Что-то мне не понравился этот воздушный «визит». Наверняка приход кораблей обнаружен и противник уточняет их место, тем более что уже наступали сумерки.

В кино я не пошел, а вместе с Максимовым вернулся на КП и приказал оперативному дежурному переменить местами корабли. Мало ли что случится.

В это время ко мне позвонил капитан 1 ранга Н. И. Мещерский, он тоже обратил мое внимание на этот полет. Я ответил Николаю Иосифовичу, что уже все сделано. На то место на рейде, где только что находился «Урал», была поставлена наша вездесущая канлодка «Лайне».

Наступила ночь. Противник продолжал вести беспокоящий огонь по порту, городу, аэродрому и переднему краю. Мы к этому давно привыкли.

В 5 часов 10 минут утра 17 ноября канонерская лодка «Лайне» обнаружила силуэты трех торпедных катеров. Канлодка открыла артиллерийский огонь. Катера противника скрылись, уйдя на восток.

Нельзя было допустить, чтобы на рейде Ханко «Урал» торпедировали. Мы уже знали теперь, как тяжело нашим морякам прорываться к полуострову. Знали, что многие корабли гибнут.

Все больше меня беспокоила мысль: а что будет, когда противник убедится, что на переднем крае нет перед ним наших бойцов? Что будет, когда мы вынужденно прекратим огонь?

Конечно, финское командование поймет, что мы ушли, нас будут преследовать. Произойдет то, чего надо больше всего бояться: противник на наших плечах ворвется в порт, какую-то часть наших бойцов уничтожит, какое-то имущество захватит.

Можно этого избежать, оставив группу прикрытия на полуострове. Но это значит пожертвовать двумя-тремя сотнями гангутцев.

Так нельзя ли обмануть противника? Заставить его не верить нам? Именно не верить. Не верить в то, что мы ушли.

Я приказал с ноля часов 19 ноября прекратить всякий обстрел противника, даже снайперам не работать. Землянки не отапливать, пищу не готовить. Питаться сухим пайком. Прекратить всякое движение. Соблюдать тишину. Если противник силою до взвода и больше вздумает прорваться к нам, уничтожить его огнем и опять замолчать. Если противник силою менее взвода полезет в наше расположение — пропустить и уничтожить в глубине обороны. Попробуем, может, получится.

Наступило 19 ноября. Все затихло у Симоняка. Ни огня, ни выстрела.

В 5 часов утра три больших шлюпки, наполненные солдатами, подошли к острову Крокан, расположенному в группе восточных островов. Больше взвода, значит, надо отбивать. И командир 1-го батальона 335-го стрелкового полка открыл огонь из минометов и пулеметов.

Одна шлюпка была утоплена, сидевшие в ней солдаты уничтожены. Две остальные поспешно отошли.

Наши бойцы опять замолчали. Ни выстрела, ни звука, ни огонька — замерли.

В 10 часов утра около 50 солдат противника вылезли из своих окопов, подошли к нашей проволоке и начали резать ее. Командир 2-го батальона приказал открыть огонь. Потеряв более двадцати человек убитыми, солдаты противника разбежались. Наши опять замолчали.

В 13 часов противник открыл сильный минометный огонь из Грунсунда по нашему острову Кадермуэн, направив одновременно туда десант. 1-й батальон 335-го стрелкового полка опять ответил огнем и утопил одну большую шлюпку.

Общие потери противника в этот день достигли 50 человек. У нас потерь не было.

Значит, противник очень заинтересовался нашим «днем молчания». Посмотрим, что будет дальше.

Утром 19 ноября пришло новое оповещение о выходе с Гогланда отряда кораблей. Мы приступили к загрузке заградителя «Урал» и обоих тральщиков. Погрузили много продовольствия, боезапаса и прочего имущества, одних винтовочных патронов — более двух с половиной миллионов штук.

20 ноября в полдень на рейд Ханко прибыл новый отряд кораблей под командованием командира дивизиона тральщиков капитана 3 ранга Д. М. Белкова. В отряде: сетевой заградитель «Азимут», сторожевой корабль «Вирсайтис» и четыре тихоходных тральщика — № 58, 35, 42 и «Клюз». Почти одновременно с этим отрядом пришли еще два больших базовых тральщика.

