Глава 3. Восстание служилых людей и казаков против царя Василия Шуйского (1606–1607)
3.1. Поход повстанцев Болотникова и Пашкова на Москву (1606)
1606 г., 19 июня — 1610, 17 июля — царствование Василия Иоанновича Шуйского.
1606–1607 гг. — восстание Болотникова.
1606 г., середина июня — появление нового самозванца в Самборе; кн. Г. П. Шаховской объявляет о спасении Дмитрия; восстание в Путивле и во всей Северской земле, где от имени Дмитрия собираются войска И. И. Болотникова и Ф. И. Пашкова.
Июнь-сентябрь — отряд атамана Ф. Бодырина и Лжепетра поднимает мятежи в Цареве-Борисове, Белгороде и Старом Осколе.
Июнь-июль — ряд южных городов и помещики их уездов отказываются целовать крест царю Василию; центром их сопротивления становится Елец.
Июль-август — главные силы царских войск под началом боярина кн. И. М. Воротынского осаждают г. Елец, а рать боярина кн. Ю. Н. Трубецкого — Кромы.
Конец августа — общее восстание «всех северских, полевых и зарецких городов» против Шуйского; после неудачного боя с Болотниковым кн. Трубецкой отступает из-под Кром, а кн. Воротынский — из-под Ельца к Москве; распад царской рати.
Сентябрь — продвижение войск Болотникова через Орел на Калугу, а Пашкова — через Елец на Тулу и Серпухов.
23 сентября — бой на р. Угре; поражение Болотникова от войск боярина кн. И. И. Шуйского и уход его на Алексин и Серпухов; Калуга «целует крест» Дмитрию.
Начало октября — бой на р. Пахре; отряд стольника кн. М. В. Скопина-Шуйского останавливает наступление войск И. Пашкова.
Середина октября — Г. Ф. Сумбулов и П. П. Ляпунов с отрядом рязанцев присоединяются к войску Пашкова; осада и взятие повстанцами Коломны.
Ок. 25 октября — сражение при с. Троицкое-Лобаново; разгром царской рати кн. Ф. И. Мстиславского и кн. М. В. Скопина-Шуйского войсками И. Пашкова.
На рассвете 17 мая 1606 г. отряды заговорщиков во главе с князьями Шуйскими ворвались в Кремль и убили самозванца. Интересно, что основную их массу составили новгородские дворяне, которые и прежде остались в стороне от событий, связанных с воцарением Дмитрия Иоанновича. В то же время толпы вооруженных московских жителей разгромили дворы, в которых поселились поляки, в массе съехавшиеся на свадьбу царя и Марины Мнишек. Через два дня на Красной площади в цари «выкрикнули» организатора этого заговора — боярина кн. Василия Ивановича Шуйского. Древность его рода — рода князей Суздальских — давала ему довольно бесспорное право на занятие престола Рюриковичей, почему, в отличие от Годунова, и не было необходимости в особом Соборном приговоре. Венчаясь на царство, Василий торжественно и клятвенно пообещал справедливый суд всем своим подданным только по совету с боярами.
Воцарение Шуйского снова внесло раскол в русское общество. Дворяне и дети боярские Рязани, Путивля, Чернигова и других южных уездов, собравшиеся в Москве перед походом, уехали из столицы и отказались целовать крест «этому Шубнику» — авторитет бывшего боярина среди них был невелик. Новые надежды всколыхнула весть о втором чудесном спасении Дмитрия — на этот раз от рук убийц-Шуйских.
Роль нового самозванца на некоторое время принял на себя фаворит первого Лжедмитрия Михаил Молчанов, сбежавший из-под стражи сначала в Путивль, а затем в Литву. Уже на пути он начал распространять слухи о спасении царя и призывы к восстанию против узурпатора престола, в чем ему способствовала украденная печать Дмитрия. Всем этим воспользовался дворянин Григорий Петрович Шаховской, прежде пожалованный Отрепьевым в чин «боярина и слуги», а ныне опрометчиво сосланный царем Василием на воеводство в Путивль. Здесь он объявил горожанам о спасении их истинного государя, а вскоре Молчанов прислал из Самбора «большого воеводу» царя Дмитрия — бывшего казачьего атамана Ивана Исаевича Болотникова.
