– Продолжай.

– Куда?

– Ты человеческое существо, так? Ты живешь, обладаешь сознанием, подчиняешься физическим законам. Ты существуешь в определённом месте в определённое время. Ты живёшь на маленькой планете в большой галактике в бесконечной вселенной. Это всё аспекты того, кем ты себя считаешь – это твои верования. Так же и со всеми вещами, которыми ты себя не считаешь – ты не этот стол, но ты веришь, что стол есть. Ты не этот воздух, ты не я, ты не эта солнечная система. Это часть того, как ты определяешь себя – как это, не то.

– Вы хотите сказать, что я это стол?

– Нет. Я говорю, что ты говоришь "нет". Ты веришь в то, что ты и стол – две разные вещи.

– А разве нет?

– Не знаю, как ты думаешь?

Она посмотрела на меня сердито.

– О, боже милостивый, – пробормотала она, в раздумьи высунув язык. – Окей, погодите минутку, – она быстро застрочила в своих записях.

– Ты говоришь, что ты девочка, – продолжал я, – но правда ли это, или это лишь аспект твоей роли? Ты можешь отойти в сторону от своего пола, национальности, биологического вида и наблюдать их так же, как мы говорили о наблюдении персонажа.

– Да?

– Всё, что ты знаешь о себе, не важно насколько реальным или истинным это может казаться, это лишь ещё один слой костюма. Так мы начинаем демонтировать нашу систему истинных верований. Вера относится не только к Богу или жизни после смерти, она касается всего, что мы считаем истинным. Всё, что мы знаем, не важно, насколько мы в этом уверены, в реальности просто вера, а все верования ограничивают сами себя и служат для уменьшения истинной бесконечности до ложной конечности.

Она записала это слово в слово.

– О, боже милостивый, – она нахмурилась, – а с этим что опять не так?

– Я не говорил, что что-то не так.

– Но ничто не является правдой, то есть где мы находимся в пространстве, времени и так далее?

– Не только где ты находишься в пространстве и времени, но сами пространство и время, и дуальность, и причинность, и судьба, и память и всё, о чём только ты можешь подумать. Это всё вещи, в истинность которых ты веришь, элементы "Парадигмы Сна", и ты можешь использовать процесс наблюдения, чтобы стряхнуть с себя эту веру, освободиться от неё. Отойди на шаг от года, десятилетия, тысячелетия. От своего дома, города, своей страны, планеты. Когда ты обнаруживаешь что-либо, что, как тебе кажется, определяет или содержит тебя каким-то образом, ты можешь отойти на шаг от этого – строго объективно наблюдать свою веру, свою привязанность. Всё это просто слои сна. Ты можешь выйти из всех этих вещей и наблюдать их точно так, как ты наблюдаешь внешний персонаж.

– Вы можете привести пример? – спросила она.

– Конечно, – ответил я. – Ты когда-нибудь смотрела новости?

– Да, иногда, для школы и так. Мне нравилось.

– Хорошо, когда ты смотришь новости, ты можешь смотреть их как новости прошлой недели, или прошлого года, даже если это сегодняшние новости.

Она смотрела на меня, грызя ручку.

– Да, – согласилась она, – а зачем?

– Чтобы отделиться, сфокусировать свой ум и зрение на ложных привязанностях, прекратить видеть то, чего нет.

Она записала это. Затем я дал ей ещё.

– Чтобы дистанцироваться от местных, национальных и мировых событий, чтобы увидеть их как абстракции, не более личные для тебя, как если бы они происходили в другое время и в другой стране, или на другой планете, даже если они происходят прямо у тебя за окном.

Она записала, остановилась, записала ещё, остановилась и подняла голову.

– Чтобы помочь тебе увидеть ложную идею о своей локализванной природе, поднять якорь, удерживающий тебя в этом месте и времени. Этот якорь – ничто более, чем эмоциональная привязанность, так же как любая другая.

Она писала, покачивая головой взад-вперёд. Сейчас она не понимает, но она записывает, поэтому это не обязательно. Она сможет переварить это и задать дополнительные вопросы в другой раз, если захочет. Закончив писать, она посмотрела на меня, дескать, есть ли у меня ещё что сказать.

