Поѣхали дальше. Не успѣли мы отъѣхать нѣсколькихъ миль, какъ навстрѣчу намъ попался охотникъ. Онъ направилъ дуло своего ружья въ синеву небесъ. Я посмотрѣлъ въ ту же сторону, но ничего не увидѣлъ.

— «Что это ты, милый, на воздухъ стрѣляешь?» спрашиваю я его. — Но все равно, Богъ на помощь тебѣ, охотникъ! Но куда же ты цѣлишь, я ничего не вижу, кромѣ синяго неба?!..

— Это я пробую новое ружье! — отвѣтилъ онъ, — мнѣ его подарили. На крестѣ страсбургской колокольни сидѣлъ воробей, такъ вотъ, я его только-что застрѣлилъ. Хорошо стрѣляетъ новое ружье!

Вамъ уже извѣстно, что я страстный охотникъ и замѣчательный стрѣлокъ, — какъ же мнѣ было не обнять и не расцѣловать такого молодца! Само собою разумѣется, что мы ударили по рукамъ, и онъ поѣхалъ съ нами. Такихъ стрѣлковъ мало, это было просто находка! Стрѣлять изъ азіатской пустыни въ воробья, сидѣвшаго на крестѣ страсбургской колокольни! Видано ли это? Да, удивительная страна Азія! Чтобы еще больше познакомить васъ съ этой чудной страной, я хочу разсказать вамъ еще слѣдующее.

Мы продолжали путешестіе.

Нашъ караванъ прошелъ уже черезъ пустыню, и мы приближались къ Ливанскимъ горамъ. Густой кедровый лѣсъ широко обогнулъ вершины этихъ горъ и далеко растянулся вглубь страны. Послѣ продолжительнаго путешествія по пустынѣ, мы какъ-то легче вздохнули при видѣ лѣса и поспѣшили въ его пріятную тѣнь, чтобы немного отдохнуть. А лѣсъ величаво качалъ своими вѣтвями, какъ будто простиралъ къ намъ свои мощныя руки. Наконецъ, мы вошли въ лѣсъ. У самаго подножія хребта Ливанскихъ горъ мы увидѣли высокаго, плечистаго, коренастаго человѣка; онъ веревками перевязалъ нѣсколько сотъ большихъ кедровыхъ деревьевъ и, замотавши концы веревокъ на свои могучія плечи хотѣлъ уже тянуть, но я остановилъ его.

— Что это ты дѣлаешь? Развѣ не опасно самому быть въ такомъ густомъ лѣсу? Вѣдь, здѣсь есть много хищныхъ звѣрей?

— Для меня звѣри не опасны, я однимъ ногтемъ убиваю самаго сильнаго льва. Только со мной приключилось маленькое несчастье: мнѣ нужно было нарубить дровъ, и съ этой цѣлью я пришелъ въ лѣсъ, но къ сожалѣнію забылъ дома топоръ. Возвращаться домой далеко, и, вотъ, я рѣшилъ выручить себя изъ бѣды. Прошу васъ, отойдите, пожалуйста, отъ деревьевъ, чтобы не зацѣпить васъ.

— Посмотримъ, какъ ты себя выручишь изъ бѣды! — сказалъ я.

Въ эту минуту силачъ на моихъ глазахъ потянулъ веревку и выдернулъ съ корнемъ всѣ деревья, какъ будто это былъ маленькій кустикъ. Онъ привелъ меня въ изумленіе, такъ какъ лѣсъ занималъ громадную площадь, а онъ взялъ всѣ деревья на плечи и понесъ ихъ, какъ соломинку. Я, конечно, не выпустилъ изъ рукъ такой находки. Скорѣе я отказался бы отъ всякихъ почестей, отъ своего посольскаго званія и крупнаго содержанія, чѣмъ отпустить такого молодца.

