— Не будем торопиться, — остановил я его, — а вдруг дракон сделает крюк?

Границу карты мы пересекли как раз после того, как переправились через реку на пароме, ведомом огненно-рыжим паромщиком, сильно смахивающим на паромщика из Кирандии.

«Очень удобно, — подумал я, — борода — вместо спасательного жилета, видно издалека. Не отсюда ли и произошли оранжевые спасательные жилеты?»

— А скажи-ка, друг, — поинтересовался сэр Жеральд у паромщика, — не видел ли ты...

— Это дракона, что ли? — перебил его паромщик и сплюнул в реку. — Как же, видел. Туда полетел.

И он указал рукой в сторону, в которую мы и направлялись.

— А что там за места, можешь сказать? — осторожно поинтересовался я.

— Места как места, — лениво отвечал паромщик, крутя ворот и время от времени сплевывая в воду — может, он боялся, что река пересохнет и он лишится работы? — точно такие же, как и там.

И он указал в сторону, откуда мы только что пришли.

Больше вытянуть из него ничего не удалось: он сказал все, что знал.

Снова впереди неизведанные земли, а спросить не у кого. Паромщик отплыл в обратную сторону, нагрузившись несколькими телегами с великолепной крупной репой и молчаливыми хозяевами оной, которые не ответили нам ни слова ни на один вопрос. Что нас ждет впереди? Куда нам надлежит следовать? По полям и перелескам, которые выглядели точно такими же, как и раньше, — определить мы ничего не могли.

— Эх, сейчас бы лавку сувениров встретить, да карту купить, — пробормотал я, надеясь, что вздох мой будет услышан кем следует, и мы приедем в такое место, где сможем узнать, где мы находимся и куда необходимо направляться, чтобы выполнить свое предназначение.

Но придорожная местность оставалась пустынной: лавка не попадалась. Паслись стада коз, овец, коров — и пастушки сопровождали нас игрой жалеек, сопелок, дудочек и волынок, а лавки все не было. Конечно, где-то все нами встречаемые жили, но с дороги никаких деревушек не замечалось и становилось непонятно: куда ведет дорога, если она не выполняет своего главного предназначения — не соединяет между собой населенные пункты?

Юнис не выдержал и направил коня к ближайшему пастушку, но тот, заметив, что к нему скачет рыцарь, выпучил глаза, испуганно подхватил свою котомку, дудочку и скрылся в кустах, а спрашивать у его овец Юнис не посчитал возможным. Ну, а я на его месте спросил бы, и не сомневаюсь: они бы мне ответили! Но меня такое положение дел вполне устраивало: я знакомился с географией страны, ее нравами и обычаями, и не одной страны, а нескольких, что само по себе достаточно интересно. Спасение принцессы откладывалось, чего я тоже не мог не приветствовать: продлялось мое существование. Хотя в последнее время меня что-то начала мучить ностальгия. Захотелось пройти по коридорам нашего института, сделать матобеспечение какому-нибудь хоздоговорному проекту, обсчитать его с ног до головы... получить скупую благодарность от ВэНээСа — ведущего научного сотрудника, - а может, даже и небольшую денежную премию, и прокутить ее в теплой компании.

Но и тут, в общем, жизнь почти наладилась: компания подобралась вполне подходящая, люди встречались все больше мирные, не приходилось поминутно хвататься за эфес и кричать: «Мой меч —твоя голова с плеч!». Погода тоже устраивала.

НА МЕЛЬНИЦЕ-НЕМЕЛЬНИЦЕ

За поворотом дороги блеснула речка. Натуральный синий цвет, таких в природе не бывает: глянцевый. Нет, на море — пожалуйста, в кино — пожалуйста, а вот на самом деле такого цвета я у рек не встречал.

Реку перегораживала неширокая плотина, у которой стояла водяная мельница. Колесо не вращалось.

— Вот если кто хочет русалок увидеть — тут им и жить. Самые что ни на есть русалочьи места, — произнес сэр Жеральд, придерживая коня.

— Прикармливает их мельник, что ли? — пробормотал я.

— Сами разводятся, — отвечал сэр Жеральд, — вода стоячая, тихая, а пруд — что зал для бальных танцев. Вот и любят они такие места, обживают их.

— А давайте-ка мы зайдем к мельнику и спросим о драконе... да и об окружающей местности? — предложил Юнис.

