– Так значит, Тихомиров жив и не арестован.

Они переглянулись, Самсонов задумчиво сказал:

– Конечно, сначала, я обязательно должен с ним поговорить, но раз он жив и свободен, а Баяндин снял свои обвинения, и московский корреспондент взят под контроль, комплекс может начать работу. Приурочим его открытие после ремонта, скажем, к семьдесят четвертой годовщине Октября, как вы считаете?

Володин кивнул.

– Разумеется. Тем более, что кто‑то из наших конкурентов уже пытается использовать комплекс в своих целях.

Самсонов был поражен.

– В первый раз слышу, – возразил он, – откуда такая информация?

– Я сам получил ее только сегодня и еще не успел вам сообщить – какая‑то фирма реализует через комплекс импортную мясную продукцию. Причем, уже не в первый раз.

– Откуда вам это стало известно?

– Мой человек узнал совершенно случайно – проболталась на работе одна из сменных шлифовальщиц, некто Голубкова. Причем, поставлено у них все очень ловко – подвозят мясо малыми партиями, потом обзванивают клиентов и где‑то за два‑три часа все полностью продают. У меня даже возникло подозрение, что к этому причастен и старший Тихомиров с его странным исчезновением.

Бровь Самсонова удивленно взлетела кверху.

– Алексей? Вряд ли это может быть, откуда у вас такое подозрение?

– Откуда? – Володин вдруг раскипятился. – Да оттуда! Мы ведь, вы же помните, решили, пока комплекс закрыт, оставить только двух сотрудников – сторожа и электрика.

– Да, конечно, помещение нельзя оставить без охраны, а за электропроводкой надо постоянно следить – замыкание нам обойдется дороже.

– Так вот, Николай, младший брат Тихомирова, работает на комплексе электриком и помогает им продавать продукцию.

Обдумывая услышанное, Самсонов какое‑то время постукивал ногтем по столу, потом отрицательно покачал головой.

– Вряд ли к этому причастен Алексей. Скорей всего, они решили использовать электрика, поскольку кроме него сейчас в помещении никого нет. Кто доставляет мясо?

– В том‑то и дело, что неизвестно. Я пока ничего не предпринимал – решил сначала посоветоваться с вами.

– Возможно, они реализуют в городе товар не только через комплекс, – задумчиво проговорил Самсонов, – но почему они не везут мясо на рынок?

– Боятся местных рэкетиров, – предположил Володин.

– Какие рэкетиры! Население так возбуждено, что и милиционеров не подпустят к торговой точке, если те, скажем, захотят проверить у продавцов документы, не то что рэкетиров! При нынешнем дефиците и дня не потребуется, чтобы все реализовать. Возможно, товар «левый», у них нет ни накладных, ни разрешения санэпидстанции.

– Так что вы предлагаете? Взяться за электрика?

– Какой толк? – Самсонов пожал плечами. – Скорей всего, его просто используют, вряд ли он знает что‑то конкретное. Нет, я дам распоряжение Шалимову и его людям – пусть возьмут все здание под наблюдение и проследят за теми, кто подвозит туда мясо. Когда будем иметь информацию, тогда и решим, что делать. Ладно, это мелочи, вернемся к основным проблемам.

И они продолжили обсуждать свои дела. Володин уехал спустя полтора часа, Самсонов отпустил секретаршу на обед, и сразу после этого позвонил Алексей Тихомиров. Самсонов сразу узнал этот голос, звучавший, как голос тяжело больного человека.

– Алексей, откуда вы звоните? Вы в порядке?

– Я… из Москвы, я…я болен, авария. Только сейчас вспомнил – Диана. Она погибла, вы должны приехать.

– Что?! – крик страдания вырвался из груди Самсонова. – Дианка?! Нет!

– Она… погибла… в январе. Я шел… сказать вам, меня… сбила машина, я только сейчас… Вы должны приехать.

– Адрес, где вы?

– Тая, – засыпая, прошептал Алексей и передал подбежавшей Тае трубку, – адрес свой человеку продиктуй.

