Вышел Фарин из больницы, и понял, что завязать придется. А похож ведь был до крайности! Ну, переехал в Новинск, решил начать все заново, завязать с Ильичом. Парик купил, усы висячие отрастил, очки стал носить... Устроился на непыльную работенку редактором-корректором в издательстве. Потом книжку свою написал, "Триумф красной доктрины". Я читал - бред дикий, скажу тебе по секрету. А потом, незадолго до мора, партию свою коммунистическую организовал, решил за старое взяться. Тогда же конфуз с пенсиями случился. Фарин-то наш уже прикидывал в деревню уехать, жить себе спокойно на склоне лет подле какой-нибудь бабенки, до женщин вождь был охоч... Пенсия у него хорошая выходила, оформили ему стаж задним числом, якобы с 14 лет работал, а потом государство взяло, да и урезало пенсию. Цена на нефть опять упала ниже плинтуса. И снова пришлось вождю на работу устраиваться. А кем? Зрение слабое, редактором в издательстве не поработаешь. Ильичом? Фактура уже не та, молодых конкурентов девать было некуда. Он и создал свою партию, "Красный Оплот". Сначала их штаб-квартира была в клубе, затем уже в префектуру перебрались, когда власти не стало.
-Кому же он нужен был? - Антон недоумевал.
-Что ты, он такие митинги собирал, ты б его послушал! Соловьем заливался с трибуны... Пенсионеры очень его любили слушать. Партийные взносы принимал хорошие, на это и жил. Книжки писал, под диктовку записывали. Ну а потом мор случился, тут уж он был как рыба в воде, Мессией себя возомнил. И ведь самое печальное, верят ему. Старый, но идут за ним люди, хотят во что-то верить.. А Фарин дает надежду. Дескать, наша рабочая коммуна выстоит и переживет любую пандемию. Станет только крепче. Ага.
Умеет Фарин за собой народ увлекать, этого у него не отнять. Заберется иногда на подиум на площади Согласия, выбросит вперед руку, как Ильич и начнет умы пленять многочасовыми речами. Слушаю иногда, бред сумасшедшего, а народ в рот ему смотрит! Я понимаю, почему Гитлер был так популярен в свое время. Сумасшествие вообще вещь заразительная, брат! Харизматичный очень. Говорят, раньше с открытым ртом его слушали, женщины лечь под него были готовы, а мужики калаши взять и в огонь и воду за него...
Кстати, у нас ведь женщин всего пять, и они... как бы сказать... общие... Не очень этично, зато никакого недовольства... Все в порядке. Особенно Ниночка, пианистка, успехом пользуется. Ну, ты видел ее в клубе. Ох, баба-огонь! Такие штуки знает..
Демичев крякнул, раскрасневшись от выпитого.
-Пробовал Фарин сначала полиандрию запретить, да такое волнение поднялось, что он всерьез начал опасаться за свое здоровье... Да что мы все о коммунистах, надоело уже. О себе расскажи. Кто таков, откуда пришел, что здесь ищешь...
Антон вкратце описал ему цель своих поисков. Демичев откинулся назад и расхохотался от души. Казалось, люстра покачнулась, звеня стекляшками. Антон начал привыкать к подобной реакции.
-Ну ты, брат, из Питера сюда только за этим пригнал?
Он снова зашелся в смехе. Потом утер глаза и посмотрел на Антона серьезно.
-Наслышан я про чудачества всякие, но ты всех превзошел. Без обид, пацан, но таких людей не существует.
-А я верю, что найду такого человека, чувствую. - начал пунцоветь Антон.
-Дай-то Бог, как говорится, да только я б не стал на это жизнь свою класть. Глупо. Хотя, скуки ради... Будь я помоложе, может тоже отправился бы искать какую-нибудь Чашу Грааля, или меч Короля Артура. Только чудес не бывает. Давно бы нашли такого человека и в лабораторию изолированную заперли бы, да что-то не нашли не одного. А теперь уж и тем более...
Помолчали, разглядывая клеенку.
-А женаты вы были ? Раньше? - спросил Антон, прерывая затянувшееся молчание.
-Да, была у меня невеста. - понурился Демичев. -Звали ее Оля. Только было это давно...И кажется теперь, что это все мне приснилось...
-А дети у вас были? - осторожно спросил Левченко.
