Всё это время кошка неотрывно следила за тенью, напрягшись и лихорадочно подёргивая усами.
— Ах ты моя хорошая, — торопливо похвалила колдунка бдительного сторожа и тут же крикнула в тишину комнаты громким шёпотом. — Мальчики подъём!
Удивительное дело, но и Тальгато, и Эйлан проснулись сразу же. Внучок зеркальщика испуганно сел на кровати сонно хлопая глазами.
— Что там, Лю? — испуганно спросил он, натягивая одеяло к самому подбородку.
— Одевайтесь! Мы уходим!
Из предосторожности ведьма не стала зажигать огонёк и впотьмах кинулась в комнату, где на кресле продолжал безмятежно дрыхнуть волшебник.
— Торой, Торой, да проснись же! — она изо всех сил трясла мага за плечи, но тот по-прежнему не размыкал глаз. — Вставай!..
Голос девушки сорвался от ужаса. Но чародей спал, и разбудить его не было ни малейшей возможности. Тем временем, в дверях спальни возник взлохмаченный, но уже собранный Тальгато. Юный рисовальщик крепко держал за руку испуганного Эйлана.
— Надо уходить, — скороговоркой произнесла Люция, — там чужак!
Мальчишки кивнули, блеснув в темноте испуганными глазами. Рассвирепевшая кошка выбежала из спальни и теперь расхаживала возле балконных дверей, напряжённо дёргая распушившимся хвостом. Аккурат за балконными дверьми к покоям возносилась широкая лента воздушного тротуара. Увы, с улицы проникнуть в комнаты труда не составит — двери-то открываются с двух сторон… Судя по всему, Эйлан понял мысли колдуньи, потому что, резво вырвавшись из рук Тальгато, подлетел к коробу, где хранились рисовальные принадлежности, и высыпал содержимое ящика на пол.
Кисти, карандаши, баночки с красками раскатились по ковру. И то верно, есть надежда, что чужак оступится на этом беспорядке и, если не убьётся, так хотя бы чувствительно ударится. Рисовальщик было застонал что-то про беспорядок, но Люция грозно цыкнула на него и послушный мальчик присмирел. Ведьма схватила свой узелок и рывком подняла Тороя из кресла. Маг послушно встал, глядя перед собой пустыми глазами. Ни дать, ни взять лунатик.
— Бежим! — колдунка подтолкнула ребят в спины.
Первой в тёмный коридор рванула воинственная Кошенька, следом, держась за руки, Тальгато и Эйлан, а уже за ними Люция с Тороем. Девушка тянула безвольного волшебника за руку. Он исправно переставлял ноги, но при этом покачивался, будто пьяный.
Звонко щёлкнув пальцами, ведьма зажгла над головами спутников болотный огонёк. Люция не задалась мыслью, куда именно бежать, главное, как ей сейчас казалось, очутиться на улице, а там… там посмотрим.
Беглецы неслись через гулкие коридоры замка, сворачивая то вправо то влево, впереди, словно стрела, мчалась, едва касаясь лапами пола, кошка. Именно она, как ни странно, указывала дорогу в этом лабиринте покоев и зал. Колдунка всецело доверилась чутью пушистой хищницы, а сама, увлекая за собой Тороя, шептала срывающимся голосом заклинание, разрывающее чары.
— Очнись, — задыхаясь, умоляла девушка, — очнись!
Где-то далеко позади раздался тешащий сердце грохот и Эйлан в нездоровом азарте радостно воскликнул:
— Сработало!
— Он упал. — Едва справляясь с дыханием, печально согласился Тальгато и подытожил. — Теперь там беспорядок…
— Ходу! — зашипела на них Люция.
Болотный огонёк нёсся под потолком, превращая бегство в мистическую гонку, окрашенную сполохами и переливами. Но вот беглецы, перескакивая через три ступеньки, сбежали по широкой парадной лестнице в просторную гостиную, а Кошенька с нетерпеливым мявом замерла перед высокими входными дверями. Эйлан с разбегу толкнул плечом тяжёлые створки и, больно ударившись, вылетел в ночь, увлекая за собой Тальгато. Следом за ними в дождливый мрак вынеслась Люция, тащившая за руку бесполезного волшебника.
— Туда! — скомандовала девушка и помчалась к одному из воздушных тротуаров, что уводил в противоположную от замка сторону.
А ведь ещё сегодня вечером и близко боялась подойти к этим проклятым «мостикам» — такими ненадёжными они казались. И, надо же, сейчас колдунке не было решительно никакого дела до ненадёжности и хрупкости гелинвирских тротуаров, ей даже была совершенно безразлична высота, на которую они вздымались.
