— По всей видимости, сначала нет — но теперь наверняка. Отравлен весь колодец. Армия считает меня предателем и сделает всё необходимое, чтобы меня остановить.

— Понял, — сказал Дэш. — Ты доверил этому доктору свою жизнь. Есть ли в Брэгге кто-нибудь, кто может летать на вертолёте, и кому ты можешь доверить жизнь? Есть ли у этого кого-то доступ к птичке?

— Да, — немного подумав, сказал Коннелли.

Дэш вздохнул.

— Позволь мне перефразировать вопрос. Есть ли в Брэгге кто-нибудь, кто доверит тебе свою жизнь? Кто-то, кто поверит в то, что тебя подставили, и положит свою карьеру и жизнь на то, чтобы встать на твою сторону?

Мориарти наверняка позаботился о том, чтобы ложная информация, позволившая обвинить Коннелли в предательстве, была катастрофичная и железобетонная. От офицера потребовалось бы огромное мужество в том, чтобы довериться другу, не веря в ту грязь о нём, которая идёт с верхних эшелонов легальной военной верхушки.

Коннелли молчал довольно долго.

— Уверен, насколько только могу быть уверен, — ответил он наконец, и добавил ровным голосом: — Но, думаю, нам придётся это выяснить.

— Позаботьтесь загрузить в вертолёт всё оружие и прочее военное снаряжение, прежде чем вылетите, — сказал Дэш. — Мы точно не знаем, что нам потребуется, так что — чем больше, тем лучше. — Он помолчал и серьёзно добавил: — Не хочу давить на вас сильнее, чем нужно, но получить вертолёт критически важно. При встрече я расскажу вам всё целиком, но сейчас просто поверьте: ставки не могут быть выше.

— Понял, — мрачно сказал Коннелли.

— Удачи, полковник, — сказал Дэш. — Позвоните мне, когда будете в воздухе — и мы подберём место встречи.

— Понял. Конец связи, — серьёзно сказал Коннелли, и звонок прервался.

38

Дэш нашёл главную дорогу и поехал по ней. Минут через десять на глаза попался круглосуточный магазинчик. Помятый четырёхдверный "крайслер" с подростками, оглушительно изрыгая хип-хоп, отъехал от него сразу после прибытия Киры и Дэша; парковка опустела.

Они вошли в пустой магазинчик. Кира торопливо открыла бутылёк с самыми мощными болеутоляющими таблетками, которые могла отыскать, и тотчас же проглотила вдвое больше рекомендованной дозы. Дэш взял дюжину глазированных пончиков, каждый с плотностью нейтронной звезды. Два пончика он съел ещё до того, как за них расплатиться, — заглотил с такой жадностью, словно на кону стояла его жизнь. Ему отчаянно требовалось компенсировать потерю глюкозы, которую уничтожил его усиленный мозг, а гликемический индекс пончиков — скорость, с которой они высвобождали глюкозу в кровь — был просто легендарным.

Вернувшись за руль, Дэш продолжил поглощать пончики. Они исчезали у него во рту с такой скоростью, словно он был участником соревнований по поеданию хот-догов. Дэш полирнул пончики двумя квартами "гаторейда", также купленного в магазине. Продавец сказал, что они в пятидесяти милях к востоку от Ланкастера, штат Пенсильвания, и Дэш с Кирой направились в сторону города.

Теперь, когда Дэш на себе испытал её генную терапию, Кире не терпелось сравнить его опыт со своим. И скоро они заговорили о теориях Дэша насчёт того, как её оптимизацией мозга можно было бы безопасно воспользоваться для блага цивилизации, а также о том, что продление жизни вкупе с покорением постранства позволило бы избежать потенциальной катастрофы.

Теперь Дэш точно понимал, чего страшилась Кира, и почему она поклялась не прибегать к своей терапии. Дэш испытал трансформацию один-единственный раз, и в этот час его безграничный, но безжалостный, интеллект уже принялся вытеснять приличную часть присущего Дэшу сострадания, а чувство родства с остальной частью человечества и беспокойство о благополучии человечество кардинально умерили интенсивность.

