– Верно, – ответил я, чуть подумав.

– Но твое предположение о женской забывчивости вполне вероятно.

Взглянув на часы и допив кофе, я оставил Тодескини принимать солнечные ванны, а сам направился к Майклу, колдовавшему у барной стойки. Около пятнадцати минут мы с ним провели с пользой и для меня, и для его будущих гостей. Я задавал ему вопросы, а он, приветливо и обстоятельно отвечая, натирал бокалы. Получив необходимую информацию, я возвратился к Фрэнку. Тот застыл в позе звездочета в тщетной попытке тонировать россыпь своих веснушек бронзовым загаром, но достиг в этом трудоемком процессе только розового румянца, который вряд ли ему придется по вкусу. Заметив меня, хакер лениво спросил:

– Ну, что там с Кристофером?

– Не знаю, надеюсь, он здоров. Пока ты загорал, я добывал нужную информацию у Майкла. Слушай арифметическую задачу. – Фрэнк повернул ко мне голову, хитро прищурив глаза и расправив плечи. Затем неуверенно произнес:

– Может, поедим? А потом уж примемся за твою задачку, не люблю заставлять свои мозги работать, если они заняты какой-либо физиологической проблемой.

– Не помешает, – охотно согласился я, чуть помрачнев.

– Что-то еще случилось? – почти равнодушно спросил Тодескини, похоже, его уже мало чем можно было удивить.

– Нет, но, полагаю, нас сегодня ожидает изрядное количество интеллектуальной работы, и по своей сложности она, возможно, превышает наш общий умственный потенциал.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Держи себя в руках.

– Я не собираюсь заказывать алкоголь так рано, если ты об этом.

– Знаю. Это я даю установку на предстоящий вечер.

– Мне? – возмутился приятель.

– Нам, Фрэнк.

– Надо заметить: ты с выпивкой на «вы», – великодушно сделал мне сомнительный комплимент Тодескини.

– Думаю, ты ошибаешься. Не так давно я уже перешел в мастер – класс в этом, скажем, допинговом виде спорта, хотя до твоих рекордов мне еще далековато, – усмехнулся я.

– Ну, тогда за наше расследование я спокоен, – парировал он и встал из-за стола. – Сейчас приду. Какую еду заказывать?

– На свое усмотрение: мне все равно.

– Ты не заболел? – удивился он.

– Не волнуйся, просто наши вкусы в отношении еды нередко совпадают.

Минут через десять Фрэнк возвратился. И я стал излагать ему свои доводы.

– «Furtiva lagrima» – самое любимое вино мисс Доэрти. Как мне рассказал Майкл, он практически не помнит, чтобы девушка в качестве выпивки предпочитала что-либо другое, во всяком случае, дома. И не думаю, что этот факт был для кого-либо секретом.

– Я об этом наслышан, – нетерпеливо перебил меня Фрэнк.

– Мне нужно сразу расставить акценты на важных деталях, – огрызнулся я.

– Извини.

Подошел Майкл с подносом и стал раскладывать на нашем столе приборы, расставлять бокалы, бутылки с водой, графин апельсинового сока и корзинку с хлебом. Разлив по бокалам воду и пожелав нам приятного аппетита, он удалился.

Глотнув воды, я откинулся на кресло и сказал:

– Итак, вчера, перед вечерними мероприятиями, на складе было двенадцать бутылок этого вина. Три штуки подняли в бар ресторана, где отмечали день рождение Линды, четыре бутылки находились в мини-баре каюты именинницы. Остальное вино было распределено между другими барами, но оно осталось невостребованным. На празднике у мисс Доэрти была выпита всего лишь половина бутылки вина, вторую половину девушка допила у себя в каюте, когда возвратилась туда со всей компанией. Затем она попросила открыть еще одну и выпила из этой бутылки всего лишь немного.

– И в этой последней бутылке и была гремучая смесь снотворного и антибиотика? – вновь перебил меня Тодескини неуместным вопросом.

– А вот этого я и не могу утверждать наверняка.

– Из-за испарения спирта?

– Да. Тот факт, что в бутылке с «коктейлем» содержание спирта было меньше заявленного на этикетке, и такое уменьшение содержания этанола в вине я ничем другим объяснить не могу, хотя возможны, конечно, и другие варианты, но они мне представляются маловероятными.

– Например?

– Нарушение технологии производства вина или негерметичная пробка.

– Да, пожалуй, действительно маловероятно, – хмыкнул Фрэнк.

