Таким образом, помимо воспоминаний Яна Отто Йохансена, сохранилась только подробная информация о потерянных норвежских сокровищах, о голосе поэта, о недошедшем до нас исполнении его собственных песен, о пропавшем интервью, о несохранившихся фрагментах из спектаклей с его участием. Всё это и вправду "кануло в мрачную пустоту небытия", как справедливо заметил Тормод.

1/ "Vladimir Vysotskij — trubadur pa slak line" / Jahn Otto Johansen (30 Mai 1976, Sondag, 18:15 — 19:00)

2/ "Taganka-teatret" / Jahn Otto Johansen (13 Februar 1976, Fredag, 21:40 — 22:30).

…думаю, что Володя был очень счастлив

В сентябре 1973-го года в Москве гостил варшавский Театр "Народовы" во главе с Адамом Ханушкевичем (Адам Ханушкевич, Adam Stanislaw Hanuszkiewicz /1924-2011/ — выдающийся польский актёр и театральный режиссёр, многолетний директор Театра "Народовы" /Teatr Narodowy/ и Нового театра /Teatr Nowy/ в Варшаве).

Спектакль "Три сестры", поставленный Адамом Ханушкевичем, посмотрел Владимир Высоцкий. По окончанию спектакля он пригласил польского режиссёра на квартиру актрисы Ии Саввиной, где состоялся неофициальный концерт, который Адам запомнил на всю жизнь.

К 80-летию А. Ханушкевича в Польше была выпущена аудио-книга его воспоминаний "… это я люблю…" (Adam Hanuszkiewicz"…to lubiе…", Зкгорек Audio Publishing, Szczecin, 2004, ISBN 83-918321-3-9).

В неё вошли, в частности, воспоминания о том самом домашнем концерте Владимира Высоцкого в пустой комнате, в квартире И. Саввиной:

"Володя Высоцкий смотрел в Москве "Три сестры". Он пришёл на наш спектакль, стоял за кулисами, и плакал. И был настолько тронут нашей игрой, что пригласил нас на ужин (на квартиру своей подруга). Мы поехали с ним, нас было человек пятнадцать, и их было четверо. Нам приготовили стол: водку и нехитрую закуску — помидоры, колбасу. И принимали нас очень сердечно. А в углу сидел один человек, которого я не знал. И я спросил у Ины — хозяйки квартиры (актрисы Ии Саввиной — прим. авт.): "Ина, а этот человек в углу стола… Кто он?" А Ина мне отвечает: "Тот, который в углу? Так он же из ваших". Я говорю: "Нет, Ина, он не из наших". Она говорит: "Ну, раз он не с вами приехал, ты, наверно, понял, кто он такой". Я понял. А Высоцкий говорит: "Они всегда уходят в час ночи. Я буду петь в час ночи". Как Высоцкий сказал, так оно и было. Пробил час, этот мужик встал из-за стола и вышел из квартиры. Когда он вышел из квартиры, мы все дружно перешли в другую комнату. Она была совершенно пустая, в ней не было мебели. Мы сели вдоль стен, на полу, а Высоцкий сел в углу комнаты и начал петь… Ничего подобного я никогда в жизни не видел. Никогда в жизни. Я видел всех величайших певцов. Но ничего подобного я никогда не видел. Закрытые глаза, слегка наклоненная голова, отрешённое лицо, перекошенное отчаянием, болью… И эта пустая комната, выступление в таком интерьере производило ещё более сильное впечатление, нежели на концерте. Нечто невероятное. А в нашем театре был такой актёр Хэнго (Хэнрык Бонк, Henryk Bak /1923-1987/ — польский актёр театра и кино, с 1971-го по 1974-й гг. - актёр Театра "Народовы" в Варшаве — прим. авт.). Хэнго играл в трёх спектаклях, которые мы показывали во время гастролей в Москве. И он ни за что не хотел ехать в Россию. Он мне сказал:

