В июне 1971 года во время моего отсутствия пытались провести досмотр моей комнаты в гостинице. Только сложившиеся обстоятельства не позволили это осуществить. Произошло несколько случаев антисоветской направленности.
Один из египетских летчиков-истребителей, имевший боевой опыт, один или два сбитых израильских самолета, вызывающе стал охаивать советских летчиков-советников и специалистов: «Они четверть века не воюют, чему они нас могут научить!». В этой бригаде советником командира был полковник В. Петров. Он был истребитель от бога. Кстати, в 1955 году он, будучи инструктором в Черниговском ВАУЛ, обучал меня на МиГ-15, сделал меня летчиком-истребителем. Спустя 15 лет мы с ним встретились в АРЕ. Услышав хулу, В. Петров посоветовал командиру бригады запланировать учебный воздушный бой над аэродромом тому самому египетскому летчику с ним. Много любопытных пришло посмотреть за боем. Истребители встретились на встречных курсах над центром аэродрома на высоте 300 м. Закрутилась карусель. Оба были упорны и настойчивы. Более опытный Петров подловил соперника, когда тот допустил потерю скорости. Соколом взмыл вверх и готов был нанести решающий удар. Однако самолюбивый пилот хотел сделать невозможное, в результате срыв в штопор, летчик погиб.
Провокационным душком попахивало предложение штаба ВВС АРЕ прикрыть египетские самолеты-разведчики Су-7Р, которые фотографировали ход строительства оборонительных сооружений на Синае, силами 135-го иап. Согласиться — нарушить приказ советского руководства, за Суэцкий залив не залетать. Отказаться — дать повод к утверждению: русские отказываются взаимодействовать, они ненадежные союзники. Пришлось пойти на хитрость и договориться о следующем варианте: египетских разведчиков прикроет пара египетских истребителей. В случае опасности разведчики и истребители Египта уходят на свою территорию, увлекая за собой израильтян в засаду, где их встретит советская эскадрилья. Она обеспечит безопасность разведчиков. На этом и порешили. Однако дальше разработки эта тема продолжения не имела. Разведчики летали без сопровождения истребителей.
Ближе к осени 1971 года все яснее становилось, что развитие событий пошло в сторону мирного разрешения конфликта. В июне 1972 года наши войска стали не нужны, и они возвратились в СССР.
Прошло тридцать лет, но и сейчас, даже случайно встречаясь с египтянами, мы слышим высокую оценку работы советских военнослужащих различных специальностей, из сожаления по поводу тяжелых испытаний, выпавших на долю российских граждан и великого Советского Союза.
Мы хорошо чувствовали любовь и уважение простых людей, Немного наивных, очень доверчивых, порой не совсем понятных. В городах и населенных пунктах наши военнослужащие бывали очень редко, но когда возникала необходимость, мы ездили только группами численностью не менее трех человек, одетые в гражданские костюмы. Это вызывалось не боязнью египетского народа, а намерениями спецслужб Израиля. Они ставили себе задачу похитить кого-либо из советских военнослужащих. Насколько мне известно, ни один офицер, сержант или солдат не был похищен, никто из них не остался за рубежом.
Был случай, когда диверсионная группа Израиля под носом египетского батальона захватила, демонтировала и увезла на Синай радиолокационную станцию П-12. Слышали, что под видом блок-поста египетской военной полиции израильтяне устраивали «проверку». Задерживали нужных им лиц и на вертолетах увозили в плен.
Была попытка уничтожить ПУ и объекты запасного аэродрома Бир-Арейды. Летом 1971 года в вечерних сумерках три вертолета Израиля с диверсионной группой на борту через Суэцкий залив углубились в Заафаранскую долину на территорию АРЕ и произвели посадку в 10–12 км от ПУ Бир-Арейда. Несмотря на то, что они летели очень низко, а рельеф был сложный, наш расчет ПУ обнаружил в воздухе вертолеты, отслеживал их полет и своевременно сообщил на КП полка место и время посадки. Мы доложили о случившемся египетскому командованию. Командир полка принял решение нанести эскадрильей нашего полка удар по вертолетам на земле и диверсионной группе пушечным огнем. Для выполнения этой задачи было необходимо, чтобы бомбардировщики египетских ВВС сбросили над целью осветительные бомбы. К сожалению, бомб готовых к применению, на аэродроме не нашлось. Тогда мы начали облетывать место посадки вертолетов одиночными самолетами на высоте 200 м., стараясь обнаружить цель. Автор этих лично участвовал в тех вылетах. Ночи в Египте очень темные, и наши усилия были тщетными.
