Кровопролитным был бой за станцию Сорокино. Она несколько раз переходила из рук в руки, в штыковой схватке сходились красноармейцы и еще по-настоящему не утомленные войной молодые немцы. В этом бою отличился командир взвода, интендант 3-го ранга известный поэт, писатель Анатолий Чивилихин[329].

Утром 20 декабря перешел в наступление 666-й полк 3-й гвардейской дивизии. В первый же день наступления были разгромлены подразделения 3-го полка 21-й пехотной дивизии немцев, освобождены совхоз «Запорожье», Никольский Погост, деревня Вельца и поселок Волхов.

Военный корреспондент и писатель А. Сапаров опубликовал во фронтовой газете «На страже Родины» материал о наступлении гвардейцев: «Звериную злобу за провал своих планов гитлеровцы вымещают на пленных красноармейцах. В деревне Вельца обнаружены трупы 10 расстрелянных немцами наших бойцов. Многие из пленных, растерзанных фашистскими палачами, попали в их лапы ранеными. Жуткое зрелище предстало перед гвардейцами в поселке Волхов. В подвал одного из домов немцы загнали 50 пленных красноармейцев и взорвали дом. Все пленные погибли. Подвал другого дома был битком набит стариками, женщинами и детьми. Фашисты заперли двери и подожгли дом. Гвардейцы, нагрянувшие в деревню, спасли от верной гибели 600 человек»[330].

За каждый населенный пункт приходилось платить кровью. Противник озверел: грабил и выгонял жителей из еще сохранившихся немногих домов, жег постройки, минировал каждую тропу. Ночью гвардейцы видели перед собой до самого горизонта зарево пожарищ.

23 декабря полк занял деревни Замошье и Хатучу. Лыжный отряд и разведка подошли к деревням Прусына Горка и Блитово.

Совместно с 435-м полком гвардейцы 666-го овладели опорными пунктами уже на левом берегу реки Волхов: 24 декабря — деревней Наволок, 25 — деревнями Манушкино, Подсопье, станцией Глажево, 26 — деревнями Грабково и большим селом Тихорицы, 27 — Шелогино, Андреево, Багольник, Оснички. Разведка достигла Новых Киришей. Здесь полк получил новую боевую задачу и совершил переход в район Погостья[331].

По правому берегу наступал 505-й стрелковый полк капитана Д. Ф. Асланова 3-й гвардейской дивизии. В одном из боев он погиб. Ему на смену пришел новый командир — Герой Советского Союза капитан Л. И. Пузанов. Во всех ротах готовились к наступлению. Учитывая систему обороны противника, была определена и тактика действия подразделений полка: лобовых атак не производить, обходить, блокировать опорные пункты, дзоты, просачиваться в промежутки между ними, выходить в тыл и на фланги обороняющихся подразделений противника. Утром 20 декабря пехота пошла в атаку. Полк, блокируя частью сил опорные пункты Морозово, Бор, Вороничево, Плотшино, главными силами устремился к Моршагино и Гостинополью. «Всюду на пути движения рот — мины. Бесстрашно работали саперы, проделывая проходы в минных полях. Из Морозово и Бороничево противник контратаковал глубоко вклинившиеся в оборону подразделения 2-го и 3-го батальонов 505-го полка. Советские воины не только отразили контратаку, они своими лыжными группами вышли в район огневых позиций вражеских минометов южнее Морозово и Плотшино. Пока батальоны полка вели бой в районе опорных пунктов, лыжные отряды под командованием старшего лейтенанта Ф. Афанасьева, младшего лейтенанта Семеновых и политрука Ляша обошли опорный пункт Моршагино с тыла и разгромили его гарнизон. Батальон старшего лейтенанта Д. Черемянинова овладел Горками и Гостинопольем. К исходу первого дня наступления гвардейцы освободили семь населенных пунктов, разгромили подразделения 484-го пехотного полка, преодолели пять трудных километров»[332], — писал в донесении заместитель начальника штаба 3-й гвардейской дивизии В. Стебунов. На следующий день полк вел упорный бой за поселок Лесозавод, деревни Свинкино и Вындин Остров. Здесь на его пути встали новые части 11-й пехотной дивизии противника. Они контратаковали подразделения 505-го полка. Ночной атакой противник в этих населенных пунктах был разбит. Справа наступали подразделения 285-й стрелковой дивизии. Противник пытался восстановить положение и нанести удар из деревни Хотово в стык двух советских дивизий. Общими усилиями удар был отбит. К утру 22 декабря 505-й полк 3-й гвардейской дивизии разгромил вражеские гарнизоны в деревнях Любынь и Болотово. Две роты полка вышли в район крупных сел Чажешно и Теребонижье и блокировали их. После упорного боя эти населенные пункты были освобождены от врага. В селе Чажешно приходилось драться за каждый дом. В разгроме гарнизона этого опорного пункта бойцам полка Пузанова оказали помощь воины 435-го стрелкового полка дивизии, которые переправились с правого берега Волхова в районе населенного пункта Хатуча[333].

