Мне она и правда начинала нравиться. Прямой разговор на чистом английском. Я никогда не встречал никого подобного ей, и находил её успокаивающей. Как если думаешь, что ты единственный в чём-то, и вот, есть ещё один, и это делает мир другим – слегка менее чужим. Не то, что вы связаны, но, в общем, могли бы. Брэтт отошла на несколько шагов, чтобы обратиться ко всей группе. – Когда у вас появляется вопрос такого рода, когда подобная чепуха бултыхается в вашей голове, вашей единственной задачей должно быть вылезти из того места, где такой вопрос кажется имеющим смысл. Уверяю вас, вам не придётся лезть долго – лишь один маленький шажок вверх. Всё это разглагольствование о переживании, сознании, человечестве, счастье и гуру — это чистой воды отрицание и здесь ему не место. Если вам это нравится, вы не туда попали. Мы здесь не для того, чтобы потворствовать подобным детским фантазиям. Слушайте все внимательно, потому что это в точности тот тип удобрения, который они вам там продают. Этот джентльмен, Стэнли, является живым примером духовной близорукости. Представьте его сидящим в позе лотоса, пальцы сложены в ОК, глаза закрыты, улыбка как у блаженного кролика, а за ним такой здоровенный самосвал вываливает на него огромную кучу дымящегося навоза. Вы слушаете? А за рулём самосвала, показывая из окна большое ОК и улыбаясь, как они это делают, его возлюбленный гуру. Как вам это для нью-эйдж постера? Я следил за Стэнли, на случай если его нужно будет утихомирить. Губы его были плотно сжаты, но он был сдержан. – Я позволила Стэнли поболтать немного сегодня, потому что он является превосходным примером того, кто несмотря на хорошее сердце и мощный ум, умудрился оставаться в кромешной тьме в течении сорока лет поиска света. И вам всем очень важно посмотреть на это и попытаться понять, потому что Стэнли — это не исключение – это правило. Где-либо ещё на этого парня смотрели бы так, как будто он сам практически гуру. Она повернулась к Стэну. – Уже написали книгу, Стэнли? Он смотрел на неё с полуулыбкой, как будто снисходительно. – Я кстати работаю над книгой о моих годах с… – Конечно, написали. Господь с вами. Она снова повернулась к группе. – Мы видим в Стэнли абсолютное отрицание, можно сказать изощрённое увиливание. Нет ответа на тот типа вопрос, который Стэнли сейчас попытался задать – этот вопрос даже не имеет смысла, хотя кажется, будто имеет. В этом всё дело. Вот почему это увиливание. Все знают, что такое увиливание? Если кто-то и не знал, он не встал и не возвестил об этом. – Стэнли, я не знаю, чёрт побери, что вам сказать. Если бы я могла найти вас сорок лет назад, я знала бы, что сказать. Я начала бы с того, что дала бы вам по носу, чтобы привлечь внимание, а потом сказала бы то, что я говорю этим людям раз в месяц. Перестаньте тупить. Нет закона, который заставляет вас тупить, вы делаете это добровольно, и я бы посоветовала вам бросить это, иначе через сорок лет ваш второй подбородок скажет вам, что уже слишком поздно, что у вас был шанс, но вы его просрали, а это я вам говорю сейчас. В Китае есть пословица: Лучше всего перестать тупить было сорок лет назад, а ещё лучше перестать это делать сейчас. Может, завтра вам на голову упадёт рояль и выбьет всё это дерьмо из вашей головы, но мне кажется, вам вряд ли так повезёт. Он начал говорить, но она перебила его. – Не надо выяснять со мной отношения, Стэнли. Ваше чувство собственной важности и ваши миссионерские идеалы позволяют вам чувствовать себя кем-то особенным, делающим что-то священное, но всё это ложь – вы просто испуганный мальчуган, прячущийся от своей собственной жизни. Я чувствую это, как если бы вы окунулись в дешёвый парфюм. Вы боитесь открыть глаза, и выдумываете мир, где вы становитесь Иисусом, спасающим прокажённых и нищих, а они все целуют вашу задницу, за то, что вы такой славный чувак. В раю заиграл бы оркестр, завидя вас за километр. Она вновь повернулась к группе. – А вы все не принимайте это слишком близко к сердцу. Так поступают все, включая ваших любимых менторов и гуру, и самое безумное в этом – не видеть, насколько это всё безумно. Пять минут перерыв. Стэн и Молли оживлённо покинули помещение. Брэтт подошла и села рядом со мной. Я уставился на неё. – Что? – спросила она.

– По-моему, я влюблён, – ответил я. – Значит, у вас хороший вкус, – сказала она. Она протянула руку, и я пожал её. – Откуда вы? – спросил я. – Из Техаса? – Отовсюду. Дочь полка. – А акцент? – Абсолютная чушь. Это просто персонаж, нисходящий на меня, чтобы я могла говорить с людьми, не вводя их в ещё большее заблуждение, чем уже есть. Я тихая и никогда не ругаюсь. – Она улыбнулась. – Я скромная. – Это было целое представление. – Просто прочищала горло. Если не следить за ними, они начнут приводить своих ньюэйджевских приятелей и всё превратится в вечеринку с объятиями и свечами, все будут петь Кумбайю и спасать мир. Они приносят мне своих детей-уродцев, как будто я должна с ними нянчиться и ласкать их. – Детей-уродцев? – Свои верования. Все верования похожи на детей-уродцев, вы так не думаете? Каждый думает, что его вера самая красивая в мире, но все они выглядят и пахнут для меня одинаково. Я считаю, наша работа говорить им, что их дети уродливы, и чтобы они повыкидывали их в реку. Вы когда-нибудь понимали буддизм? – Нет, мэм. – Я тоже. Просто куча дешёвых духόв, вот что я могу сказать. Должно быть, я не права, но я знаю, что права. – Впечатляющий стиль обучения. – Отчасти благодаря вам. Пока я не прочла вашу книгу, я намного менее ясно выражалась. Я знала то, что знала, но не могла найти слов. Док дал мне вашу книгу, и так я узнала, как об этом говорить. У вас больший успех с мужчинами или женщинами? – Примерно поровну, я думаю, но женщины более экспрессивны. Мужчины доходят до точки, где они должны идти сами, и исчезают на год или два. А у вас? – У меня полный ноль, – сказала она, – но за несколькими я наблюдаю. Испытываете приятные чувства, когда кто-нибудь доходит до конца? Я на мгновенье задумался. – В общем, нет. Она засмеялась и закивала головой. – Прескверная штука, не правда ли? – сказала она. Это была моя первая встреча с Брэтт.

