Потом они сидели за столом.

— Девочку иметь — такая морока, — говорила Марина Петровна, — сплошная нервотрепка. Хоть милиционера к ней приставляй, только ведь в милиции тоже сплошные мужчины…

— Мне ваша спичка не понравилась, ешьте капусту, домашняя…

— Она не спичка, у нее современная фигура…

— Поставь ее в профиль — не видно будет… И нахалка к тому же!

— Просто она умеет за себя постоять, наверно, вы ее обижали…

— Да уж не целовали… Три дня как знакомы, и вот те — замуж!

— Что? — закричала Марина Петровна. — Кто замуж?

— Ваша современная Наташка за моего дурня!

— Замуж?

Марина Петровна стала сползать со стула, шумно хватать губами воздух.

Серафима Ильинична вскочила и подхватила гостью:

— Вам что, плохо?

— Ничего особенного, — с трудом ответила Марина Петровна, — просто сердце останавливается.

Серафима Ильинична занервничала:

— Сейчас я валокордин накапаю. Что ж вы при слове «замуж» брякаетесь? Значит, если просто так, то можно вертикаль держать, а по-моему, если просто так переночуют в машине или где попало, это хуже. — Серафима Ильинична кончила капать лекарство. — Выпейте!

Но Марина Петровна не подавала признаков жизни.

— Эй! — повысила голос Серафима Ильинична. — Как вас зовут? Очнитесь! Вы что ж это такое делаете?

— Умираю от горя, — тихо призналась Марина Петровна.

Ехало по Новгороду такси «НОВ 41–41». За рулем бородатый Вася, рядом Наташа.

Возле тротуара голосовала женщина с авоськами. Была она маленького роста и, голосуя, подпрыгивала.

Вася подъехал к тротуару.

— На Московский закинешь?

— Садитесь!

Женщина полезла в машину. Вася включил счетчик.

— Что ж это ты мухлюешь? Пассажирку везешь, а счетчик-то невключенный?

— Это практикант, — сказал Вася.

Как всегда, откуда-то из небытия возник милиционер и повелительным жестом приказал Васе остановиться.

— Сейчас он тебе покажет практиканта! — возликовала добрая женщина. — У них на мухлеж чутье!

— Он решил, — Вася покорно притормозил, — что я вез пассажира, а по пути подсадил еще одного. Они к этому вечно вяжутся, хотя мы имеем на это полное право!

Прежде чем Вася собрался выйти из машины, Наташа уже выскочила из нее и бежала к милиционеру.

— Боевая девка! — одобрительно сказала пассажирка. — Станет на такси работать — дачу купит!

— Я буду разговаривать только с водителем! — строго предупредил постовой.

— Нет, со мной! — решительно возразила Наташа. — Я люблю этого водителя, и я приехала к нему из Москвы всего на один день. А он, как назло, работает. И я всю смену буду ездить с ним. Если бы я любила вас и приехала бы из Москвы к вам, я бы всю смену торчала рядом с вами посреди мостовой! Как тебя зовут?

— Витя! — растерянно ответил молоденький милиционер.

Наташа уже бежала обратно к машине. Вася быстро отъехал.

— Что ты ему наплела?

— Пообещала на свидание прийти!

— Пока ты с ним калякала, — сердито сказала пассажирка, — на этом сумасшедшем счетчике наколотило тридцать две копейки. Я их вычитаю. И чаевых тоже не будет. Я вот на фабрике работаю, мне никто на чай не кидает! Стоп! Прибыли!

Борис Иванович появился в новгородском таксопарке, спросил вахтера:

— Где у вас начальство?

— Начальства у нас с перебором!

— Мне бы узнать адрес водителя!

— Вона, два шага, отдел кадров, они с удовольствием, им все одно делать нечего… Разве бумагу жевать… — популярно разъяснил вахтер, у которого был, очевидно, приятный характер.

В отделе кадров Бориса Ивановича встретили настороженно.

— Мне бы адрес вашего водителя, зовут Василием, борода у него!

— А зачем? — нахмурилась кадровичка. — Если жалоба, пишите заявление, мы разберемся.

— Мне нужно его повидать.

— А зачем? — повторила кадровичка. — Отказался вас везти, требовал чаевых?

— Дайте мне адрес, пожалуйста! — настаивал Борис Иванович.