— Дело! — поддержал его сэр Жеральд.

Подъехав к мельнице, мы увидели... ну, не полный упадок и развал, но так — небольшое запустение.

Двор порос травой, дрова на траве — тоже, хотя поленница выглядела внушительно: под крышу сарая. Но и на крыше росла трава.

Сначала я подумал, что это растут зерновые — пшеница, рожь, ячмень, овес, — то, что обычно мелят на мельнице. Дело-то понятное: там зернышко упало, тут закатилось, не захотело попадать под жернова — вот и проросли, попав в подходящие условия. Очень удобно: совмещение выращивания зерна и его помол. Мука растет на корню.

Но оказалось — обычная трава, тимофеевка и тимьян.

— Эй, есть кто-нибудь? — гаркнул сэр Жеральд. От его крика всполошились воробьи, привычно оседлавшие охлупень амбара.

Скрипнув, растворилась дверь, и из мельницы, весь в белом и сам совершенно седой, вышел мельник. Ну а кто еще мог тут быть?

— Здравствуйте, добры молодцы! — произнес он.

Мне его обращение не понравилось: я ни с того, ни с сего вспомнил доброго медведя. Тот вот тоже был-был добрым молодцем, а потом — хлоп! - и нате вам: медведь. И, что особенно плохо, добрый. Как ему в лесу-то жить? Да, нам пошло на пользу, что он добрый, а ему каково? Ни птичку не съешь, ни рыбку... Любой заяц обидеть норовит, а про волков и говорить не приходится. Так что с дедом надо быть поосторожнее: если будет еду предлагать — откажемся, решил я. Но пока все шло спокойно.

— Далеко ли путь держите? — продолжал мельник.

Так, фразы стандартные, никаких заклинаний не содержат. Это хорошо.

— Да вот решили у вас узнать, — надо сразу ошарашить его, — не пролетало ли что над вами в ближайшие дни?

— Да много чего летало... — мельник остановился в замешательстве, — вечером — комары, мошки да бабочки, а днем — мухи, воробьи, вороны...

— А покрупнее ничего не встречалось? — продолжал наседать я.

— Это дракон, что ли? — старичок даже обрадовался. — Ага, пролетал. И в когтях держал что-то дивно сверкающее, аж в глазах слепило...

— Ага... И куда же он полетел?

— Да во-он туда, — старик махнул рукой.

— А по карте показать не можешь, дед? — вкрадчиво спросил я, в то же время опасаясь, как бы он не сказал: «А давайте сюда карту — покажу!». — Мы же с собой твой взмах не заберем, а вдруг понадобится еще разок взглянуть — где взять?

— Да... — старичок вроде как застеснялся, — была карта, и не одна, да только...

— Что случилось? — сэр Жеральд расправил плечи. — Может, отнял кто? Так расскажи, не таи. Догоним, схватим да и намнем ему бока, а то давненько мы не разминались, пора кому-нибудь кости переломать!

- Да нет, нет, — успокаивающе повел ладонями старичок, — никому ничего ломать не надо. Просто... дело вот какое, — наконец решился он. — Стар я стал, вот что. Всю жизнь проработал здесь, в прачечной...

- Где?! — мои брови полезли наверх, сплющивая лоб. Да и у моих товарищей-рыцарей — тоже. — Так это что же, не мельница?

- Нет, — грустно ответил старичок, — прачечная.

- А ты, стало быть, прач? — уточнил я, пытаясь образовать название профессии «прачка» в мужском роде.

— Пральник, — возразил старичок. — Работал я, работал, да состарился. А белья в стирку навезли — горы. Полные сараюшки, — указал он. — Навезти-то навезли, да я никак постирать не могу. С силами не соберусь.

— Но хозяева хоть напоминают вам — белье-то, небось, нужно? Старичок совсем закручинился:

— Они не могут прийти, пока я не постираю. Если бы я постирал — они бы пришли, а я не постирал — они не идут. Таков закон... Но что я могу сделать? Я уже так стар...

— Ладно, старик, оставь свои причитания, — прервал его сэр Жеральд, — ты что-то говорил о карте?

— Да! — с жаром воскликнул старец. — И не о карте, а о картах, потому что их несколько! Но я не помню точно, сколько, — добавил он, — запамятовал.