11. Биг Мак атакует.

Я лучше буду пеплом, чем пылью! Пусть лучше моя искра сгорит в сверкающем пламени, чем потухнет в сухой гнилушке. Я лучше буду великолепным метеором, каждый атом которого изумительно сияет, чем сонной и вечной планетой. Человеку пристало жить, а не существовать. Я не стану терять свои дни в попытках продлить их. Я буду использовать отпущенное мне время. – Джек Лондон –

Через несколько недель жизни в поместье с Лизой и Мэгги, у каждого из нас установился свой привычный будничный распорядок, и, пересекаясь один или два раза в день, мы имели при этом достаточно личного пространства и времени. Они выходили к бассейну каждое утро около одиннадцати, чтобы искупаться, выпить лимонада и полчаса поваляться в шезлонге под солнцем. Мне было приятно, что они были рядом, и это не мешало моей работе.

Поздний завтрак – мой главный приём пищи, и каждый день я делаю одно и то же: выкладываю всё, что нахожу в холодильнике, начиная с того, что купил в магазинах этим утром, когда ходил в город с Майей. Я выбрасываю всё, что кажется слишком старым или непопулярным, а всё остальное кладу на кухонную стойку. Лето двигалось вперёд, и всё больше людей приходило и уходило в течение дня, они приносили свои продукты, купленные в магазинах перед приходом, так что это становилось всё больше похожим на некую коммуну. Приятно, когда еда не доставляет слишком много хлопот – без разногласий, без готовки и потом легко убираться. Также приятно быть довольно сносным хозяином, не слишком при этом утруждаясь. Я делаю несколько походов к этому буфету в течение дня, и перекусываю лепёшками с рыбой или чем-нибудь лёгким во время ночной прогулки с Майей и визита к Фрэнку, и это удовлетворяет моим запросам едока и обязанностям хозяина. Обычно я каждый день покупаю что-нибудь новенькое, или то, что закончилось. Лиза освоилась с этим с самого начала и сама стала пополнять наши запасы. Легко понять, что популярно, а что нет, но также неплохо сохранять интерес, принося новые продукты, наблюдая, как к ним отнесутся. Непопулярные продукты естественным образом перемещаются к задней стенке холодильника или ящиков и выбрасываются примерно раз в неделю. В общем, это большая часть дневной рутины возле бассейна, где я работал, и куда другие люди приходили поговорить, или помочь, или просто искупаться, поесть и позагорать. Спустя пару недель такого удобного ритуала Лиза придвинула стул к моему столу, где она обычно сидела во время ежедневного недолгого разговора. Сегодня у неё была необычная просьба. – Мэгги хочет спросить, может ли она взять у вас интервью, как Джулия в первой книге? Я оторвался от работы и изучающее посмотрел на Лизу, оценивая, правильно ли я её понял. – Мэгги читала мою книгу? – спросил я. – Она прочла обе ваши книги. И не один раз. У неё в ноутбуке есть электронные версии, так что она прочитала и дополнительные материалы. Она говорит, вы ненавидите йодль, любите смерть, и думаете, что вселенная это большой игривый щенок. Это правда? – Ээ, насчёт щенка, да, – ответил я и посмотрел на неё поверх своих очков для чтения. – Прямо сейчас это не очень хорошая идея. – Она прочитала ваши книги, так как, – она поколебалась и продолжила, – подслушала ссору между её отцом и мной, и ей пришло в голову, что вы виновны. – В чём? – В, ээ, развале нашего дома и нашей семьи, я полагаю. – Понятно, – сказал я, ничего не поняв. – Должен сказать, – сказал я ей, – и поверьте, мне очень не хочется это говорить, что вообще-то я не могу принимать участия в, ээ, человеческих делах. Извините, я знаю, как глупо это звучит, но так обстоят дела. Если вы предполагаете, что ваша дочь может извлечь пользу, проведя время со мной как часть процесса её исцеления, или это поможет ей найти правильный путь, то вы ошибаетесь. Никто не получит от меня пользы, не таким образом. – Нет, это не то, что я предлагаю… – У меня нет контекста, или даже воспоминаний о контексте, в котором можно вести какой-либо светский разговор, кроме самого простейшего. Я даже многих слов не помню, или почему одно может быть лучше чем другое. Я могу быть совсем неправильным… – Я признательна вам за… – Не думаю, что вы можете быть признательны крушению поезда… – Я не это хотела… – Я совершенно бесполезен в отношении… – Джед! – А, да? – Вы можете меня не перебивать? – Мм, – я задумался, – да? – А что, если она не будет касаться личных вопросов? Она будет оставаться имперсональной, непредвзятой? – Она сможет? Ничего не понимаю. Как такое возможно? – Возможно, если у неё будет взрослый наставник.