Но если Бог может быть не в силах полностью охватить разумом истинную природу существования, где же в таком случае место для бедного человечества? К какой цели должны стремиться эти мелкие создания?

Удивительно, но на этот вопрос альтер эго Киры сумело найти ответ — тот, который она сочла полностью удовлетворительным. Цель сознания — любого сознания — обрести бесконечное понимание. Вот так просто. Если Бог существует, человечество обязано приложить усилия к тому, чтобы найти его и помочь этой сущности стать всеведущей — не только в одной бесконечности, но в целой бесконечности бесконечностей.

Такова одна возможная цель для человечества как вида. Но "второе я" Киры с помощью символьной логики пришло к возможности, которую Кира сочла куда более вероятной: что целью человечества, как и всей жизни во всех вселенных, было не найти Бога, а стать Богом.

Если бы одна-единственная яйцеклетка могла обрести сознание в момент оплодотворения, какой бы она себя увидела? Она никоим образом не смогла бы предсказать или осознать то существо из триллионов клеток, которым ей в конечном счёте предстоит стать. Всё человечество вполне могло бы быть эдакой одинокой оплодотворённой клеткой, не имеющей понятия о том, что оно вырастет, станет в триллион раз более сложным и в конечном счёте превратится в Бога — возможно, уже стало Богом во вселенной, в которой все возможные варианты прошлого, настоящего и будущего существуют бок о бок.

Сейчас человечество состоит из отдельных индивидуумов, но так же и эмбрион на ранних стадиях развития представляет собой не что иное, как шарик из отдельных клеток. Но эти отдельные клетки в конечном счёте свяжутся друг с другом самым причудливым образом, чтобы создать нечто невообразимо более сложное, чем сами они по отдельности.

В таком аспекте альтруизм и социопатия — концепции куда менее очевидные, они становятся даже сложнее, чем представлялось Аврааму Линкольну. Абсолютный альтруизм на одном уровне с точки зрения другого уровня мог стать абсолютным же эгоизмом, и наоборот. Клетки человека альтруистичны; при необходимости они с готовностью жертвуют собой, если это требуется для блага всего организма. На микроскопическом уровне они до глупости альтруистичны, идиотски суицидны, но на уровне макроскопическом они становятся исключительно эгоистичными, обеспечивая выживание всего тела. А что случается, когда отдельная клетка становится эгоистичной и проявляет волю к власти Ницше? Она становится раковой. Клетка ломает наложенные на её тип ограничения и становится бессмертной — на какое-то время, — пока самое её бессмертие не задушит весь организм в целом, вследствие чего погибнет и сама клетка-эгоист.

У человечества нет иного выбора, кроме как принять как данность, что оно разовьются в Бога — либо само по себе, либо совместно с другими разумными существами и формами жизни. Ставки слишком высоки, чтобы можно было исходить из чего-то другого. Жизнь разовьётся в Бога, а затем Бог создаст мультивселенную и всю жизнь в циклическом процессе, разворачивающимся в пространстве-времени без начала и конца, которую в силах осознать только этот бесконечный разум. Некоторым формам жизни в данном процессе отведены ключевые роли, другим — роли поменьше, что может привести даже к их вымиранию. Тем не менее, цель всей жизни — вскормить здорового Бога; равно как и цель всех человеческих клеток — улучшить здоровье всего организма, при необходимости даже ценою их собственной жизни.

В таком случае на вопросы, поставленные Ницше, будут даны совершенно иные ответы, чем ответы его самого. Что хорошо? Всё, что развивает жизнь в её мириадах различных форм, что отвечает нуждам нарождающегося Бога. Что дурно? Всё, что стоит на пути жизни и её попыток стать Богом.

Так что теперь у их только что созданной команды появилась чёткая цель. И средства для улучшения себя на ранее недоступный воображению уровень разума, где они могут не опасаться социопатии. Кира осознала, что новая цель не заставит проблемы исчезнуть, а только усугубит их, добавит сложностей. Им предстоит преодолеть мириады сложностей и трудных вызовов, даже в самой ближней перспективе. Можно ли сделать эту трансцендентную трансформацию перманентной? Если да, то стоит ли? Следует ли помочь человечеству в его эволюции? Если да, можно ли при этом сохранить его сущность? И должна ли она, эта сущность, сохраниться? Что если кто-то захочет перемен, а другие — нет?

Лёгких ответов не будет. Но все эти вопросы можно отложить на потом.

А сейчас пора поведать её команде о феноменальном успехе эксперимента и описать широчайшие перспективы, открытые вторым уровнем оптимизации.

И ещё ей нужно поговорить с мужем. Сказать ему нечто такое, что — Кира знала — он будет рад услышать.

Она беременна.

Зачатие произошло лишь два дня назад. Прошло слишком мало времени для того, чтобы обычная Кира это узнала. Но её "второе я" осознало это моментально.

Кира могла до скончания веков биться над такими вопросами, как природа бытия, и не достичь полного понимания. Но одно она знала наверняка: когда их ребёнок увидит свет, Кира и Дэвид шагнут к бессмертию. К бесконечности. Их ребёнок займёт своё место в процессии жизни, которая — Кира понимала это сердцем — приведёт к созданию Бога.

В первый раз с момента начала трансформации она приготовилась открыть глаза, приготовилась радостно заглянуть в глаза мужчины, которого любит. Пора сказать ему, что он станет отцом.

186