Спал он на этот раз не так долго, а проснувшись, вновь попробовал набрать свой домашний номер, и опять ему ответили долгие короткие гудки – Коля, хоть и ночевал теперь постоянно в квартире брата, но с утра в этот день ушел в комплекс. Работы особой у него не было, но сидеть дома и думать, что Зойка, может, в этот самый момент с его приятелем в его собственной комнате…

Тоскливые мысли Коли прервал стук в заднюю дверь. Он открыл и тут же был отброшен к стене мощным ударом кулака.

– Гад, сволочь!

Грозный и неумолимый Ваня Ефремов стоял над ним, истово сжимая кулаки. Мощным пинком он вновь сбил с ног попытавшегося было подняться Колю.

– Погоди, ты что, спятил? – осторожно отползая от противника, в отчаянии возопил Тихомиров‑младший. – Да она сама мне на шею повесилась!

– Врешь! – оскорбленный муж снова попытался настигнуть своего супостата пинком, но тот уже оценил ситуацию и сумел ловко увернуться. Удар ногой пришелся в стену и был настолько силен, что послышался громкий хруст. – Черт! – Застонав от боли и злости, Ваня схватился за поврежденную ногу и завертелся на месте.

Увидев, что противник на время выведен из строя, Коля почувствовал себя уверенней.

– Да ладно тебе, чего не бывает, – нагловатым тоном сказал он, стараясь на всякий случай держаться подальше от Вани.

Тот, прихрамывая, двинулся следом и пригрозил:

– Убью, паразита!

Однако боль в ноге сделала его голос не столь грозным. Коля начал пятиться, Ваня, хромая, на него наступал, и так они добрались до салона. Здесь боль в ноге у Вани стала невыносимой, и он, с трудом добравшись до кресла, плюхнулся в него всей своей тяжестью. В пальцах стопы у него болезненно дергало – явно удар о стену повредил какую‑то косточку. Поняв, что враг уже не опасен, Коля миролюбиво заметил:

– Если хочешь, мы все обсудим, как мужчина с мужчиной, но шуметь зачем?

– Она плачет, говорит, что ты ее принудил, – огрызнулся Ваня, покачивая в воздухе травмированной ногой, чтобы облегчить страдание.

– Изнасиловал что ли? – насмешливо фыркнул Коля.

– Обещал мяса дать!

– Ну и что ты возникаешь? Мясо не понравилось?

– Скотина!

– Нет, правда – она мне дала, и я ей дал, все честно. Ну и что ты орешь, хочешь, чтобы весь город знал?

В голосе Коли слышалась чуть ли не дружеская укоризна, и Ваня Ефремов сдавленно простонал:

– Да я Голубковой башку оторву, если кому еще хоть слово вякнет, я ей это уже сказал. А вот тебя однозначно убью.

– Ладно тебе!

– Покоя тебе больше не будет, это точно! – пообещал Ваня, и глаза его зловеще блеснули.

Вскочив с кресла, он подпрыгнул на одной ноге и мертвой хваткой вцепился Коле в горло. Тот не ожидал нападения и не успел отскочить. В глазах у него начало темнеть, дыхание остановилось, и в отчаянной попытке высвободиться он изо всех сил стукнул каблуком ботинка по поврежденной ноге Ефремова. Тот охнул и ослабил хватку. Вдохнув воздуха, Коля пнул его снова, потом резким ударом под дых сшиб с ног.

Ваня Ефремов, белый от боли сидел на полу, закрыв глаза и подтянув к себе больную ногу. Подхватив подмышки бессильно обмякшее тело, Коля отволок его к креслу, поднял и усадил поудобнее, уложил ладони на подлокотник. Голова Вани откинулась назад, он немного сполз вбок, но это уже не имело значения – торопливо открыв настенный шкафчик, Коля потянул на себя ручку рубильника.

Ближе к вечеру, когда Алексей Тихомиров очнулся от сна, в комнате стояли сумерки.

– Таюша, – слабым голосом позвал он.

– Проснулся, Лешенька? – войдя в комнату, она щелкнула выключателем и поправила ему подушку. – А к тебе гость. Садитесь, пожалуйста, – с робкой улыбкой она хотела подать Самсонову стул, но тот ее поспешно отстранил.

– Что вы, я сам, – он придвинул стул ближе к кровати Алексея и, дождавшись, пока Тая, переваливаясь, выйдет из комнаты, торопливо проговорил: – Тая мне уже рассказала про аварию, я смотрел выписку из истории болезни – ничего, мы поставим вас на ноги.