Тот возвращался на родину из турецкого плена, откуда был освобожден венецианцами. Узнав, что казак никогда не видел Дмитрия Ивановича, Молчанов смело выдал себя за последнего и предложил этому опытному воину служить истинному государю. Получив согласие, он сказал: «Я не могу сейчас много дать тебе, вот тебе 30 дукатов, сабля и бурка. Довольствуйся на этот раз малым» — а как иначе мог повести себя, в казачьем представлении, обманом изгнанный со своего престола государь! Снабженный грамотами с печатью Дмитрия, Болотников отправился в Путивль и возглавил формировавшиеся там войска.
Начавшееся движение одни историки называли «авантюрой Шаховского», а другие — «восстанием Болотникова». Однако все это не раскрывает важнейшие — идейные мотивы повстанцев, их протест против незаконных, по мнению давних сторонников Дмитрия Иоанновича, действий Шуйского по захвату трона и стремление восстановить «доброго царя» на московском престоле, «побив лихих бояр». Впрочем, согласно предположению М. Ю. Зенченко, этой идеей были охвачены ратные люди Путивля и прочих северских городов, непосредственно связанных с кн. Шаховским. В Ельце же заперлись украинные помещики, возмущенные убийством «истинного» царя и избранием нового государя без их ведома, заговором узкого круга придворных. Этим можно объяснить и разный характер действий правительственных войск: если в Северской земле они решительно атаковали мятежников и подвергли новому разорению край, то под Ельцом два месяца пытались переговорами убедить повстанцев добровольно «принести вину» государю и присягнуть ему на верность[51]. Как бы то ни было, уникальность новой войны заключалась в том, что на этот раз идеал повстанцев — царь Дмитрий — даже не был «материализован» в конкретной фигуре самозванца, а абстрактно находился где-то в Литве.
В это время Речь Посполитая сама стояла на пороге гражданской войны: в начале 1606 г. краковский воевода Миколай Зебжидовский поднял рокош (вооруженное восстание шляхты) против короля. Его поддержали как противники абсолютистских устремлений Сигизмунда, так и протестантские круги, возмущенные католической реакцией. В этих условиях польские власти не пропускали в Россию даже небольшие отряды наемников. Сигизмунд III после переговоров в Москве заявил о своей полной лояльности к режиму Шуйского: ему не нужна была еще и угроза с востока. Наконец, от активной поддержки движения отказалась и значительная часть Донского казачьего войска, после того как в июне-июле 1606 г. туда отправились дворяне, чтобы отвести казакам жалованье и «привести их к кресту» царю Василию.
Зато значительную помощь новому войску «царя Дмитрия» оказали дворцовые крестьяне Комарицкой волости, издавна несшие боевую службу на пограничье, а также слишком преданные первому самозванцу стрельцы, которых царь Василий выслал из Москвы. И все же костяк этой рати составили дети боярские и служилые люди «по прибору» южных уездов, целыми «городами» стекавшиеся вновь под знамена Дмитрия. Одну часть войска, еще до приезда Болотникова, возглавил сын боярский Истома Пашков. Он был сотником епифанских детей боярских, верстанных из казаков, — то есть в иерархии должностей дворянской конницы занимал одну из низших ступеней. Помощником же самого «большого воеводы» стал Юрий Беззубцев, сотник «самопальников» Путивля — еще одной незнатной группы украинных помещиков. Важной особенностью нового войска стало то, что командные посты в нем занимали не более знатные дворяне, а назначенные «Дмитрием» и его воеводами командиры. К примеру, на запад от Москвы продвинулся «ис Калуги атаман Солома Казак да Васька Шестаков, холоп Андрея Клешнина, а с ними многие дворяне, и дети боярские, и казаки».
Продовольственную базу составили изобильные южные уезды Московского государства, «так как это — плодородная страна и за два этих года опять сильно разбогатела, так что они могли иметь большой успех, нежели их противники с севера»[52]. На пике движения — при подходе рати к Москве — ее численность могла достигать 20 тыс. человек.