– Дальше… Сегодня утром после уборки в гостиной оставалось две пустые бутылки из-под вина. Одну бутылку с вином я изъял для проведения анализов, а в баре каюты осталось три полные бутылки вина и две пустых. – Я замолчал, ожидая реакцию своего приятеля. Он не стал медлить с ответом, прозвучавшим в виде вопроса:

– Откуда взялась еще одна бутылка?

– Вот и я о том же. С начала вечера было четыре бутылки, плюс одну принесли из ресторана, одну взял я. В каюте должно остаться четыре емкости: три полных в холодильнике и одна пустая бутылка вина, которую принесли из ресторана и допили уже в апартаментах Линды.

– А получается три полных и две пустых. – Тодескини задумался, а затем спросил: – Значит, кто-то, скорее всего, отравитель захватил с собой на яхту бутылку, в которую затем и подсыпал смесь лекарств?

– Такой вывод вполне очевиден. Но во всех остальных барах количество этого вина осталось неизменным. По-видимому, оно не всем нравится.

– Стало быть, первый вывод: отравитель с собой пронес любимую выпивку предполагаемой жертвы на яхту, – заключил Фрэнк, задумчиво поднеся бокал с водой ко рту, осушив который, он принялся за салат.

– Да. Только этот отравитель (хотя, уверен, что попытку отравления совершила женщина) явно не знаком с химией и посчитал, что все пустые бутылки выбрасываются в мусор сразу же, – заметил я, тоже принявшись за еду.

– Но стекло же не сразу утилизируется, как, впрочем, и все остальное.

– Да, только в этом случае пустую тару легко посчитать. Если бы это вино было затребовано и другими гостями, тогда было бы сложнее, и особенно, если бы весь мусор успели выгрузить в каком-либо порту. Но ночью яхта никуда не заходила. Тем более официантов Линда отпустила раньше окончания их тусовки, поэтому Кристофер оставил уборку на утро.

– Что ж, серьезный просчет нашего отравителя, – развеселился Фрэнк.

– И не последний, к нашей радости.

– Я тут раскинул мозгами, – медленно и тягуче проговорил хакер и таинственно замолчал.

– Ну и? У нас мало времени, Фрэнк, – раздраженно упрекнул я его.

– Думаю, что я догадался: как могли остаться отпечатки пальцев на анонимном письме в таких странных местах, – спокойно, без всякого пафоса, ответил он. Поперхнувшись от неожиданности кусочком авокадо, я закашлявшись. – Вспомни, – продолжал Тодескини, – когда закладываешь стопку чистых листов в принтер, то захватываешь их пальцами рук так, что отпечатки больших пальцев остаются на первом листе, а оттиски остальных – на последнем.

– Верно, – подумав, ответил я.

– Возможно, анонимщик взял рукой в перчатке верхний лист стопки, не подумав или забыв о том, что на этом листе могли остаться его отпечатки, – выдвинул вполне разумное предположение Фрэнк.

– Может быть, но совсем не обязательно.

Тодескини, вероятно, плохо прожевав лист салата, промычал:

– Согласен.

– Можно взять лист с чужого принтера, – предложил я другой вариант.

– Заодно и подставить кого-нибудь.

– Возможно, но маловероятно, – возразил я. – Сложно уловить такой момент. Больше похоже на случайность.

Фрэнк задумался, затем кивнул, задумчиво проговорив:

– Наверное, ты прав.

– Хотя все равно, отличная догадка, – искренне обрадовался я. – Почему мне это не пришло в голову? Это же элементарно, – огорченно заключил я. Да, далеко мне до Холмса.

– Не переживай: мне тоже – не так уж близко.

Подошел Майкл с двумя порциями запеченной рыбы, и некоторое время мы молча ели дорадо с овощами. Я не знаю, о чем думал Фрэнк, но полагаю, что наши с ним размышления имели между собой много общего. Мне же не терпелось поговорить с Максом Адлером. Его-то я знал давно, и конечно же, собирался ему все рассказать, невзирая на запрет миссис Старлингтон. И кандидатуру моего бывшего босса на роль шантажиста или отравителя я исключил сразу, но не потому что слепо доверял Адлеру, а по той причине, что Макс не сделал бы таких ошибок, если бы решил кого-либо отравить или шантажировать. От всей этой сомнительной истории за милю пахло дилетантством. Макс не мог позволить себе такую «роскошь»: он чрезвычайно умен, самолюбив и осторожен; и уж если бы он удосужился пойти на такой «подвиг» – смог бы, думаю, совершить почти идеальное отравление, тем более с теми химическими средствами и препаратами, которые имеются в его рабочем арсенале. Неожиданно мне вдруг вспомнилось еще кое-что, о чем я забыл рассказать Фрэнку.