Что же все-таки позволяет верить в возрождение нашей армии и ее авторитета? Прежде всего надежда на тех офицеров, которые вопреки всем трудностям быта, несмотря на нехватку новых вооружений, утрату престижа воинской службы остаются в войсках, поддерживают их боевую готовность, овладевают воинскими знаниями. Так и хочется сказать: «Упрямо служат». И делают это достойно. Надежда и на мужественного русского солдата, который, невзирая на холод, а подчас и голод, на тяжелейшие условия несения службы, помнит главное — свою обязанность Родину защищать. Не мешало бы иным лукавым политикам призадуматься, к чему ведут их утверждения, что теперь во всем мире у нас только друзья… Правда, в последнее время в связи с расширением НАТО на Восток, образования «южной дуги», бомбардировок Югославии, стремления США выйти из договора по ПРО такие разговоры приутихли.

В ходе реформ Россия понесла колоссальный урон. Но пока земля, ее недра, ее естественные монополии служат государству, всему народу, она сможет противостоять попыткам раздробить, распродать ее и останется великой державой. Конечно, дорого придется заплатить каждому из нас, чтобы исправить ошибки последних лет, но еще тяжелее будет плата, если уже сейчас не будет проявлена государственная мудрость в отношении Вооруженных сил и чьи-то личные амбиции окажутся выше государственных интересов.

К.В.Пирогов

Египет дарит свое сердце

Эшелон долго и медленно передвигался от одной стрелки к другой. Было томительно ждать, и его толчки не навали многим заснуть. Наконец, всех участников «спецкомандировки» этот состав доставил в Николаев. Построение у вагонов, и все мы, «специалисты по сельскому хозяйству», строем идем в огромные ангары. Целый день, а потом и ночь нас переодевали. Подгоняли брюки, пиджаки и пальто, и когда мы вышли из этих душных ангаров на пирс, то на многих из нас одежда топорщилась — словно была одета на манекены. Отличие офицеров и прапорщиков от рядового состава была лишь в том, что офицеры и прапорщики одели шляпы, а рядовой состав — береты.

Быстро пронеслась бессонная ночь. На душе у всех было неспокойно: ведь мы знали, что нас ждет не увеселительная прогулка, а ответственное боевое задание Родины, вернуться с которого могут далеко не все.

Начинало светать. Над черноморским портом потянулись клочья сизого тумана. В его разводьях виднеется неподвижная туша огромного теплохода с гордым именем «Адмирал Нахимов». Он, весь белоснежный, словно застыл, прощаясь перед дальним рейсом. Слышны частые всплески воды, громкое сопение буксиров, где-то рядом кричат чайки, хлопают ласковые волны о пирс.

Я сижу возле воды, и мелкие прохладные брызги попадают мне на лицо, на туфли.

«И опять капризный ветер марта/ Шелестит цветущим миндалем./ А вокруг, полнеба закрывая,/ Ходят тучи сизые гуртом,/ Хлопья пены чайками взлетают…»

Меня потянуло на стихи. Весна тому причиной или что-то другое? Наверное робость — а справлюсь ли я с той задачей, которую мне поручено выполнить в далеком Египте?

В руках у меня учебник географии средней школы. Честно говоря, географию я не любил, а тут с таким азартом читал и рассматривал карту, как будто бы готовился к экзамену. Вот на карте далекий Египет, вот Синайский полуостров, вот Порт-Саид, вот Эль-Файюм, вот Асуан, а вот и голубой Нил. Там сейчас идут боевые действия. Ни для кого не являлось секретом присутствие в Египте наших советников, но о боевых действиях наших ракетчиков и летчиков нигде ни под каким видом не говорилось. Мы знали, что израильтяне имели явное преимущество в воздушных боях над египетскими летчиками. Египетская авиация была деморализована и подавлена. Требовалось срочно исправлять создавшееся положение. В 1969 году египетское правительство обратилось за прямой военной помощью к Советскому Союзу. Египет предложил свое сердце. «Большой брат» протянул руку помощи египетским товарищам, и в начале 1970 года, в условиях глубокой секретности, в Египет были направлены зенитно-ракетные подразделения, укомплектованные нашими офицерами и солдатами.