21 ноября погрузили и отправили четвертый эшелон в составе нашего транспорта «Вахур», сетевого заградителя «Азимут» и шести тихоходных тральщиков. Все угольные тральщики полностью заправились в нашем порту углем и водой. Эшелон под командой капитана 3 ранга М. Д. Белкова увез с Ханко 2051 человека, 520 тонн продовольствия и 8 тонн медицинского имущества.

Особый интерес представлял транспорт «Вахур». Я уже говорил, что это был очень старый корабль: по одним данным ему было сорок лет, по другим — целых пятьдесят. Команда на нем была геройская. Транспортом командовал Александр Степанович Сергеев. На борту транспорта находилось всего 225 человек пассажиров. Кроме них в самый последний момент погрузили семью одного пограничника-сверхсрочника. Как он сумел спрятать свою семью от эвакуации в начале войны, не знаю. Не иначе, ему помогло командование отряда. Одних детей в этой семье было шестеро. В трюмах транспорта «Вахур» находилось 18 танков «Т-26», 400 тонн ржаной муки, 66 тонн сахара, 16 тонн макарон, много шоколада, какао, варенья, шпротов и т. д. Весь наш запас продовольствия по особым пайкам для подводников, летчиков и катерников ушел на этом транспорте. Недаром какой-то шутник назвал его «шоколадным».

Погрузив немало остродефицитных на флоте материалов технического снабжения, мы и вооружили «Вахур» как следует. Двадцать 45-миллиметровых пушек и десяток пулеметов позволяли, в случае нужды, пассажирам, в большинстве своем артиллеристам и пулеметчикам, защищаться.

Погода, когда этот отряд ушел, резко ухудшилась. Тихоходный «Вахур» отстал от остальных. Но он все же благополучно дошел до Гогланда.

А вот сетевой заградитель «Азимут» на пути к этому острову в ночь на 22 ноября натолкнулся на плавающую мину и затонул. На нем погибли 288 защитников Ханко и весь экипаж корабля. Подорвался на мине и тральщик № 35 «Менжинский». Вместе с ним погибли еще 290 защитников. И только десять человек подобрали на другие корабли.

22 ноября с Ханко в Кронштадт вышел наконец минный заградитель «Урал» в сопровождении четырех базовых тральщиков № 205, 215, 217, 218 и пяти катеров МО под общим командованием капитана 1 ранга Н. И. Мещерского. Этот пятый эшелон увез 4588 защитников Ханко. Отряд Мещерского благополучно прибыл в Кронштадт.

После ухода из базы Ханко пятого эшелона на полуострове осталось 13 180 человек. Кроме них мы могли отправить в Ленинград около 800 тонн продовольствия и 500 тонн боезапаса. Но время, наступающая зима, нас сильно поджимало.

Протоки между островами стали замерзать.

Наш последний самолет МБР-2 мы были вынуждены значительно раньше отправить на Большую землю, так как бухточка, где базировалась гидроэскадрилья, замерзла. Сильные штормы и снегопады очень осложняли положение.

С ликвидацией подвижного железнодорожного состава все было кончено. Оставалось уничтожить автомашины.

23 ноября на Ханко прибыл новый отряд под командованием капитан-лейтенанта Г. С. Дуся. В составе отряда: транспорт № 548 «Минна», сторожевой корабль «Коралл», тральщик «Ударник» и два катера МО. Началась погрузка на эти корабли. Наиболее вместимым оказался транспорт — он принял вооружение, боеприпасы и 1756 бойцов и командиров.

Как писал в 1966 году в номере одиннадцатом журнала «Вопросы истории» в своих воспоминаниях командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц, «такого количества пассажиров „Минна“ (транспорт 548) никогда не брала».

Не успели мы закончить погрузку этих кораблей, как утром 24 ноября на рейд прибыл отряд капитана 3 ранга Д. М. Белкова. Он вновь привел два сторожевых корабля — «Вирсайтис» и № 18, два тральщика — «Клюз» и «Орджоникидзе» («ТЩ-42») и два катера МО. Теперь у нас собралось одиннадцать кораблей — загруженных и ожидающих погрузки. Пришлось тылу и штабу напрячь все силы, чтобы быстро и хорошо все обработать.

К вечеру 24 ноября закончили погрузку транспорта № 548 («Минна»), сторожевого корабля «Вирсайтис», тральщиков «Ударник», «Клюз», «Орджоникидзе» («ТЩ-42») и четырех катеров МО. Эти корабли взяли на борт 2556 человек и 350 тонн продовольствия.