«Что там у мальчишки? — колебался он. — Нож, пистолет? Но ведь должен понимать — не успеет руку поднять, как я его на месте порву… Ладно, сейчас все станет ясно», — решил десантник.

— Атец передаль, чьто жилатилно, — подросток от напряжения покрылся потом, — чьтобы ракета свалился с машина в район поворот на Сапамхейль, — наконец выдавил он. — А там к туран подиехат Наваль атдать палавина пайса, чьтоби ти убидиться — ми не абманнем. Втарой палавина ти полючат, кагда ракета будит у моджахед. — Зайд окончательно перепугался, заметив, что Шекор-туран напряженно следит за его руками.

— Ето братка тибе передаль. — Из-за его спины появилась новенькая кожаная кобура для пистолета Стечкина — точно такая же была на Навале, когда тот угодил в плен. — Он гаварить, чьто ето многа удобная, чим твая харап, — с ухмылкой указал паренек на деревянное чудище, свисавшее с капитанского ремня. Воспользовавшись тем, что туран занят разглядыванием подарка, Зайд выскочил из дукана и умчался.

Капитан купил у Магната яркие резиновые сапожки для дочери и вышел на улицу. Галя торговалась под присмотром спецназовцев, вышколенный Ваня прохаживался по кругу, как конь на выездке, охраняя свой УАЗ.

— Поехали! — скомандовал капитан, и вся группа моментально заняла места в машине.

Возле «отстойника» Хантер попросил водителя остановиться и вышел: в углу площадки стояли два «уазика» с афганскими номерами, а рядом полковник Худайбердыев в одежде белуджа[154]и в темных очках, Тайфун, майор Кузьменко и подполковник Ваганов. Петренко приветствовал офицеров еще издали. Рафик Давлет тепло поздоровался с ним обеими руками, но обниматься не стал, чтобы не нарушать маскировку.

Сразу же перешли к делу. Капитан доложил о результатах переговоров. Правда, сумма задатка, озвученная им, существенно отличалась от той, которую упомянул Зайд, — якобы его «кровники» пообещали только треть от того, что он запросил. Затем он показал список кишлаков, «согласованный» с Найгулем.

— Все это хорошо, — согласился Худайбердыев. — Найгуль взял приманку. Но теперь необходимо, чтобы он действовал по нашему плану, а не мы — по его. Завтра «Ураганы» нанесут удары по своим целям, а «Буратино» — по самому опасному и наиболее укрепленному населенному пункту, который к тому же должен находиться вблизи от мятежного гнездовья Найгуля. А как по-твоему, — неожиданно спросил он у Александра, кивнув на развернутую карту, которую держал в руках майор Кузьменко, — какие кишлаки следует в первую очередь уничтожить в этом районе?

— Захирхейль! — не раздумывая ответил капитан. Карта для этого ему не требовалась. Он вдруг вспомнил все — и до боли стиснул зубы. Низкие звезды над ручьем, упоенный стон, нежные губы и восхитительное женское тело… Оксана погибла именно в этом кишлаке. — Захирхейль, себ дегерволь! — уже спокойнее повторил он. — Имею к этому местечку особый счет.

— Другого ответа я и не ждал, — проговорил полковник, в упор глядя на капитана. — Таким образом, назначаем Захирхейль первой жертвой Нар-Баркаша! А «Ураганы» разнесут соседний населенный пункт — кишлак Сафир-Шафа. Захирхейль Нар-Баркаш уничтожит новейшими боеприпасами термобарического действия, доставкой которых займешься ты, Искандер. После боевого применения «Мальвин» твоим людям придется прочесать развалины и собрать в специальные полиэтиленовые мешки образцы трупов — как людей, так и животных. За этими мешками в самое ближайшее время прибудут вертолеты.

Полковник помедлил, раздумывая, и продолжал:

— После этой акции устрашения рядом с базами Найгуля ему еще сильнее захочется повидаться с тобой, Искандер. И тут нужно не упустить момент. Завтра, когда колонна выдвинется на боевые, у поворота на Сапамхейль притормози движение — именно там наши люди организуют «случайное» падение боеприпаса на грунт. Выставишь рядом с «Мальвиной» бронетранспортер, назначишь старшим самого опытного и подготовленного комвзвода, пусть охраняет. После того как уничтожим вражеские гнезда, вернешься туда — ждать Наваля. Хорошо запомнил?

