• Лабиринтами помечали источники пресной воды. (Это предположение основано на спорной теории о том, что в досредневековые времена было принято отмечать источники и местонахождение подземных вод камнями с вырезанными на них спиральными узорами.)
• Лабиринты строили забавы ради скучающие смотрители маяков, а может быть, их жены или дети. (Похоже, именно так был создан единственный каменный лабиринт в Британии — скандинавский по форме, многократно перестраиваемый. Он был сложен в XVIII веке на острове Святой Агнес на Силлийских островах, неподалеку от побережья Корнуолла.)
• Это были площадки для игр, помогающие развлечь детей в то время, пока их отцы латали сети.
Как уже упоминалось раньше, многие из северных лабиринтов получили свои названия от древних крепостных городов — таких как Иерихон, Константинополь, Иерусалим и Ниневия, но все равно самым распространенным названием по-прежнему оставалось слово «Троя» и такие его вариации, как Трояборг, Тройебург и Тройберг. Помимо мест, названных в честь девушек, есть еще и такие: Steaintanz («каменный танец»), Trellborg («замок тролля»), Rundborg («круглый замок») и Jatulintarha («ограда великана»). А какие-то патриотичные финны утверждали, что далеко не все лабиринты на их земле имеют шведские — то есть скандинавские — корни. Финны не скандинавы и называют некоторые свои лабиринты на далеком севере Йатулинтархой — «садами Йатули» — в честь йатулов, древней, а может, и вовсе мифической финской народности.
Самый посещаемый из всех — вероятно, лабиринт Трояборг в Готланде, расположенном недалеко от Стокгольма и иногда называющим себя «главным островом для отдыха в Швеции». Троянская крепость представлена здесь в классическом варианте — она имеет около шестидесяти футов в ширину и одиннадцать кругов. Этот лабиринт расположен рядом с морем, у подножия небольшой горы, и сочетание сверкающих белых камней и ухоженной зеленой травы вместе с яркой голубизной моря создает идеальный естественный пейзаж для сувенирных открыток. Здесь есть даже парковые скамейки, чтобы присесть передохнуть. У Трояборга имеется и своя собственная легенда, вариация на тему заточенной в темницу девицы. Вот только на этот раз в ней содержится еще и слабый отголосок Шахерезады и ее 1001 сказки, которые она рассказывала, чтобы выжить в своем заточении. В этом случае принцессу держат в неволе в пещере на холме Гэллоуз — рядом с теперешним местом расположения лабиринта. (Это жуткое название[33] встречается уже второй раз за главу — и снова в связи с расположенным поблизости лабиринтом.) Принцесса, чтобы выжить, каждый день кладет по одному камню в то, что станет потом Трояборгом, а когда лабиринт закончен, мы ждем, что в него ворвется принц-герой, который помчится на помощь принцессе по выложенной камнями тропе, но ее уже и так отпускают на волю: в этой сказке удивительным образом отсутствует персонаж героя-мужчины.
Дальше от побережья находятся несколько других лабиринтов. Они меньше размером и далеко не так живописны, но заслуживают внимания оттого, что имеют отношение к могилам. Один построен рядом с церковным кладбищем, а другие кажутся частью погоста эпохи железного и бронзового веков. Это очень необычно. Могилы под лабиринтами обнаруживаются крайне редко. Даже в Шартрском соборе нет никаких захоронений. В Англии есть только две могильных плиты, на которых изображен лабиринт, они обе были сделаны уже в XX веке и обе — в память о людях, имеющих прямое отношение к лабиринтам — их постройке или сохранению. Часовня Мэри Уатт, украшенная изображением лабиринта, в Комптоне, Англия, совершенно уникальна. Члены Американской ассоциации по изучению могильных плит у себя в Соединенных Штатах не нашли ни одного подобного примера. Странно, но такой древний и загадочный символ, как лабиринт, почти никогда не ассоциировался у людей со смертью — только с обновлением и возрождением.