"Я не могу ехать. Они убили всю мою семью. Если я поеду, дело кончится скандалом. Меня повяжут, и тебя вместе со мной. Обоих нас повяжут". Я говорю: " Хэнго, тебе непременно надо ехать. Ты играешь в трёх спектаклях, я не буду вводить замену, тебе надо ехать". Хэню говорит: "В случае чего, пеняй на себя, помни, что ты будешь за всё отвечать". Ну вот. Когда Высоцкий спел пятую песню, Хэню поднялся с места и стал ходить по комнате по диагонали. Он ходил по комнате и повторял: "Я вас ненавижу, я же вас ненавижу, чёрт вас всех побери, да идите вы все…, горите вы все синим пламенем" и… плакал. И получилась невероятная ситуация. Высощсии поёт и видит всё это (естественно, видит, он открыл глаза и видит, что происходит), и слышит, потому что тот произносит всё вслух. И достаточно громко. И чем громче Высоцкий поёт, тем сильнее тот пытается себя убедить: "Я же вас ненавижу…" И плачет. Образовался такой своеобразный дуэт. Когда Высоцкий кончил петь, мы не аплодировали. В комнате стояла полная тишина. Молчание значит порой больше, чем аплодисменты, и выражает восторг лучше, чем хлопки. Я подошёл к Высоцкому, обнял его, поцеловал, и сказал: "Ты извини, Володя, здесь расстреляли всю его семью". Высоцкий ответил: "Я понял, но ты знаешь, такого успеха я ещё не имел. Чтобы человек, который меня ненавидит, который ненавидит мой народ (незаслуженно, естественно, потому что при чем тут народ — замеч. Адама Ханушкевича), и который так демонстрирует эту ненависть, чтоб он слушал меня и плакал. Такого успеха я ещё не имел". А потом они вместе напились, Володя и Хэню…"

Адам Ханушкевич занимал пост директора Театра "Народовы" с 1968-го по 1982-й пт. Стоит отметить, что он был назначен на эту должность в очень трагических обстоятельствах — после отстранения от должности Казимежа Дэймэка (Казимеж Дэймэк, Kazimierz Dejmek /1924-2002/, выдающийся польский актёр и театральный режиссёр, с 1962-го по 1968-й пт. - директор Театра "Народовы" /Teatr Narodowy/, с 1993-го по 1996-й гг. — министр культуры и искусства Полыни, режиссёр спектаклей в ряде зарубежных театров, в частности, Nationaltheatret в Осло, Dttsseldorfer Schauspielhaus в Дюссельдорфе, Burgtheater в Вене, Piccolo Teatro в Милане). 25.11.1967 года в Театре "Народовы" состоялась премьера спектакля "Дзяды" ("Dziady"), поставленного Казимежем Дэймэком по произведению Адама Мицкевича (Адам Мицкевич, Adam Bernard Mickiewicz /1798-1855/ — величайший польский поэт эпохи Романтизма, автор драмы "Дзяды"). Власти хотели приурочить премьеру спектакля "Дзяды" к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Постановка была очень удачной, критики по достоинству оценили игру актёров, а также весьма своебразную сценографию. Но Казимеж Дэймэк не предполагал, что будет втянут в невиданную политическую авантюру, которая приведёт к трагическим последствиям.

Вопреки намерениям режиссёра коммунистические власти Польши сочли спектакль "антирусским" и "антисоветским". Его осудил в своём выступлении Владыслав Гомулка — первый секретарь Центрального Комитета Польской объединённой рабочей партии (Wladyslaw Gomulka /1905-1982/ — польский партийный и государственный деятель, с 1956-го по 1970-й гг. — первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии /КС PZPR/).

Сценическая судьба спектакля оказалась очень недолгой. 30.01.1968 года он был снят с афиши. Это решение властей привело к многочисленным демонстрациям с участием варшавских студентов, предшествовавшим так называемым "мартовским событиям" 1968-го года.

Казимеж Дэймэк был исключён из рядов Польской объединённой рабочей партии (в рядах которой состоял с 1951-го года) и отстранён от должности директора Театра "Народовы".

Эти события нашли отражение в анекдоте, в котором Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев звонил первому секретарю Центрального комитета Польской объединенной рабочей партии, чтобы узнать, были ли "виновники" наказаны, как следует.

— Какие меры вы предприняли в связи со спектаклем "Дзяды"? — спросил Л.И. Брежнев

— Спектакль снят с афиши — ответил Владыслав Гомулка.

— Хорошо. А режиссёр? — поинтересовался Брежнев