— Так точно, себ дегерволь! — ответил капитан. — Хотя есть несколько вопросов. Где, когда и как мы намерены захватить «Карабаса-Барабаса»? Но не это главное. Товарищ полковник, может, я чего-то не понимаю, но чего мы с ним так возимся? Накрыть его со всеми приспешниками тем же Нар-Баркашем — и дело с концом! Зачем эти лишние телодвижения?

— Знаешь, Искандер, — взяв Хантера за локоть, Худайбердыев отвел его в сторону — так, чтобы их не могли слышать остальные, — если бы все решалось так просто, то нечего было бы и войска сюда вводить. В самом деле: поднять в воздух Дальнюю авиацию, проутюжить Афган — и харап! Но не забывай — в кишлаках, кроме моджахедов, живут вполне мирные люди. То, что завтра придется уничтожить два кишлака — это война, ее издержки. К тому же авиация сегодня утром сбросила листовки с предупреждением для мирного населения, где указаны безопасные районы. Не забывай и о том, что многочисленные и дисциплинированные отряды Найгуля — превосходный инструмент для борьбы с аналогичными бандформированиями. В этом главный смысл нашей СПО — уничтожив Найгуля, мы «коронуем» Наваля, а затем посмотрим, что из этого получится. Наваля и его воинство вполне реально использовать в качестве противовеса тем полевым командирам, которых мы не в состоянии контролировать. И служить нам он будет долго — не месяц-два, а несколько лет!

Внезапно выражение лица полковника изменилось — оно стало жестким, глаза сузились.

— И вот еще что… — медленно проговорил он. — Тебе известно, что не только ты, но и я здесь свою кровь пролил, и меня тут едва не прикончили. А я — воин Востока, и отомстить — дело моей чести! И не просто забросать врага снарядами где-то за линией горизонта… — В мужественном лице туркмена мелькнуло что-то волчье, блеснули зубы. — Нет, я хочу увидеть голову своего врага — вот так, глаза в глаза! Думаю, и ты хочешь того же… А что до деталей операции… Помнишь Пуштунвалай: не спеши, не спеши, не спеши! Усвоил, стратег?

— Фемиди, себ дегерволь, — растерялся Шекор-туран. — Я опять повел себя как мальчишка…

— Ничего страшного. Молодость всегда горяча и тороплива, на то она и молодость. Я слышал, Галя тоже здесь, с тобой? — Глаза полковника потеплели. — Как она?

— Молодцом. Все у нас нормально, — улыбнулся Хантер. — Сейчас сидит в машине, — кивнул он на «уазик». — Хотите поздороваться?

— Нет, дружище, — покачал головой псевдобелудж. — Как-нибудь в другой раз. Оперативная маскировка, сам понимаешь. Извинись от моего имени. Вот втюхаем «Мальвину» душманам, тогда и встретимся. Добро?

Еще раз уточнив задачи на завтра, «заговорщики» разъехались.

— Кто этот рослый, видный афганец, с которым ты так долго беседовал? — поинтересовалась Афродита. — Мне кажется, я его где-то уже видела…

— Уверяю тебя — ты нигде и никогда не могла видеть этого белуджа! — категорически заявил Александр. — Потому что никакой он не белудж, а стопроцентный туркмен! Это же полковник Худайбердыев, радость моя! Не признала?

— Ну и ну! — изумилась Галя. — Кто б мог подумать!..

С утра воинская колонна под прикрытием батальонов 66-й бригады выступила в неспокойный уезд Ширавай, над которым центральные власти окончательно потеряли контроль. Подразделения «зеленых», ХАДа и Царандоя, как и повсюду, выдвигались вслед за шурави, восстанавливая государственные структуры в отвоеванных районах. Все возвращалось на круги своя, как и год назад. Однако капитан Петренко теперь играл совсем иную роль, да и сам он был уже не тем самоуверенным молодчиком, который восседал на головной БМП, как предводитель команчей. Ныне Петренко ощущал себя чуть ли не одним из легендарных разведчиков прошлого.

Это обстоятельство тешило его амбициозную натуру, хоть он и сознавал правоту Дыни: его использовали прошлой весной, и сейчас он тоже играет роль живца на крючке. Махнув на это, по обыкновению, рукой и не желая предаваться рефлексии, Хантер отправился к Афродите: вот с кем душа всегда отдыхала.