— Нет, п-и-к…

— Это что-то пикантное, да?

— Ага, пикантные огурчики. Здорово, правда?

— Что?

— Ладно, отгадывать ты не умеешь, это мы выяснили.

— Но это правда сложно, мне нужно больше букв!

— Пикник.

— Хватит заливать.

— Да нет, правда. Мне тут сняли номер в отеле «Дипломат», это апартаменты с утепленной террасой и с потрясающим видом на весь город. Так что устроим самый настоящий пикник!

— Сегодня, Изабель, мы сделаем по-твоему. Переходим ко второй фазе, — говорит Владек, задумчиво кивая.

Ну наконец-то. Уф! Я уже купила мерзкие облегающие чешки, напоминающие носки на прорезиненной подошве, и черное трико в магазине «Танец», но до сегодняшнего дня Владек упорно отказывался видеть во мне будущую акробатку. Сегодня же все изменится, и мы перейдем к настоящим тренировкам. Должна признаться, что уже начала слегка волноваться, хотя теперь мне ясно: прежде чем приступать к смертельным трюкам, нужно научиться терпению.

— Обычно это занимает несколько месяцев, но я понимаю, что время не ждет.

— Ох, ну слава Богу!

— Имей в виду, Изабель, что это потом аукнется. С этого момента в твоем акробатическом мастерстве появятся значительные пробелы. Но раз уж ты говоришь, что готова пойти на это на свой страх и риск…

— Конечно! Я сама во всем виновата! Я согласна! Вторая фаза! Вот здорово!

Никаких больше фрикаделек, начинается настоящая цирковая жизнь! Я более чем созрела для второй фазы и очень рада, что Владек считает меня готовой к серьезной акробатической работе. И главное, вовремя — первая репетиция моих трюков уже завтра! Мы с Бустремом встречаемся в репетиционном зале в одиннадцать.

— С чего же мы начнем? С пробега по стене или с мун-кика? — спрашиваю я.

— Нет-нет-нет! — отвечает Владек, отмахиваясь от моего вопроса, как от назойливой осы. — Нет. Ты перейдешь на следующую ступень в своем обучении на настоящего acrobato. Сегодня ты научишься делать длинные кулубуки. Но для начала — разминка!

— И что, Бустрем в самом деле поверил, что тебя вызвали на суперсекретный сбор добровольцев гражданской обороны? Более идиотской отмазки я в жизни не слышала!

— Да знаю я, знаю, но ничего другого мне в голову не пришло, просто я решила так: с кем не спорят? С полицией, врачами, пожарными и военными! Ну вот я и выбрала военных. Сказала, что всю неделю провожу учебные маневры в Мерке, так что теперь придется ходить по коридорам с оглядкой, чтобы, не дай Бог, он меня не засек.

— Капрал, значит. И он поверил, что ты капрал? Слушай, ты с ума сошла, — говорит Кайса, одновременно показывая мне, как держать штангу.

— Не знаю, смотрел он, конечно, с подозрением, но что мне оставалось делать? Не могу же я встать на четвереньки и начать перед ним кувыркаться.

— Не так, ты напрягаешь шею, а надо напрягать пресс.

Я сижу, оседлав тренажер в спортзале Кайсы, то есть это, конечно, не ее спортзал, но она сюда ходит по четвергам. У них здесь есть игровая, где можно оставить детей. Она взяла меня с собой на бесплатное пробное занятие.

— И что, ты даже не волнуешься?

— Да ты что, шутишь? Бустрем сказал, что, если мы не приступим к репетициям сразу после моего возвращения, он будет вынужден поставить в известность руководство. Я уже все перепробовала. Последние три дня ходила на степ, аэробику, йогу и аэробокс. Два раза моталась в Кунгенс-Курва, чтобы попробовать сделать сальто на батуте в надувном замке, выставленном в магазине игрушек, правда, во второй приезд продавец мне сказал что, для того чтобы играть в игрушки, их следует сначала купить. Я делаю все, что могу, и все равно ощущение такое, будто я учу китайский, в то время как мне нужен французский.

— Но ты же не знаешь французского!

