Так, в общем, и вышло.

*

Данте не позвал меня на следующий день и потом тоже. Что же, ему, вероятно, требовалось время… и к какому бы выводу он ни пришел, я знал, что приму это. Только чтобы никогда больше не ощущать ничего подобного. Если для этого нам придется расстаться - я готов принести эту жертву. Хотя готов ли вынести ее - не уверен.

Через неделю я уехал, чтобы отвлечься поисками Рэйчел - это не было проблемой с ее репутацией.

Разыскивая ее, я думал о том варианте любви, который нам доступен. У людей это происходило как-то иначе, я видел влюбленные пары, и все они были одинаковые, как куколки на свадебных тортах. Я вспоминал Рэйчел, когда она была человеком - агрессивной и колючей, потом вспоминал ее сломленной (я так думал), когда она обнимала меня во время сна (люблю тебя, Улисс…), текстуру ее губ и волос, запах кожи, голос… Не знаю, как бы я отреагировал на ее смерть от чужой руки, но мне хотелось бы пока оттянуть это. Так что грубо это можно считать любовью, наверное.

Данте не любил Перл, это факт. Я ему друг, я люблю его, и он меня вроде бы любит… но тут тоже столько “но”, что и за десять жизней не разобраться. В любом случае, он вряд ли бы понял мое отношение к Рэйчел после того, что она сделала. Чего-чего, а прощать он не умеет. Он так отомстил за смерть Хиямы, что, простите за бездарную метафору, небеса рыдали. Как бы он поступил с Рэйчел на моем месте, не берусь даже гадать - я все-таки чуть менее изобретателен. Еще несколько десятков лет назад самым невинным нашим с ним развлечением было пробираться по ночам в дома и наблюдать за людьми - если кто-то просыпался… ну, не повезло. Добавлю, что мы не особо старались вести себя тихо.

Но тут, с Рэйчел, было другое дело. Мое ЛИЧНОЕ дело. Я убью ее, конечно, рано или поздно, но мне хотелось прежде разобраться в себе.

Сан-Франциско был для меня местом отдохновения. Я впервые приехал сюда давно, но только несколько лет назад узнал, что Мастер здесь - Донателла, моя старая приятельница. В любом городе страны я мог пребывать, сколько мне захочется, не заботясь о том, что скажет местный Мастер. Но Делла - ее игнорировать было невежливо, и поэтому я решил явиться на прием.

Она встретила меня с… как бы это сказать, настороженной радостью. За столько лет Дел нисколько не изменила своей страсти ко всему, что относится к Дикому Западу. На ней были высокие сапоги с маленькими изящными шпорами, ковбойская шляпа, даже платок на шее - все было стильно и делало ее похожей на героиню вестерна. Учитывая то, что Донателла, кажется, была кровей чероки, ее увлечение было очень оригинальным. Да и Сан-Франциско - не Хьюстон. Но кто я такой, чтобы судить, - мои увлечения тоже как бы мало общего с логикой имеют.

- Что нового произошло? - спросила она первым делом, - а то я совсем отстала от жизни со своими родео и конюшнями.

Я вкратце рассказал ей последние события, потом разговор плавно перетек на Чикаго, Перл и Данте.

- Правда, что ее убил крысиный волк?

- Впервые слышу. Если и так, то он это сделал не от голода.

- А Данте? Вы по-прежнему друзья? - спросила она.

- Мы всегда были больше чем друзья. Но теперь… кажется, что-то может измениться.

- Я слышала про Хияму-сан.

- Ты знала Хияму? - Я был по-настоящему удивлен.

Донателла кивнула, и красивые желто-медовые волосы поползли по плечам. Еще сто лет назад я заметил, что ее волосы цвета моих глаз, и вместе мы недурно смотрелись.

- Я была членом одной из экспериментальных групп, его и Бастиана… Потом, когда проект провалился, нас распустили, и я уехала в Штаты. Но я достаточно хорошо знала его, чтобы понять Данте. И знаю Данте, чтобы понять тебя…

- Знаешь?

- Его никто не знает. И ты не знаешь. И сам он иногда тоже. Но у него такая сила, что он может выбирать себе в друзья кого захочет. Он тебя выбрал, и это что-то да значит.

А еще важнее - я выбрал его, ведь насильно мил не будешь… С первого взгляда, с первого слова, вот что действительно важно. Но мудрая Дел поняла, что меня беспокоит, еще раньше меня самого. Неужели это так очевидно?

- Он сказал, что ему легче убить меня собственноручно, чем…

Донателла засмеялась, так весело, что мне самому стало смешно. Интересно, отчего.

- Улисс, ты мечта кушетки. Параноик. Да он за тебя континент с землей сравняет, это не секрет. Так что брось самокопание и давай разбудим парочку лошадей - океан при лунном свете потрясающе красив.

У нее не так много достоинств, но психологический фон Делла создает виртуозно. Впоследствии она призналась, что вначале ее немного насторожил мой приезд.

- Ты думала, что мне нужен город? Боже, Дел, да меня это никогда не интересовало. Какой из меня Мастер города? Это вообще не для меня - подковерные игры, травли, войны; да и все время удерживать власть - это на любителя, согласись.

Хотя, подумал я, появись у меня появилось такое желание… думаю, проблем бы не возникло.

- Я близок к тому, чтобы остановиться, это правда, но не в качестве хозяина. Буду счастлив, если ты примешь меня гостем.

- Это хорошо, - сказала Донателла, - мне тоже не хотелось бы с тобой драться… В таком случае, мой город - твой.

Разумеется, она понимала, что ссориться со мной - значит ссориться с Данте, но в целом приглашение было искренним. Теперь, когда она знала, что я не посягаю на ее территорию, мы могли быть друзьями.

Искренность в нашей породе - ценность редкая.

Дел предложила мне один из своих плавучих домов на побережье, и я принял подарок. Всего семь суток сна под шипение волн действительно привели меня в полный порядок, и я отправился в Нью-Йорк.

Это, пожалуй, самое опасное для вампиров место во всей стране, но экстремалам вроде моей блондинки только того и надо. Я чувствовал, что найду ее, хотя и не думал, что на это уйдет столько времени - она все время ускользала, оставляя след, который я воспринимал всеми органами чувств, как шлейф дорогих духов, как запах крови. Рэйчел научилась быть осторожной, и выследить ее стало труднее, но на меня работал тот факт, что она не подозревала о моем существовании. Потому я гонялся за ней, как за призраком, сам будучи призраком, и это доставляло мне извращенное удовольствие.

…Однажды вечером меня потянуло погулять в тихом пригороде, подальше от ночных клубов, которых я обошел две дюжины. Тут было мирно и спокойно - ей бы вряд ли понравилось. Нельзя сказать, что я не слышал, как едет машина, но почему-то застрял на середине улицы и очнулся, уже упираясь руками в капот. Водил-не-мертвых можно узнать по тому, что они редко зажигают фары. В Нью-Йорке в целях конспирации это делают все, кроме сумасшедших. Фары этой машины не горели.

Передо мной ворчал роскошный белый “лотус” с открытым верхом, а за рулем сидела моя Рэйчел.

Я увидел, как расширились ее глаза, сжались губы. Руки в белых кожаных перчатках впились в руль. Машина подалась назад, медленно, крадучись, и на секунду я поверил, что сейчас Рэйчел выйдет, и я… Убью ее? Обниму ее? Откуда, черт побери, я знаю?!

И тут “лотус” взревел, как не положено реветь дорогим машинам, и кинулся на меня. На лице Рэйчел отразился весь процесс нажатия на газ, с каким удовольствием она это сделала. Мы десятки лет не виделись (то есть она меня не видела), и все это время я помнил только то, что сделала со мной она. Что я сделал с ней, я успел благополучно забыть. Годы в могиле. Она их не забыла.

Это было мгновение - ослепляющие фары, яростный визг (и колес, и ее самой), и то, как кто-то выдернул меня почти из-под машины, она едва зацепила меня крылом. Я откатился на асфальт, приземлившись “на лапы”, как кошка. Мне приходилось видеть, как двигаются оборотни - те, которые из кошачьих, - потрясающе грациозно. Но мы все равно лучше.

- Рэйч, ты что, совсем спятила?! Вы в порядке?