Но со всем этим можно управиться — и обуздать. Сверх-интеллект длился лишь час, и — по счастью — ровно столько же длились антисоциальные эффекты. Когда структура мозга возвращалась к норме, то же происходило и с изначальным, исходным характером: эмоции, сострадание и альтруизм возвращались, будто никогда и не пропадали.

Дэш объяснил Кире своё видение. Одному индивиду нельзя доверить мощь терапии Киры, но команде — можно, если её выбрать как следует. Даже Фродо действовал не в одиночку.

Дэш доверил бы Коннелли свою жизнь. По поводу Гриффина все инстинкты Дэша в один голос утверждали, что он тоже хороший человек. Если Коннелли мог бы поручиться за пилота, которого сейчас нанимал, Дэш был готов довериться и ему тоже — по крайней мере, на какое-то время. Нравится это или нет, но они пятеро неизбежно будут в игре, и они сформируют ядро команды. Но после этого все новички, которых они захотят привлечь к важным проектам, будут тщательным образом проверяться. Первый уровень проверки — тот же, что использовала Кира при оценке Дэша: изучить всю доступную с помощью компьютеров историю. Прошедших на следующий уровень кандидатов подвергнут дальнейшему изучению, по-прежнему без их ведома. Дэш был убеждён: если его оптимизировать снова, огромный интеллект и улучшенное понимание нюансов человеческой физиологии и языка тела позволит ему разработать надёжный детектор — не только лжи, но и намерений, равно как и присущей кандидатам добродетели. Те, что пройдут эти стадии отбора, вольются в команду.

Единовременно будет улучшаться только один человек, и процедура будет проводиться с такими мерами безопасности, что золото Форт-Нокса позеленело бы от зависти. И Дэш знал: те, кто пройдёт проверку, будут не только приветствовать эти меры предосторожности, но и настаивать на них. Члены команды захотят быть уверены в том, что их сверх-интеллектуальное альтер эго не сможет сбежать, чтобы сотворить что-нибудь такое, о чём по возвращении к тупой нормальности придётся пожалеть.

Постоянно растущая по численности команда, по-видимому, организованная в частную компанию, присягнёт на то, чтобы хранить тайну. Мотивацией станет желание улучшить жизнь человечества, а не жадность или жажда власти: тестирование гарантирует, что это будет именно так. И они улучшат жизнь человечества. Улучшенные экономисты смогут разработать революционные теории о том, как усилить экономику третьего мира. Физикам окажется по силам развить чистую энергию, которую можно будет получать за мизерную часть нынешних затрат — быть может, холодный термояд.

И команда будет помнить уроки царя Мидаса. Свои открытия они станут тщательно анализировать с тем, чтобы гарантировать: внедрение их не возымеет катастрофических непредвиденных последствий, как было бы в случае с терапией Киры по продлению жизни.

Команда продвинет цивилизацию вперёд, и все доходы от изобретений пойдут на то, чтобы воплотить в реальность новые идеи, созданные оптимизированным разумом. Они продолжат селективно набирать дополнительных талантов, расширять область компетенции команды и безостановочно продвигать дальше границы познанного. А тем временем огромные ресурсы они станут направлять на революционные системы движения — с тем чтобы бесконечное число доступных для заселения планет оказались в пределах досягаемости, и на подарок сильно увеличенной продолжительности жизни для всего человечества.

В то же время Кира станет работать с командой биологов и психологов, с тем чтобы найти способ усилить разум человека, не отбрасывая при этом ядро человечности. Чтобы нарастить не только интеллект, но и склонность к альтруизму. Дэш не мог поверить, что сверх-разум и сострадание не могут сосуществовать. И если кому-то удастся этого добиться, так это только ей.

Поначалу Кира была настроена скептически. Тем не менее, по мере того как Дэш всё подробнее обрисовывал своё видение и отвечал на её вопросы, она стала заинтригована. Это была утопическая мечта. Но, раз создаваемые ими мистеры Хайды будут сдерживаться мерами предосторожности, а надёжная технология детектирования может улучшаться, они действительно смогли бы воплотить эту мечту в реальность. Дэш в конечном счёте сумел убедить её в своей правоте, в том, что она слишком быстро отказалась от борьбы.