Глава 14

В Эфрате Аттолия сидела в большом кресле на возвышении, которое служило ей троном во время приездов в резиденцию. До нынешней войны с соседями ее визиты сюда были редкостью. Замок в Эфрате был совсем небольшим. Как в большинстве поместий мелких баронов Суниса и Аттолии, в нем был только один большой зал, который при необходимости превращался в укрепленную крепость.

Слово «Мегарон», которым первоначально называли здание, состоящее из одного помещения, теперь обозначало вид замка с большим залом внутри.

Рядом находилась гавань, тоже небольшая и плохо защищенная от летних бурь, а так же крошечный городок, не знавший времен процветания. Теперь это место вполне соответствовало целям царицы, позволяя ей находиться вблизи своей армии, блокировавшей проход к Эддису, и поддерживать связь с кораблями, перемещавшимися от гавани к гавани по ее приказу. Ни один из кораблей не задерживался в доках надолго. Ее флот был не настолько велик, чтобы она позволила себе роскошь поставить боевые корабли на якорь в Эфрате, мелкая гавань которой сама по себе представляла опасность для больших судов. Все корабли ее военного флота курсировали между островами. Она передавала приказы морякам с курьерами на быстроходных почтовых парусниках, но два дня назад один из них был отправлен в столицу — он вез обратно Секретаря архива, наблюдающего оттуда за событиями, и гавань опустела.

Сидя на троне, Аттолия слушала доклады генералов из армии и от шпионов Релиуса. Доклады шпионов касались, в основном, ее собственной армии, в первую очередь офицеров, получивших должность по наследству, но они так же подтверждали информацию о том, что армия Эддиса разбила лагерь у подножия главного прохода.

Аттолия сочла это тактической ошибкой, и осталась довольна. Эддис вывела свою армию из-под защиты установленных на перевале пушек, и не могла быстро отступить вверх через узкий проход. Армия Аттолии была больше и лучше вооружена. Она уже собиралась вызвать министров на военный совет, когда дворецкий объявил посла Мидии. Царица отпустила курьеров и улыбнулась мидянину.

— Вашему Величеству вряд ли стоит прерывать свои дела ради меня, — сказал он, выходя вперед.

— Дела можно отложить ради удовольствия, Нахусерех. Я думала, вы в столице, в десятках миль отсюда.

— Там стало слишком скучно без вас, — ответил он, склоняясь над ее рукой. — И невыносимо тревожно думать, что вы здесь, возможно, нуждаетесь в моей помощи.

Он произнес это с улыбкой, как бы уверяя ее, что он шутит и полностью уверен в ее способности управлять армией и баронами.

— Как приятно видеть рядом надежного друга, — сказала царица, пожав его руку, прежде чем отпустить ее. — Но лучшей помощью для меня всегда является ваше общество.

Она знала, что военные корабли Императора Мидии курсируют в нейтральных водах за пределами внешних островов, ожидая ее призыва о помощи.

— Ради этих слов, — еще раз поклонился мидянин, — можно было проехать любое расстояние.

Он с любопытством обвел взглядом комнату и быстро оглянулся. Царица уловила его тонкий намек, кивнула одному из слуг, и стул был поставлен рядом с троном.

— Ваше Величество очень любезны, — сказал посол, усаживаясь. — Но мне кажется, ваши слуги не очень усердны.

Он снова с неодобрением осмотрел комнату. Простые белые стены без всяких украшений поднимались к скромно раскрашенному потолку. Узоры на расписных полах вытерлись со временем и были нечеткими.

— Это очень старое здание, — с улыбкой ответила царица. — Этот Мегарон стоял на вершине холма еще в те времена, когда на месте дворца вашего Императора в Сидосиане паслись козы.

Мидийский посол явно предпочитал роскошь старине. Он не сказал этого, но царица его поняла. И все же она была царицей Аттолии, а это был ее Мегарон, и потому она предпочитала его всему великолепию мидийских дворцов с их обложенными расписной плиткой стенами и золотыми куполами.

Мидянин сменил тему.

— Эддис перемещает войска?

— Возможно.