— А зачем? — Кадровичку было не прошибить. — Может, вы что оставили, позабыли в машине?

— Оставил… — усмехнулся Борис Иванович. — Но не позабыл!

— Что именно?

— Дочь! — коротко ответил Борис Иванович.

— Позабыли в машине ребенка, — поняла кадровичка. — С мужчинами бывает. Сколько ребенку месяцев?

— Восемнадцать лет. Дайте адрес. Я тихий, дайте адрес, я из Москвы приехал, дайте адрес! Я нервный, я ваш таксопарк на части разнесу, дайте адрес — зовут Василий, и с бородой!

— А зачем? — Кадровичка скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что идти в атаку на отдел кадров бессмысленно.

Вечером Яков Андреевич возвращался с работы домой. Но стоило ему открыть ключом дверь, как Серафима Ильинична опрометью бросилась навстречу и загородила дорогу:

— Тсс!

— Что случилось? — шепотом осведомился Яков Андреевич.

— На нас свалилась мама!

— Чья мама? Откуда свалилась?

— Ну, мамочка, мамаша этой, вчерашней…

— Васиной вертихвостки? — догадался Яков Андреевич.

— Для тебя вертихвостка, а для нее любимая дочь!

— Сейчас я ее вышвырну! — Яков Андреевич решительно отвел жену в сторону и зашагал в комнату.

Жена побежала следом:

— Не вышвырнешь, она цепучая!

Яков Андреевич увидел Марину Петровну, которая лежала на диване, завернутая в плед, и читала журнал. Яков Андреевич вырвал у нее журнал:

— Я вижу, вы здесь разлеглись надолго!

— А вы, оказывается, грубиян! — спокойно парировала Марина Петровна. — Пока не вернете дочь, вы меня с этого дивана трактором не стащите!

— Я ее искать не нанялся!

— Поскольку именно вы выгнали ее на улицу! — все так же спокойно произнесла Марина Петровна.

Яков Андреевич сердито обернулся к жене.

— Сообщило местное радио по кличке Лида… — вздохнула Серафима Ильинична.

— Достаньте мне Наташу хоть из-под земли! — продолжала Марина Петровна. — Иначе я вас со свету сживу.

— Говорят, перед тем как жениться — погляди на невестину мать, твоя невеста станет потом такая же! — неожиданно улыбнулся Яков Андреевич. — Бедный Вася!

— А может быть, она в отца! — возразила Марина Петровна. — Может быть, у ее отца душевный характер! Может, он замечательный человек!

И тут раздался звонок.

Серафима Ильинична пошла отворять. В дверях появился Борис Иванович:

— Здравствуйте, извините, здравствуйте!

— Здравствуйте! — растерянно поздоровалась хозяйка.

— Извините… Если меня не обманули… таксист с бородой… зовут Вася, живет здесь?

— Здесь, только его дома нету и когда заявится, неизвестно…

— Тогда я подожду, — стеснительно сказал Борис Иванович, — это, конечно, не очень прилично… но я в уголочке, тихонечко…

— Вы что тут все повадились ждать Васю? — повысила голос Серафима Ильинична.

— Я обожду, чтобы, извините, поставить его на место, он у меня дочь украл!

— Пройдите в комнату! — скомандовала Серафима Ильинична. — Она там!

— Наташенька! — закричал Борис Иванович. — Что ты наделала?

Он вбежал в комнату и… увидел Марину Петровну, которая все еще лежала на диване.

— Не кричи! — строго сказала Марина Петровна. — Ты не у себя дома! Подойди поцелуй меня!

— А зачем? — не понял Борис Иванович. — И где Наташа? И почему ты здесь лежишь?

— Подойди ко мне! — приказала Марина Петровна и, когда бывший муж приблизился, порывисто обняла его за шею, поцеловала, повисла на ней, запричитала:

— Пропала наша Наташенька!

Борис Иванович пытался вырваться, но Марина Петровна держала его крепко.

— Ты меня задушишь! — сердился Борис Иванович.

— Я по тебе соскучилась! — не отпускала его Марина Петровна. — Ты мое утешение в эти трудные минуты!

— Все прибыли? — издевательски спросил Яков Андреевич. — Или еще кто ожидается?

— Все! — ответила Марина Петровна. — И не мешайте нашей встрече с мужем. Это негостеприимно. У вас есть и другие комнаты.