— И я о том же! Одна надежда на общество гимнастов в Упсале, но они не подходят к телефону.

— Слушай, но должны же быть другие преподаватели, кроме Владека! Кто-нибудь, кто понимает, насколько это срочно! Ты в Интернете узнавала? Или в цирке «Скотт»?

— Да они же вроде учат пингвинов ходить по канату и все такое прочее, неужели у нас нет более современных цирков? Как называется тот, с голым мужиком в огромном шаре?

— «Циркач». Тебе еще сто сорок два раза пресс качать.

— Здравствуйте, я хотела узнать, дает ли кто-нибудь из вас частные уроки акробатики? Желательно с сегодняшнего дня.

— Да, одну секундочку. Сейчас узнаю, на месте ли она.

— Алло, Вероника слушает.

— Здравствуйте, меня зовут Изабелла, я хотела узнать, не могли бы вы меня научить делать мун-кик и пару номеров на корд-де-волане, включая фромаж. За неделю. Или быстрее.

— Ой! Ничего себе.

— Я знаю, я немного тороплюсь, ну а за две недели? Или две с половиной?

— Все, конечно, зависит от того, в какой вы сейчас форме.

— Я каждый день тренируюсь.

— А какое у вас физкультурное образование?

— Никакого. Зато я умею делать кулубуки!

— Вы танцовщица?

— Нет.

— Но у вас хорошая физическая подготовка?

— Э-э… Я когда-то занималась степом. Но это было довольно давно.

— И все?

— Да. Но я только что из спортзала.

— Увы. Это невозможно.

— Но я крайне мотивированна! Для меня это вопрос жизни и смерти! Или вроде того.

— Ну неужели вы не понимаете, это совершенно невозможно! Такие номера требуют профессиональной подготовки, образования, или на худой конец вы должны быть гимнасткой высокого класса. Сколько вам лет?

— Тридцать четыре.

Она только смеется в ответ.

— Нет, мне очень жаль. Это абсолютно невозможно.

— Подождите! Не кладите трубку! Если б вы были на моем месте и вам до смерти нужно было бы научиться этим трюкам, неужели на всем белом свете не нашлось бы человека, который мог бы вам помочь? Если бы это было очень-преочень важно? Если бы от этого зависела ваша жизнь?

Она колеблется.

— Ну… может, и есть один человек. Лучший в Европе, я сама у него училась, но сейчас он гастролирует в Германии с цирком Копецки, правда, вроде он должен со дня на день вернуться…

— И кто же?

— Давайте я узнаю. Какой у вас телефон? Я вам перезвоню.

— Ох, огромное вам спасибо!

— Можно спросить, зачем вам это нужно?

— К сожалению, это тайна.

— Ладно. Я перезвоню, как только его найду.

— Только, умоляю, это срочно! — кричу я в телефон, но она уже положила трубку.

Я знала! Где-то в Германии находится решение всех моих проблем. И скоро этот человек будет в Швеции! Главное — не сдаваться, и в конце концов все получится. Упорство и труд все перетрут! Ну, теперь держитесь!

Впервые за все время я думаю не только о себе, когда мы репетируем. Я втянулась и уже не так трясусь при мысли, какого мнения Луа о моей игре или что хотела сказать Лизелотта, с шумом выдыхая через нос, — я что, плохо сыграла? В кои-то веки я с головой погружена в работу. Мы с Луа репетируем вторую сцену второго акта, ту, с перстнем Оливии, мы несколько раз прогоняем ее от начала до конца, но едва я дохожу до слов:

— как открывается дверь и в зал заглядывает Микке.

— Ой, извините, не хотел помешать. Клевые штаны, Белла, — добавляет он, ухмыляясь, и снова закрывает дверь.

Оставшуюся часть репетиции я не могу сосредоточиться. Мне все время приходится напрягаться, чтобы не забрести куда-нибудь не туда или не забыть свои реплики. Чего он хотел? Во время обеда я, даже не переодевшись, быстро проглатываю бутерброд с кофе и тут же мчусь разыскивать Микке. Но его нигде нет. В конце концов я просовываю записку под дверь его гримерки: