Спустя миг до меня доходит, что для него это не частая практика. Если у него вообще была когда-либо подобная практика.

— Тео… зачем? — выдыхаю и на моем выдохе заполняю его до конца. Стонем оба. Он открывает глаза, и я тону в их мерцающих золотистых искрах.

— Поможешь? — хриплый шепот.

Кажется, сейчас сойду с ума. Восхитительно. Горячо. Сладко. Ладони непроизвольно ложатся на его бедра, но я успеваю себя одернуть. Знаю, что так ему будет слишком трудно в первый раз, а я хочу, чтобы он получил максимум удовольствия.

Ладони мягко касаются его кожи, поднимаются выше, задерживаются на талии, и я толкаю его на кровать, накрывая сверху и не выходя из его тела. Внимательно смотрю в лицо, пытаясь понять, зачем он это сделал.

— Ты сошел с ума, — шепотом. Целую. Чуть прикусываю нижнюю губу, отвлекая от первых минут дискомфорта.

— Артур… — тихо. Хрипло. Эротично.

На миг сжимаю челюсть, иначе испытаю оргазм только от того, что слышу свое имя, произнесенное им. От того, что в данную секунду со всей ясностью понимаю — любит. Меня. До сих пор.

— Да… — в его губы.

— Двигайся…

Я уже не способен контролировать себя и ситуацию. Чувствую опьяняющий восторг, струящийся во мне. Расплавленное огненное наслаждение. Чуть раздвигаю его бедра и упираюсь в кровать ладонями. Первое плавное покачивание и Тео запрокидывает голову. Чувствую, как его пальцы впиваются в мои ягодицы. Склоняюсь чуть ниже, обвожу языком сосок и прикусываю его. Тео вздрагивает, но ощущаю, как двигаться в нем становится легче. Касаюсь кончиком носа его щеки.

— Мой… Люблю…

Не толкаюсь внутрь. Плавно скольжу, давая привыкнуть и расслабиться. Еще минута и чувствую, как Тео обхватывает меня ногами за талию. Прижимается ближе. Трется своим возбуждением о мой живот. Теперь только наслаждение. Прерывистые шипящие звуки срываются с наших губ, когда я начинаю двигаться быстрее. Кожа становится влажной. Блестит от пота. Он идет мне навстречу, слегка подмахивая, и мне стоит огромных усилий не финишировать первым. Комната светлеет с каждой минутой. Рассвет смущенно заглядывает в окно, застигая нас на последнем витке нашего безумства. Склоняюсь. Ловлю губы Тео. Неожиданно меняю угол проникновения, и он выгибается. Пара таких же частых толчков и я выхожу из него. Накрываю губами его плоть и глотаю семя, пока он, задыхаясь прерывистыми стонами, едва ощутимо поводит бедрами и комкает ладонями простыни.

Вдруг подтягивает меня выше. С жадностью облизывает мои губы. Углубляя поцелуй, обхватывает ладонью, лаская меня. Несколько движений вверх-вниз и я, теряя последний контроль, чувствую мощный спазм. Тео вжимает меня в себя и я хрипло стону вздрагивая от того девятого вала, которым меня накрывает оргазм.

Постепенно мир возвращается к своей обычной приглушенной яркости, а сознание к способности воспринимать остальные звуки, кроме сумасшедшего сердцебиения. Когда наше дыхание слегка выравнивается, приподнимаюсь, опираясь на локоть, и заглядываю ему в глаза. Он проводит кончиком указательного пальца по моим губам.

— Зачем ты это сделал? — непроизвольно целую подушечку его пальца.

— Тебе нельзя. Сэм запретила под страхом смертной казни, — улыбается.

— Ты обсуждал с девушкой моей сестры наш гипотетический секс? — не знаю, какая часть моего вопроса звучит абсурдней.

Тео тихо смеется.

— Она обсуждала его со мной. С чисто медицинской точки зрения. Кроме того, я не был уверен, что это вообще возможно после всего, что произошло.

— Я понимаю, после того, что ты узнал обо мне и того, что я тебе наговорил тогда. Прости, я… — Тео приподнимается и заставляет меня замолчать своим поцелуем.

— Я не об этом, — отстраняется и вновь ложится на подушку. — Тебе сильно досталось, и я боялся, что ты вообще не сможешь… Ты был в таком состоянии, когда я тебя нашел в ванной.

