства, которое я одобряю для начатого тобою дела и которое вызы­вало мой гнев в течение всего моего пребывания у тебя.

Но довольно говорить о любовных делах и женитьбе, по­говорим теперь о деле. Я посылала к Носову (петербургский коммерсант, имел дела с Д.Н. и по его распоряжению выдавал деньги на содержание Гончаровых)  за 500 р.; он мне сказал, что не получал никакого распоряжения на этот счет от вашей милости; поэтому соблаговолите написать ему об этом несколько слов, если вы этого еще не сделали. Затем, с твоего разрешения, я заказала ливрею для слуги мо­их сестер, что стоило 270 р., сюртук и 16 шляпа, и, таким образом, всего ты мне должен 286 р. Если, не затруднив себя, ты можешь мне их уплатить через Носова, я буду тебе пре­много обязана, потому что я их не заплатила портному: я ему сказала, что этот долг меня не касается, пусть он его от­несет на счет того, кто имел намерение его оплатить. Не по­думай, что я заставляю тебя платить за обе ливреи, за них следует 540, а я тебя прошу уплатить половину — 270.

Твои часы мне наконец передали; я поручила Ване ими за­няться; часовщик взялся их починить. Что касается обмена на часы Сашиньки, то уж целая вечность прошла, как они проданы. Скажи мне, пожалуйста, что происходит с этим не­счастным сундуком с нашими вещами, который никак не дой­дет до нас до сих пор; ты нам пишешь, что он должен был уйти за неделю до твоего письма, а вот уже прошло больше недели, как я получила письмо; с верными ли людьми ты его отпра­вил? У меня там ценные вещи, в том числе и мой серебряный убор, который мне было бы очень жаль потерять. Начал ли ты заново переделывать коляску, можем ли мы надеяться ее иметь для катанья на масленице, за эту коляску мы те­бе свечу поставим из благодарности; не взду­май у нас ее отнять для своего свадебного экипажа. Я вас про­шу, сударь, сделать так, чтобы Матильда (верховая лошадь Н.Н.) была у меня этим ле­том, я тоже упрямая и не скоро ее уступлю; дай Бог, чтобы вы понравились графине так же, как Матильда нравится мне.

Куму моему Сергею Гавриловичу мой по­клон, а А в г у с т у, д у р а к у, п о ш л о м у, н е с н о с н о м у, мерзкому, вместо поцелуя откуси нос. Катинька же всем кланяется, кроме Августа. Са­шинька напишет Августу письмецо уведо­мить о скорой кончине, только вы не смей­тесь и ничего ему о том вперед не говорите. Он придет к тебе сообщить эту новость по секрету, потому что Саша нарочно запретит ему показывать письмо, чтобы тебя не волновать. Он его получит с той же почтой, что и ты получишь мое, поэтому непременно постарайся, чтобы он тебе показал свое письмо, это разгонит немного твою скуку, ты по крайней мере посмеешься. Старая при­вычка Августа дурачить. Пожалуйста, скажи Авгу­сту, когда ты получишь это письмо: «Как странно, все сест­ры мне пишут, а от Сашиньки ни слова, не случилось ли с ней чего-нибудь?» Тебе же она просит передать, что она предполагает написать тебе с первой почтой и что она боль­на только для Августа.

Прощай, дорогой Дмитрий, будь здоров, не забывай нас и женись как можно скорее. Хватит ли у тебя терпения про­честь мое письмо, оно ужас какое длинное, длинное.

ПИСЬМО 5-е

Конец декабря 1834 г. Петербург

Твое письмо Мятлеву(поэт, камергер, богатый помещик; в письме речь идет о покупке у него мельницы) было послано в тот же день с запи­ской моего мужа, и вот его ответ Пушкину(письмо не найдено), который я вкла­дываю в это письмо. Уже давным-давно мы ему об этом гово­рили все трое(сестры Н.Н., А.Н. и Е.Н.); ответ был благоприятный, он даже обещал тебе написать по этому поводу, но сделал ли это — не знаю. Если он задержался с ответом до сих пор, бомбардируй его письмами, чтобы он был вынужден это сделать, если не из любезности, то по крайней мере, чтобы отделаться от тебя. Я знаю, что Хлюстин (соседи Гончаровых по их имению Полотняный завод)с своей стороны старается заполу­чить эту мельницу. Впрочем, завтра я увижу Мятлева и на­стойчиво поговорю с ним об этом.

Твоя прекрасная графиня была вчера у меня, но я не могу сообщить тебе ничего интересного, так как о тебе речи не было совсем. Катя видела ее два раза во дворце, но, однако, нисколько не продвинула твои дела; я начинаю терять надежду на то, что она согласится увенчать твои желания. В четверг мы должны поехать пить чай к графине Пален, что бу­дет, не знаю, вероятно, ничего. Тетушка получила твое письмо, дорогой Дмитрий, и поручает мне сказать тебе, чтобы ты не беспокоился насчет долга. Если Греков (служил у Гончаровых управляющим Яропольца) тебе о нем говорил, это просто глупость с его стороны; она просто ему писала, что ты предполагаешь передать ему эти деньги и что в этом случае он должен переслать ей их в Петербург.

Прощай, дорогой Дмитрий, мое письмо кратко и холод­но, потому что я не совсем хорошо себя чувствую и немнож­ко в плохом настроении; в первом же письме напишу тебе все подробно, а сегодня я едва держу перо в руке. Сестры це­луют тебя, а муж просит передать тебе привет. Пришли нам поскорее варенье.

ПИСЬМО 6-е

Среда на Пасхе (10 апреля 1835 г. Петербург)

Вот твоя бумага, дорогой брат; что касается твоих книг, то я составила список, но ожидаю визита г-на Ковригина (купец, с которым у Д.Н. были деловые отношения), чтобы их отправить. Я полагаю, что к концу недели ты будешь на Заводе, почему и посылаю эту бумагу в твою сто­лицу. Что ты поделывал хорошенького в Яропольце, что нового? Прошу уведомить. Что брат Иван, вероятно с вами, как закончил он свою эпитимию? (И.Н. наделал много долгов и вынужден был взять отпуск). Ты не забыл про нашу коляску и седла? Прощай, це­лую тебя, а также Ваню. Я видела в воскресенье на Пасхе графиню Пален на хорах во дворце, она спрашивала о тебе, а также, думаю ли я, что ты уже приехал к месту назначения.

Прощай, Митуш, нашу коляску отправьте как можно скорей.