– Чтобы вытащить себя из той части своего персонажа, которая верит, что сегодняшние новости более значимы, чем вчерашние. Легко развеять это убеждение. Новости это как моментальный снимок реки. Они мгновенно устаревают. В конечном счёте, всё, что ты знаешь, на самом деле это лишь то, во что ты веришь. Вот так ты можешь прокопать насквозь все слои своих верований, снять все покровы иллюзии. И как я сказал, это не более, чем наблюдение – видеть то, что есть, разучившись видеть то, чего нет.

– Я знаю, что я есть. Вы это говорили, да? Здесь я не могу ошибаться, не так ли?

– Ты существуешь – это всё, что ты знаешь. В конечном итоге у актёра вообще нет никаких качеств, кроме существования. Ни Бог, ни Иисус, ни Будда не могут сказать больше.

– Получается, что всё это просто игра в верю-не-верю?

– В этом суть. Все эти слои, которые содержат и определяют себя, это часть этой игры. Всё, что тебе нужно сделать, это перестать создавать веру. Но не посредством создания новых верований, а уничтожив старые путём ясного видения привязанностей, убеждений и ложных аспектов себя. Когда у нас действительно это получится – увидеть ясно – мы сломаем привязанность. Привязанности рвутся путём освещения, фокусирования на них ума. Они не выдерживают этого.

***

Мэгги повернулась к своей матери, которая лениво развалилась возле бассейна.

– Это то, чем ты занимаешься, мам?

– Точно не знаю, – сказала Лиза. – Думаю, достаточно большая разница – делать это как упражнение и делать это в действительности. Просто сделать один маленький шаг так трудно, что даже кажется невозможным думать о том, что будет после. И я не говорю о таких вещах как пол или национальность. Я говорю только о таких тонких слоях собственного имиджа, как заслуживающая доверия женщина или хорошая жена. И, должна признать, я делаю это выборочно. Пытаюсь, во всяком случае.

– Может, всё было бы по-другому, если бы ты научилась наблюдать, когда была молодой, – предположила Мэгги.

– Если бы кто-то говорил со мной так, как мистер МакКенна сейчас говорит с тобой, объясняя разницу между персонажем и актёром, я бы никогда так крепко не засела. Думаю, я выросла бы совсем другой, и сейчас не было бы необходимости всё исправлять.

– Как ты думаешь, лично я должна это делать?

Лиза вздохнула.

– Не вижу ничего неправильного в том, чтобы быть более осознанной, дорогая.

***

– И где во всём этом вы? – спросила меня Мэгги.

– Хороший вопрос. От персонажа, который сидит здесь и говорит с тобой, ты узнала обо всех этих слоях до самого конца через дуальность, время и пространство, так?

– Да.

– Быть пробуждённым, значит не быть обманутым всем этим. Нет никаких слоёв. Ты пробуждён из сна.

– Нет даже судьбы?

– Даже судьбы.

– Но откуда вы знаете, что стать просветлённым не было вашей судьбой?

– Опять хороший вопрос. Я не знаю. У меня нет знания на этот счёт. Я вышел из сна в пробуждённое состояние, и кто знает, какие факторы сыграли роль? И, откровенно говоря, кого это волнует? Листок упал в реку и задержался на камушке. И что? Он ничего не может объяснить. Какая разница, как он туда попал или куда поплывёт потом?

– Но ведь нельзя выйти из сна в пробуждённое состояние, и всё равно иметь эго?

– Верблюду легче пройти сквозь игольное ушко, чем ложному я войти в пробуждённое состояние.

– Но что остаётся?

– Логическая невозможность – я без я, существо без эго. Как ты видишь, я всё ещё здесь, в физическом мире, подчиняюсь физическим законам, но только это тело и этот персонаж. У актёра ничего этого нет. Было бы даже точнее сказать, что актёр мёртв.

– Мёртв?

– Если человек мёртв, но его тело ещё гуляет, это зомби. Если человек мёртв, а гуляют его тело и личность, это просветлённый. Знаю, это кажется совсем непонятным, но мои средства описания очень ограничены. Мне это абсолютно понятно, как и любому другому в пробуждённом состоянии.