В этих боях еще было много промахов, которые приводили к гибели людей. Корреспондент газеты «В решающий бой» старший политрук В. Аганин рассказывал, как командир роты повел людей в бой на железнодорожную станцию, не разведав сил и огневых средств противника, действовал вслепую, «на ура». Бойцы шли вперед во весь рост, на виду у противника, некоторые красноармейцы не выстрелили ни разу из винтовки, молчали пулеметы. Все это приводило к неоправданным жертвам.

Среди сражавшихся частей отличились артиллеристы. Меткий огонь батарей 565-го артполка, которыми командовали Александр Потапов, Сергей Логвинов, Степан Крупина, очень помогал пехоте. Они разрушали оборонительные сооружения, уничтожали огневые точки противника, отражали фашистские контратаки, вели борьбу с танками, артиллерийскими и минометными батареями врага[334].

Артиллеристы майора Лушникова только за неделю уничтожили 21 вражеский дзот. Командир взвода управления пятой батареи этого же полка гвардии лейтенант Сергей Годин в рукопашной схватке убил десять фашистов.

Порыв советских войск был необычным, страстным. Бойцы и командиры думали, что начался, наконец, разгром захватчиков. Унылость, трагизм поражений лета и осени 1941 г. сменился эйфорией победы.

Войска генерал-майора И. И. Федюнинского разгромили Волховско-Войбокальскую группировку противника. Дивизии, наступая, вышли на линию железной дороги Мга — Кириши. А в результате контрнаступления под Тихвином враг был отброшен на исходные позиции, которые он занимал до 16 октября и с которых немцы предприняли попытку замкнуть второе кольцо блокады Ленинграда.

После войны во время Нюрнбергского процесса, сидя в тюрьме, бывший начальник штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель написал книгу воспоминаний. В ней он отмечал: «От намеченной цели операции (а она заключалась в том, чтобы выходом к Ладожскому озеру перерезать связь Ленинграда с тылом и установить связь с финнами) пришлось отказаться. Фельдмаршал фон Лееб во время ряда телефонных разговоров, которые мне удалось услышать, просил фюрера предоставить ему свободу действий; он упорно, но безуспешно настаивал на своевременном отводе войск на этом участке за р. Волхов для сокращения линии фронта и сохранения сил в резерве. В результате враг взял обратно все, что нельзя было удержать. В конце концов Лееб явился в штаб-квартиру фюрера и попросил отставки: слишком стар, да и нервы не выдерживают такой нагрузки. Он был снят по собственному желанию, поскольку это вполне устраивало Гитлера»[335].

Потеря Тихвина и поражение под Волховом окончательно подорвали здоровье старого фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба. Он ушел в отставку. 2 мая 1945 г. фон Лееб был арестован американской военной полицией и помещен в лагерь для военнопленных. В октябре 1948 г. военный трибунал приговорил фельдмаршала к трем годам лишения свободы за исполнение «Приказа о комиссарах» в полосе боевых действий группы армий «Север», по которому всех политработников Красной Армии расстреливали. Отсидев срок, фон Лееб поселился в маленьком баварском городке Хоеншвангау, где и умер 29 апреля 1956 г.[336]