Однако мы предотвратили нападение на ПУ. Противник понял, что он обнаружен и поспешно бежал. Высланная утром поисковая группа египтян на БТР установила, что противник заминировал пути отхода.
Казалось бы, в военное время по дорогам Египта без документов проехать трудно. От Бени-Суэйфа до Каира насчитывалось до пяти блок-постов, на каждом строго проверяли документы, но стоило в окно приветственно махнуть рукой и крикнуть: «Я русский специалист», как перед нами распахивались шлагбаумы. Но ведь и враг может поступить так же!
Кстати сбитые израильские летчики, как правило, выдавали себя за русских, чтобы не быть растерзанными местным населением. Дело в том, что египетское правительство выдавало за доставку израильского летчика, живого или мертвого, крупное денежное вознаграждение. Зачем возиться со здоровым молодым мужиком, рисковать своей жизнью, когда можно его убить или покалечить. Размер денежного вознаграждения от этого не уменьшался.
В редких случаях, когда с аэродрома на аэродром переезжали наши летчики руководящего состава в летных голубых лавсановых комбинезонах, а в населенных пунктах скорость машины уменьшалась до скорости ишака, за машиной гурьбой бежали дети и горланили: «Русский летчик!» Так бежали испанские дети за нашими летчиками в Испании в 30-х годах. Мы действительно были интернационалистами!
У нас была теснейшая связь с Родиной. Дважды в неделю мы получали вести от друзей, родных и близких. Нам присылали почти все центральные газеты и журналы практически без опозданий. Прямо в гостиницах были развернуты крупные библиотеки. Книги читались в свободное время. Нас великолепно вооружили техническими средствами пропаганды: радиоцентрами на каждом аэродроме, достаточным количеством киноаппаратуры. На базе Бени-Суэйф смотрели кинофильмы на широком экране, на остальных аэродромах было по два киноаппарата, на всех ПУ по одному. Снабжение кинофильмами было организовано отлично. Их мы получали из двух источников: из Советского посольства в Каире и со Средиземноморской эскадры Черноморского Флота.
Если позволяла обстановка, мы смотрели фильмы ежедневно, чаще новые и интересные. Транзисторные приемники и магнитолы практически были у всех, благо их на рынке продавали во множестве: и японских, и европейских.
Нас не забывали центральные органы Министерства обороны и ВВС. По нашей просьбе Главное политическое управление СА и ВМФ прислало полный комплект музыкальных инструментов. Таланты в наших рядах всегда находятся. Так что и в Египте музыкальные инструменты не пылились.
Чтобы постоянно быть в физической форме, летчик должен заниматься физкультурой. В условиях Северной Африки, когда температура доходила до +49 °C в тени, организованных занятий физкультурой не проводилось, но практически все занимались по личному плану. На скамейке качали пресс, гантелями и эспандерами поддерживали тонус организма, скакали через веревочку как дети. Я в числе немногих бегал, считая, что это лучший способ тренировать выносливость, нагружать сердечно-сосудистую систему. Бог мой, как это монотонно, просто насилие! Неожиданно я нашел оригинальное решение. В Каире случайно попался в руки «Атлас автомобильных дорог СССР», что было кстати, поскольку я рассчитывал после командировки купить машину. Знакомство с ним подсказало интересную идею. На миллиметровой бумаге проложил маршрут Москва — Ленинград в масштабе 1 мм — 1 км. Москва потому, что мы улетели оттуда, туда и вернемся, а Ленинград — родной город, семья осталась там. Для интереса на маршрут нанес города, села, реки и другие ориентиры. Пробежал, нанес на маршрут. Добежал до города — сразу в Большую Советскую энциклопедию, ведь интересно узнать все о нем. Я вошел во вкус и за 375 дней пробежал 1239 км. Увеличил маршрут по дорогам Карелии, но финишировал всегда на Дворцовой площади. Ежедневно бегать не удавалось, полеты, боевое дежурство, а иногда погода мешали регулярности пробежек. В Египте дождей, снегопада и гололеда не бывает, а вот хамсин — пыльная буря с перерывами продолжается 50 суток. Максимальная норма пробега за день достигала 16 км. Минимальная — 1 км. Благодаря бегу, я оставался в хорошей форме, легче переносил перегрузки.