Оскальзываясь в темноте, беглецы устремились вперёд. Мчаться в гору по мокрым камням, когда трепещущий огонёк освещает путь лишь на несколько шагов вперёд, страшно и очень опасно. А уж если с дождливой высоты камнем падает огромная тень…
— Бежим! — завизжала ведьма, пригибаясь. — Туда!
Она махнула рукой в сторону, где из темноты выступала каменная башня. Под ногами свирепо выла от бессильной ярости кошка. И снова беглецы помчались сквозь ночь, а стремительная тень понеслась следом. Люция слышала за спиной жуткое сипенье, видимо, Тень хотела окончательно запугать несчастные жертвы. Безучастный ко всему Торой тяжело бежал рядом.
— Прочь! — ведьма яростно взмахнула рукой, швырнув в преследователя своим узелком.
Жуткое Нечто сноровисто шарахнулось в сторону, увёртываясь, и… не рассчитало в темноте — взяв крутой разворот, с треском врезалось в стену Академии, отчего зашелестело ещё яростнее и рухнуло куда-то на нижние уровни тротуаров.
Эйлан и Тальгато издали победоносный клич и, дробя пятками лужи, помчались к башне. Первым достиг двери более ловкий внучок зеркальщика, он со всего разлёта врезался в створку, ожидая, что она распахнётся, но тут же с болезненным оханьем запрыгал поодаль, растирая ушибленное плечо. Тальгато, которого мальчишка тащил следом, предусмотрительно выставил перед собой руки и лишь звонко приложился к дверям ладонями.
— Заперто! — закричал Эйлан сквозь дождь. — Лю, здесь заперто!
— Торой! — взвизгнула ведьма. — Да слышишь ты или нет?
И она влепила магу пощёчину.
— Очнись!
Увы, рукоприкладство не принесло результата, а потому Люция зло отпихнула волшебника к стене и оглянулась на мальчишек. Эйлан таращился на колдунью круглыми от страха глазами. Даже безучастный доселе Тальгато и тот прерывисто дышал, бросая по сторонам заравленные взгляды. В ногах у ведьмы вилась кругами Кошенька с воинственно торчащим хвостом и выгнутой спиной. Болотный огонёк услужливо озарял жалкое сборище.
— Сейчас, сейчас, — зашептала колдунья и принялась испуганно торкаться в дверь. — Откройся! Откройся!
Она выкрикнула в волглый воздух ещё несколько отрывистых приказов и дверь, с запозданием вняв заклинанию, неожиданно распахнулась. Люция с визгом провалилась в темноту. Эйлан бросился следом.
— Бегите наверх. — Приказала колдунка и выскочила на улицу за Тороем.
Тот стоял, привалившись спиной к мокрой стене, и, не мигая, смотрел в пустоту.
— Что б тебя разорвало… — зло пропыхтела ведьма, которой уже порядком надоело таскать чародея на своём загривке.
— Лю! — заверещал откуда-то сверху, из башни, Эйлан. — ЛЮ!
Люция завизжала и повернулась лицом к опасности, молотя кулаками воздух.
— Иди сюда! — вопила она, лупя бестелесную темноту. — Я тебе так наподдам!
Сверху отчаянно голосил внучок зеркальщика.
«О, Силы Древнего Леса, — взмолилась в последний раз Люция, — помогите мне вспомнить хоть какое-то словоречие, чтобы защитить мальчишек! Обещаю, что за это я прочитаю и выучу наизусть все заклинания, какие только есть!» Но Силы Древнего Леса остались бесчувственны к мольбе. Глухой ужас захлестнул девушку с головой.
«Всё. — Подумала ведьма. — Теперь точно всё».
Чёрная тень скользнула с небес, рассекая завесу дождинок рваными крыльями. И заходящаяся от ужаса девушка, наконец, поняла — с необозримой чёрной высоты к ней мчится ужасный Тать! Страшный привратник Мира Скорби, поджидающий души умерших колдунов.
Бабка говаривала, будто сильная ведьма может обмануть первородного демона и избегнуть его мучительных объятий — достаточно лишь скользнуть под страшными кожистыми крыльями, похожими на мокрые простыни, стегнуть Татя древним заклятьем и перепрыгнуть страшную пропасть, отделяющую Жизнь от Вечности. Та же колдунья, которая не сможет противостоять привратному стражу, как есть угодит в удушливые объятия его крыльев и будет утащена на самое дно Пропасти, туда, где нет ни солнца, ни света, а один лишь бездушный камень в изломах да трещинах. И бродить неприкаянной душе среди этих камней и искать путь к благодатному покою… вечно.