Личный состав отплывал на пассажирских теплоходах. Следом за ними шли сухогрузы с боевой техникой и снаряжением. При прохождении через Босфор на наших судах громко играла музыка, палубы были ярко освещены, — создавалось впечатление, что русские идут в увеселительный круиз. По прибытии в египетский порт Александрия и после краткого митинга, на котором нам была поставлена всего одна боевая задача: оказать помощь братскому египетскому народу в борьбе против израильских агрессоров, раздалась команда занять места в автобусах. И вот мы уже едем по широкой трассе из Александрии в Каир. С жадностью смотрим в окна, стараясь полнее объять взглядом пейзаж Египта, и уже Голубой Нил раскинул свои сероватые воды. По его берегу тянутся зеленые поля, наносы желтого песка, наступающего на пойму реки, купола минаретов над деревушками, которые все как одна серо-коричневого цвета. И на этом фоне начиналось удивительное, роскошное цветение деревьев и кустарников. Лишь акации — фламбуаяны (в переводе с французского «пылающие») ждут мая, настоящей жары, чтобы с верху до низу одеться в морковно-красный наряд из нежных цветков, которые дали этому растению столь эффектное название.

Солнце близилось к закату, и уже стали видны не минареты и купола, а прямоугольники высоких зданий, которые претендуют на звание небоскребов. Это современные пятизвездочные гостиницы «Меридиан», «Хилтон», «Шератон». Эти здания столпились вдоль Нила — элегантные, удачно сочетающиеся с волнами великой реки и купами пальм, кажущимися комнатными растениями у их подножий. Отели вписались в восточный облик города, но их архитектурный стиль — международный.

Наш автобус въехал в центр города. На его улицах появляется все больше вторых этажей — эстакад, иногда двухъярусных. Эти мосты разгрузили основные магистрали, но, несмотря на это, мы попали в многокилометровый «хвост» автомашин. Нам, конечно, интересно наблюдать все это, а вот «старший» автобуса, который должен доставить нас по назначению, явно переживает: нам было объявлено, что намечена торжественная встреча в клубе, праздничный ужин, и все это, наверняка, будет скомкано.

Жара уже не та, ведь дело идет к вечеру. Желудок начинает напоминать о себе, но все то, что мы видим из окна автобуса, настолько увлекательно, что забываешь о чувстве голода.

Водитель нашего автобуса младший сержант Владимир Голо-вань говорит, что в каждой стране надо подчиняться ее обычаям и соблюдать правила дорожного движения. Он уже прослужил более полутора лет и нормально ориентируется в городе.

Более хаотичного потока машин чем в Египте я, как водитель с большим стажем, не встречал. В хаосе движения спасает полное отсутствие пьяных за рулем и быстрая реакция водителей. Но транспортные пробки усугубляет недисциплинированность шоферов. И это нам доказал Владимир. Чтобы сократить несколько километров, он из проулка въехал на улицу с односторонним движением и по встречной полосе пошел к центру города. Проехав несколько кварталов, мы были вежливо остановлены полицейским. Он просто протянул руку, и Владимир спокойно опустил в его ладонь разменную монету — пиастры. Это — как законная прибавка к его жалованию. И вопрос о «мелком» нарушении тут же решается. Однако, при серьезном нарушении «пятачком» уже не обойтись — установлены драконовские штрафы в пятьдесят и сто фунтов. Наш автобус, сократив несколько километров, въехал на трассу, ведущую к Хелуану.

Мы движемся с такой скоростью, что нас обгоняют ярко раскрашенные телеги с осликами в упряжках. На каждой телеге — фонари. Ослики никак не реагируют на автомобильное движение. Ослик — самое старое транспортное средство передвижения на Ближнем и Среднем Востоке.

Резко наступила теплая южная ночь. Автобус остановился у железнодорожного переезда: здесь никто не нарушает правила переезда. Мимо нас с огромной скоростью промчалась электричка, идущая из Баб эль-Люка до Хелуана. Ее внешний вид напоминал эпизоды из кинофильмов наших 20-х годов — сколько людей в вагонах, столько же снаружи и на крышах.