— И ваши бароны воздерживаются от предательства?

— Скорее воздерживаются от глупости. — Аттолия отмахнулась от войны и баронов небрежным взмахом руки. — Скажите, как вы добрались?

Мидянин плыл на корабле и высадился на побережье всего в нескольких милях от порта Реи, но очень убедительно пожаловался царице на дурные дороги между столицей и Эфратой и на совсем отвратительные пружины своей кареты.

— Бедный Нахусерех, — сказала царица, — так страдать из-за меня.

Она томно откинулась на спинку кресла.

— По крайней мере мне повезло не попасть под дождь.

— Собирается дождь? Я замуровала себя в этом зале с этими утомительными людьми на весь день и не видела неба.

— Да, — сказал Нахусерех. — Безусловно, будет дождь.

Облака еще не опустились достаточно низко, чтобы накрыть горы, и дозорные Эддиса видели, как в берегу причалил мидийский корабль. Они передали сообщение о высадке, а также о погоде своей царице, которая разбила шатер над армейским лагерем.

— Аттолия не станет атаковать в дождь, — сказала Эддис. — Сегодня мы можем надеяться на что-то посущественнее летнего дождика, и, возможно, она вызовет своих баронов, чтобы передать указания. — она боялась, что царица может оставить резиденцию для проверки расположения своей армии. — Пока она в Мегароне, думаю, мидянин сам по себе не нарушит планов Евгенидиса.

Царица Аттолии с нетерпением ждала прибытия последнего из приглашенных баронов, когда капитан ее стражи Телеус вошел в комнату и приблизился к трону. Он наклонился, чтобы что-то тихо сказать на ухо царице. Она слушала неподвижно, сосредоточенно сощурив глаза. Когда он закончил, она быстро встала. Все сидящие за столом Совета встали также, в то время как царица покинула комнату.

Она вышла на крыльцо, когда со двора уводили усталых лошадей. Шестеро забрызганных грязью солдат стояли в центре двора, окруженные любопытными. При виде царицы зрители исчезли. Грязные солдаты встали по стойке «смирно», а один из них шагнул вперед.

— Царский курьер? — спросила Аттолия.

Стоявший у нее за спиной капитан гвардии ответил:

— Только что убит из арбалета на опушке леса.

— А письмо, которое он вез? — царица обратилась к прибывшему лейтенанту.

— Мы успели забрать почтовую сумку, Ваше Величество, — сказал он, подойдя еще на один шаг.

Он передал сумку с царским знаком в руки Телеуса.

— Хорошо, — похвалила царица.

Она взяла сумку, открыла ее, достала сложенное письмо и вернула сумку обратно Телеусу. Аттолия быстро осмотрела оттиск на воске, прежде чем сломать печать, и начала читать послание. Закончив, она подняла голову.

— Отправьте их в казарму и накормите, — сказала она капитану и начала подниматься по ступеням лестницы к дверям Мегарона.

Лейтенан поклонился Телеусу и кивнул своим людям, направляя их к двери, ведущей со двора в казарму. Телеус понял, что лейтенант не впервые в Эфрате, и оставил его размещать своих солдат самостоятельно. Он последовал за царицей.

Нахусерех видел, как они вышли, и принял к сведению почтовую сумку, покачивающуюся на ремне в руке Телеуса. Он удивленно приподнял бровь. Он был уверен, что перекрыл все пути в Эфрате и держит под наблюдением всех царских курьеров.

Перед дверью зала Советов, Аттолия повернулась к Телеусу.

— Сообщи в столицу Хопсису, — сказала она. — И Релиусу тоже. Барон Эфкис предал нас. Один из его слуг сообщает, что он позволил эддисийскому отряду, приплывшему по Сеперхи, высадиться на этом берегу реки. Они, скорее всего, уже в лесу.

— В гавани нет почтового корабля, — сказал Телеус. — Один сегодня не вернулся. Следующий будет только завтра.

Царица выругалась со свирепостью, несомненно, ошеломившей бы мидийского посла.

— Возьми одну из рыбацких лодок в деревне, — приказала она. — В Рее должен быть корабль.