— Да, — я кивнул и наклонился над чашечкой, где колыхалось отражение моего лица. Сколько раз я вглядывался в него! И каждый раз и узнавал, и не узнавал его. Что-то было мое, что-то — нарисованное Викой, а что-то проявлялось постепенно, в зависимости от Происходящего, добавлялись какие-то отдельные черточки. Каждый раз я видел себя по-разному. Так где и когда я видел свое истинное лицо? И видел ли? А увижу ли?

Принесли карты.

— А коней, о светлейший? — вновь обратился я к хану.

— Приведите! — кивнул хан.

Привели коней. Я глянул — и обомлел. Меня зашатало.

— Малыш... — прошептал я, протягивая руку вперед.

Конь потянулся к моей руке. Я, не глядя, машинально схватил что-то с подноса — это оказалась бумажка от ириски, она была пуста. Тогда я взял кусочек колотого сахара из вазочки и протянул его коню. Конь осторожно взял его губами и захрупал.

— Конь сам выбрал хозяина! — довольно засмеялся Кубалай-хан.

Узнали ли своих коней Юнис и сэр Жеральд, я не понял. Во всяком случае, вида они не подали, так что скорее всего — нет. Да и я, присмотревшись, понял, что это все-таки не Малыш. Да конь и не мог быть Малышом: Малыш исчез, растворившись во мне, растворившись в бешеной скачке через всю страну, которую мы затеяли.

Этот конь казался выше, стройнее... и был вороным, в отличие от гнедого Малыша. Но в компьютерной стране ничто не исчезает бесследно, хорошая программа живет долго и лишь изредка модифицируется и обновляется. Заставить коня вырасти и постройнеть — минутное дело. Но у меня потеплело на душе.

Мы распрощались с Кубалай-ханом.

— Сегодня же пошлю к вам купцов! — прокричал он, потрясая руками, когда мы сели на коней.

Я взглянул на бумажку от ириски, до сих пор зажатую у меня в кулаке, развернул.

«Кондитерский концерн «Бабаевский» — прочитал я. Усмехнулся. Далековато придется купцам ехать... Разве... разве что в «нашем» королевстве работает аналог концерна. Здесь ведь это так просто: сфотографировал, отсканировал — и выпускай готовую продукцию.

НА ТУРНИР

Верблюдов мы поначалу повели в поводу: не стоило давать Кубалай-хану повода обвинять нас в колдовстве. А вот когда мы выехали за пределы ханских владений — проще говоря, въехали в рощу, мы сразу же спешились, подняли верблюдов, уменьшили их и упаковали в переметные сумы. Кони наши хоть и не проявляли особого беспокойства, но и восторгов по поводу верблюжьего соседства также не выказывали, сторонились.

Вскочив на коней, мы снова почувствовали себя помолодевшими, вернувшимися на две недели назад, когда мы только начинали путешествие. Кони не скакали — нет, они летели над землей и до чего же приятно было так мчаться!

Проскакав два или три часа узкими тропками, вьющимися между живописных полей — мы выбирали по карте кратчайшее расстояние до главного пути в столичный город, — нас снова приняла дорога.

Дорога — это нечто особенное, это как живое существо, которое, извиваясь, ползет от города к городу, от деревни к деревне — и несет на себе всадников, телеги, фуры, колесницы, коляски... и пешеходов, разумеется. Потому-то по дороге легче путешествовать, что она сама помогает идти, помогает ехать. Дорога — великая путешественница, хотя все время лежит на месте. Лежит — и везет. И привозит.

На этот раз дорога нам попалась классическая: переполненная транспортом, всадниками, пешими путниками. И все, в основном, шли в том же направлении, куда и мы — в столичный город, на Большой праздник.

Кого тут только не было!

Акробаты, жонглеры и прочая цирковая братия зазывала на свои будущие представления. Двое на ходулях несли развернутый плакат: «Цирк «Рандомиз»! Все виды аттракционов!». Но артистов хватило бы, по-моему, не на один цирк, а минимум на десяток: укротители тигров укрощали, укорачивали слишком длинных животных — перед нами в течение пяти минут шел один тигр. Ну конечно, такому обязательно нужен укоротитель!

Фокусники шли с большими параболическими зеркалами и линзами в руках и старались удержать окружающее в фокусе, иначе оно начинало дрожать и качаться.