Несмотря на то что они так обросли легендами, сотни лабиринтов, рассыпанных по берегам и островам Скандинавии, по большей части пусты и заброшены. Они находятся далеко от туристических и торговых путей. Многие лежат, заросшие травой или спрятанные на крошечных островах и, похоже, представляют собой всего лишь метки на местах особенно удачной ловли, которые и раньше-то представляли только сезонный интерес, а теперь и вовсе пришли в негодность. Несмотря на трогательные истории о «завоевании» девушки, настоящим смыслом этих очерченных камнями тропинок был, пожалуй, процесс их создания, а не то, как именно их можно использовать. К тому же строить их было легко — все равно что рисовать граффити: простая и незатейливая, но при этом загадочная кривая линия складывается на пляже или в поле из обыкновенных камней, расставляемых друг за другом. Каменные лабиринты передвигаются по поверхности земли с той же легкостью, с какой мы пишем на листе бумаги слова. Их тропы редко бывают затоптаны из-за чрезмерного внимания посетителей. Важнее всего здесь был процесс создания. Как и каллиграфия, лабиринты остаются скорее посланием, чем игрой.
Шесть. Сад
Через несколько месяцев после начала XXI века лондонский журнал «Таймаут» в разделе «Бары и клубы» упомянул заведение под названием Sleaze («Дешевка») и пообещал «отвратные мероприятия». В числе приманок этого клуба журнал перечислил не только резидента по имени Спайк (Гвоздь) и «музыку, грохочущую ночь напролет», но еще и «лабиринт на заднем дворе». А по поводу формы одежды было сказано: «Дресс-код: грязно, вызывающе сексуально или банально дешево».
К концу XVI века мужчины и женщины, бродящие по тропинкам новых замысловатых лабиринтов из живой изгороди в частных садах по всей Англии и Европе, делали первые шаги по направлению к заднему двору клуба «Дешевка». По этим лабиринтам никто не бежал. В их середине победителя не ждала покорно никакая застенчивая девица. Никаких молитв тут, вероятнее всего, не произносилось, и ни о каком завоевании священного города здесь и речи не шло. В ходе своей эволюции лабиринты преобразовались — или мутировали? — в путаницы, превратились в светскую забаву и замысловатое садовое украшение. Отправляясь в такой лабиринт-путаницу, непременно нужно было должным образом приодеться, а порой тут играла и музыка. Совсем как в «Дешевке». Как писал в своей книге «Польза садового искусства» (1568) ландшафтный архитектор XVI века Томас Хилл (который именовал себя Дидимусом Маунтейном, «горным Дидимом»)[34], пустующие, или «вакантные», пространства в саду следует отдать под лабиринт-путаницу «с одной лишь целью — время от времени предаваться в них потехе».
Стены нового лабиринта живой изгородью вознеслись ввысь, а кроме того, в нем появились тупики — лабиринт на глазах превращался в дорогую игрушку для богачей, модную, как платье новейшего покроя. Впервые у лабиринта появились настоящие, невымышленные стены, и его посетители наконец получили возможность по-настоящему — пусть даже и ненадолго — заблудиться. И если в классических критском и шартрском лабиринтах цель всегда была отчетливо видна, то новые путаницы с их тупиками и неверными поворотами превратились в загадку, головоломку, которая требовала решения, но решение это люди искали «с одной лишь целью» — забавы ради. А в подходящей компании тут были — если воспользоваться словами писателя Терри Сазерна — еще и «условия для порока». Ну, или по меньшей мере возможность для флирта.
К началу XVII века ни один уважающий себя — или хотя бы просто модный — сад не обходился без лабиринта, а часто в одном саду их могло быть даже несколько. На вилле Д’Эсте, в одном конце Рима, одинаковые лабиринты расположены среди фонтанов парами, как комплекты одинаковых чемоданов. На вилле Ланте, в другом его конце, один-единственный лабиринт застенчиво спрятан от людских глаз среди деревьев. В альбомах голландского архитектора Ханса Вредемана де Вриса идеальные сады сплошь усеяны лабиринтами, как аккуратными заплатками на тщательно раскроенном одеяле. Во французском Версале запутанная тропа петляет как гигантский крестный путь под открытым небом, но на каждой остановке, или «стоянии», вместо изображения Страстей Христовых путнику встречаются скульптуры на тему басен Эзопа. А в лондонском саду Хэмптон-Корт лабиринт, который станет самым знаменитым из всех садовых и просуществует дольше остальных, втиснут в угол дополнительного маленького сада под названием «Дикая природа». А рядом с ним — небольшая спираль из растений под названием Plan-de-Trоу («Карта Трои»).