-Оля была беременна, у нас должен был родиться мальчик. Делали УЗИ, мальчик был появиться здоровый, к тому же, мы собирались провести генетическую коррекцию. У него была предрасположенность к развитию близорукости, по женской линии. У Оли было слабое зрение, носила всю жизнь контактные линзы. Да мы откладывали это, не хотели вмешиваться в дела природы.
А потом... Это было зимой.. Оля ехала в метро с работы. У нас метро ведь было в Новинске, две ветки. Город небольшой, но все ж таки. С самого начала, как город заложили, так и метро стали проектировать. Новинск наукоградом был когда-то, много здесь ученых жило. Большое конструкторское бюро, так что решили, что без метрополитена несолидно.
Оля работала учительницей в младших классах, довольно далеко от моего дома. Жили мы вместе, но я не всегда мог ее подвозить на машине. Она была на восьмом месяце, и ее толкнули в метро... Она запомнила, что это была немолодая женщина, лет пятидесяти с гаком. Старая дева с явно неудавшейся личной жизнью. Такие всю жизнь винят других в своих неудачах. Копят злобу на других людей, особенно на молодых женщин, у которых с этим все в порядке... Оля интуитивно почувствовала все это.
Женщина грубо толкнула ее, и Оля упала на лестнице. Это был переход с одной ветки на другую, там в конце идет много ступеней... Тетка еще проговорила со злостью, когда толкнула Олю "Беременные, а туда же, в метро прутся! Куда тащишься с брюхом!"
Оля упала на живот, скатилась вниз, сильно ударилась. У нее началось кровотечение, доставили в больницу... А женщина просто уехала.. Ее не нашли, хотя я подавал заявление в милицию. Да разве они могут кого-то разыскать... А Оля сказала в больнице, что это расплата за грехи. Ничего не бывает просто так, и если мы потеряли ребенка, значит, не судьба... Мы словно стали чужими друг другу после этого. Надлом какой-то произошел в отношениях.. А однажды Оля ушла, пока я был на работе. Вечером я нашел лишь записку, она просила не искать ее. Уехала куда-то в другой город, и я действительно не смог ее найти. Может, и вправду, не судьба нам было жить с ней вместе? Я знал ее лишь два года без малого... Как-то так быстро все получилось, и встретились мы в метро... Я просто увидел ее, сидящую с книгой и спросил, что она читает... Не помню, что она ответила.. Я во все глаза смотрел на нее, и сразу влюбился. Проехал обстановку, вышел с ней совсем в другом районе, опоздал на работу. Помню только ее серо-голубые глаза. Глубокие, бездонные, как озера... Я тонул в них каждую ночь.
Много дикого, звериного в людях, Антон. Слишком много. Животное начало, понимаешь! И никак его из людей не вытравишь... Сейчас и тем более, зверье одно вокруг... Знаешь, иногда мне кажется, что все вокруг с ума посходили. По сторонам смотрю, и голова кругом идет. Кто-то в песочнице в красных играет, кто-то в белых, серо-бурмалиновых, генерал вон в солдатиков не доиграл - теперь наверстать решил. Морит людей, упырь; видать батя его здорово в детстве бил. Вырос мальчик, и решил на других отыграться... Про срединных из Второго сектора вообще не говорю - у них от казино лишь вывеска -внутри одна большая психушка в восемь этажей... А какой-нибудь невидимый дядька сидит наверху, над нами, и наблюдает - как мы себя ведем. Забавляется от души, небось...
Словно всем сказали, что вместо кислорода теперь дурманящий газ, и крыша у людей поехала. И народ поверил, и вжился в роль так, что действительно с катушек скатился. Если долго играть роль, неважно какую - психопата или мучителя, в конце концов, им и становишься...
Он прервался, налив себе еще виски и махнул полный стакан, не закусывая. Занюхал рукавом. Глаза смотрели сквозь бутылочное стекло, не видя его...
-Максим... - произнес он наконец глухо.
-Что? - переспросил Антон, еле разобрав что он произнес.
-Максим. Мы назвали его Максим - большой, великий. Я хотел, чтобы он вырос и стал хорошим человеком. Но не вышло...
У подъезда тормознула останавливающаяся машина. Демичев вздрогнул, отрываясь от мрачных воспоминаний.