«Явно произошла какая-то накладка», — подумал я.

Степенные крестьяне везли на телегах мешки с мукой, корзины с овощами, фруктами и зеленью, кувшины с вином, бурдюки с кумысом, круги сыра и бочки с солениями. Гнали целые стада баранов, коров и коз. Все, все съест ненасытный город во время праздника!

Шли нищие и калеки — на костылях, слепые и горбатые. Эти тоже надеялись, что им перепадет от щедрот праздных зевак.

Шли и сами праздные зеваки — в щегольских нарядах, группами и поодиночке. Это из тех, что жили поближе и были победнее. Другие, что побогаче, ехали на телегах и бричках. Некоторые начали праздновать уже в пути, приветственно поднимая фляжки и кружки и обливая друг друга вином, когда телеги качало на ухабах.

Ехали и рыцари, главные действующие лица центрального ядра праздника — турнира. И в одиночку, и в сопровождении оруженосцев. Было их столько, что я предположил, что турнир не ежегодный, а круглогодичный. Сэр Жеральд и Юнис не согласились со мной.

— Там же не одна арена, — пояснил сэр Жеральд. — Сначала пройдут отборочные соревнования, а потом пойдут финалы...

От дальнейших объяснений его отвлекли проехавшие кареты с прекрасными дамами и знатными вельможами и он принялся раскланиваться и махать шляпой, завидев кого-то из знакомых.

Это великолепие постепенно окутывали все более высоко вздымающиеся облака пыли.

Реальность соблюдалась полнейшая. Я бы, во всяком случае, предпочел обойтись без таких тонкостей как пыль.

Укрытая переливающимся калейдоскопом людей и событий, на обочине дороги мелькнула небольшая стрелочка-указатель «Владения рыцаря Сержа-Леона». Я вздрогнул, но проигнорировал, надеясь, что ни сэр Жеральд, ни Юнис ее не заметили: стрелочка была не очень яркая, да и клубы пыли ее частично скрывали.

Но чуть дальше высился громаднейший щит с надписью «Владения достойнейшего сэра, доблестного рыцаря, прекраснейшего Сержа-Леона де Альгвазила, графа Сен-Викийского!». Не заметить его было нельзя, даже если очень стараться. Но сэр Жеральд и Юнис особенно не старались.

— Хо, Серж-Леон, да это ведь твои поместья! — обратил внимание на щит сэр Жеральд. — Может быть, заедем?

— Там забыли указать расстояние, — пробормотал я. — До него километров пятьсот, не меньше.

— Да нет, — указал пальцем Юнис, — вон внизу написано: пять километров.

— Сейчас не время, — холодно произнес я. — После турнира — милости прошу. А после победы над драконом, — добавил я вдохновенно, — будете гостить у меня полгода!

На время друзья-рыцари успокоились. Но меня ждало еще одно испытание.

На той же стороне дороги, в нескольких сотнях метров от щита, которые мы успели проехать, возникла группа людей. Двое из них с золотыми коронами на головах — король и королева. Слуги держали в руках здоровенный плакат:

«Приветствуем достойнейшего сэра, доблестного рыцаря, прекраснейшего Сержа-Леона де Альгвазила, графа Сен-Викийского!»

— Ты смотри! — толкнул меня в бок сэр Жеральд. — Тебя встречают!

— Я с ними в ссоре! — произнес я со всем возможным ядом, который только смог отыскать в себе.

— А может, помиришься? — предложил Юнис.

— Попозже, — и я переехал на другую сторону дороги. Но меня заметили и там.

— Сыночек! — заголосила королева, протягивая ко мне руки.

— Не обращайте внимания, — прошипел я на негодующие взгляды друзей, — это такая же морочь, как нам неоднократно встречалась. Это вовсе не мои родные.

— Да то-то и я смотрю: короны вовсе не графские... — пробормотал сэр Жеральд, присмотревшись.

— Серж-Леончик! — кинулась ко мне довольно-таки красивая и статная молодайка, голова которой — очевидно, по ошибке — была вровень с головой моего Малыша. — Ты ведь обещал мне...

— Обещанного три года ждут! — процедил я сквозь зубы. — А еще и Двух не прошло!

Откуда я взял эту цифру, и сам не знаю. Но говорил я сам, а не автоматик внутри меня. Но, помнится, я и в реальной жизни, бывало, сначала говорил, а уже потом думал.