Внезапно до меня доходит, почему он избегал прикасаться ко мне. Не потому что не хотел, а потому что думал, что для меня это проблема. Не потому что был безразличен, а наоборот, боялся напугать или причинить боль. Мы оба мучились все это время.

— Ты, должно быть, почувствовал отвращение, — горько хмыкаю.

— Почувствовал. К тому, кто такое с тобой сделал.

— Тео, я знаю, что это всегда будет стоять между нами… Я в таком дерьме жил последние несколько лет. Совершил столько ошибок. И в этом некого винить, я сам сделал этот выбор. Удивляюсь, как ты еще смотришь на меня без омерзения.

Отрицательно качает головой.

— У тебя не было выбора. Ты поступил так, как было единственно возможным для тебя тогда, чтобы выжить. И тебя никто не винит. Ты всегда был моим Ангелом, и ты им остался. Для меня ничего не поменялось.

— А для меня поменялось все, — мягко целую его в плечо.

— Хватит смелости повторить это при свете дня? — едва заметная улыбка.

Касаюсь губами его уха.

— Люблю тебя, — тихо шепчу и чувствую, как на его теле выступает гусиная кожа. Он наверняка не ждал когда-нибудь услышать эти слова от меня. Я сам от себя не ожидал, что когда-нибудь смогу их произнести. Не говоря уже о том, чтобы вновь разрешить себе чувствовать подобное по отношению к другому человеку.

— Артур?

Хмыкаю и вновь смотрю на него.

— Тяжело привыкнуть?

— Если ты будешь рядом для частой практики, то думаю, справлюсь.

Слегка мрачнею. Здесь и сейчас все, наконец, кажется таким простым и очевидным, но стоит вернуться назад и меня вновь поглотит мое болото.

— Дэйв не отпустит меня. У нас есть эти две недели, но, боюсь, это все, что у нас есть. Я не смогу так жить. И ты не сможешь, Тео. Рано или поздно это разрушит нас обоих. У нас нет выбора. Ты останешься здесь, а мне придется вернуться в мою грязь.

— Ты не будешь этим больше заниматься, — никогда не слышал в его тоне такой категоричности. — Это я тебе обещаю.

Тяжело вздыхаю.

— Даже если на секунду допустить, что мне удастся каким-то невообразимым способом бросить это занятие, тогда я просто умру с голоду. Жизнь не сказка и мне в двадцать пять лет не имеющему никакого образования и не умеющему ничего, кроме как отлично трахаться не светит найти хоть какую приличную работу. За исключением той, которой я уже занимаюсь. Печально, но факт.

— Я бы не был так уверен, — Тео хитро прищуривается, и я вопросительно приподнимаю бровь. — У тебя есть шикарное портфолио от одного из весьма неплохих фотографов. И учитывая то, сколько твоих фотографий у меня уже купили для обложек и рекламы, поверь, работа у тебя будет.

На самый крошечный миг несмелая и призрачная надежда поселяется у меня внутри. Еще один шанс. Неужели я настолько глуп, чтобы не попытаться рискнуть по-настоящему и попробовать изменить свою жизнь. Я хочу этого.

— А как же Кэтрин? Бросить ее?

— Ну, насколько я понял за несколько дней тесного общения, у них с Самантой и без тебя есть чем заняться. Я имел в виду учебу в колледже, — добавляет, смеясь, и я невольно улыбаюсь вместе с ним. — Боже, ну и гарпия она у тебя.

— Да, есть немного, — хмыкаю. — Но добрая гарпия. Ее тоже жизнь не сильно баловала. К ней просто нужно привыкнуть.

— Несколько раз отчитала меня, как мальчишку. Мне на долю секунды показалось, что я маму слушаю.

Смеюсь и качаю головой. Покой. Рядом с тем, кого люблю. С тем, кто любит меня. Не благодаря, а вопреки. Но я понятия не имею, что нам делать дальше. И будет ли у нас это «дальше».

— Это были две самые долгие недели в моей жизни, — произношу не громко, уже без улыбки, очерчивая кончиком указательного пальца черты лица Тео. Он ловит мою руку и целует ладонь.

— Это был самый долгий год в моей жизни, — отвечает тихо. — Но оно того стоило.

И я понимаю, чего на самом деле ему стоила эта борьба. Проигрывая бой за боем с моими внутренними демонами, не имея ни малейшей надежды на победу, он все равно продолжал за меня бороться. Я обязан его терпению. И если все, что у нас есть — это следующие две недели, то я не намерен упустить ни одной секунды зря.