Къ моей свитѣ прибавился еще одинъ интересный человѣкъ. Всѣ вмѣстѣ мы продолжали свой путь. Какъ только мы перешли египетскую границу, вдругъ, поднялась такая сильная буря, что я боялся, чтобы насъ не подняло на воздухъ. Вихромъ срывало одежду, и вѣтеръ такъ свирѣпствовалъ, что трудно было двигаться. Такого вѣтра я никогда не видалъ. Казалось, вотъ-вотъ, унесетъ насъ буря въ поднебесье, со всей поклажей, съ людьми и верблюдами. Я посмотрѣлъ въ ту сторону, откуда поднялся такой сильный вихрь. Тамъ я увидалъ, недалеко отъ дороги, семь мельницъ, крылья которыхъ такъ быстро вертѣлись вокругъ своихъ осей, что трудно было разсчитать форму каждаго крыла въ отдѣльности, а свистъ и жужжаніе крыльевъ напоминали мнѣ жужжаніе веретена, во время длинныхъ зимнихъ вечеровъ въ деревнѣ.

Недалеко отъ мельницъ, съ правой стороны дороги, стоялъ толстый, хорошо сложенный человѣкъ и большимъ пальцемъ закрывалъ лѣвую свою ноздрю. Когда онъ увидѣлъ насъ и замѣтилъ наше смущеніе и даже отчаяніе, онъ повернулся къ намъ лицомъ и отнялъ палецъ отъ ноздри. Когда же мы подошли къ нему поближе, онъ вѣжливо поклонился намъ. Въ туже минуту вихрь стихъ, какь будто его и не бывало. Всѣ семь мельницъ остановились, какъ бы по волшебству, не производя ни малѣйшаго движенія. Сильно удивленный этимъ непонятнымъ для меня явленіемъ, я громко крикнулъ этому человѣку:

— Что это ты, любезный, колдуешь, что ли? Что это все значитъ? Въ тебѣ, должно быть, нечистая сила сидитъ, или чего добраго, ты самъ чертъ?

— Никакъ нѣтъ, ваше превосходительство, — отвѣчалъ незнакомецъ. — Я не чертъ, а просто работникъ. Я только дую въ носъ и произвожу небольшой вѣтеръ для своего хозяина-мельника, а чтобы не слишкомъ сильно вертѣть мельничныя крылья и не опрокинуть мельницы, я закрываю всегда одну свою ноздрю.

— А, вотъ какъ! А сколько ты получаешь отъ своего хозяина, мельника, за свою работу.

Онъ назвалъ мнѣ совсѣмъ ничтожную сумму. Я могъ-бы ему дать вдесятеро больше, лишъ бы онъ остался у меня.

— Да, — подумалъ я, — это неоцѣнимый человѣкъ, который можетъ оказать при случаѣ большую услугу: онъ можетъ на морѣ поднять бурю, или смести съ лица земли какого угоднаго врага, даже стотысячную армію. Если же случится, что у меня захватитъ духъ, когда я буду разсказывать о какомъ-нибудъ страшномъ приключеніи со мною, можетъ вывести меня изъ тяжелаго положенія, подувши немножко въ одну ноздрю.

Не долго думая, я съ нимъ покончилъ дѣло такъ, что мы оба остались очень довольными.

Онъ оставилъ своего хозяина и охотно послѣдовалъ за нашимъ караваномъ.

Черезъ нѣкоторое время мы пріѣхали въ Каиръ. Я приступилъ къ исполненію возложенныхъ на меня порученій и очень скоро покончилъ со всѣми дѣлами. Успѣхъ мой превзошелъ всякія ожиданія. Султанъ былъ очень доволенъ, когда узналъ о благопріятномъ исходѣ переговоровъ. Когда моя миссія была окончена, я хотѣлъ обратно направиться домой безъ всякихъ почестей и торжествъ. Для того, чтобы меня никто не стѣснялъ, я отпустилъ всю свою свиту на родину, поручивъ ей представиться султану и доложить ему подробно о ходѣ дѣлъ. При себѣ же оставилъ только пятерыхъ новыхъ слугъ, о которыхъ вкратцѣ я вамъ уже разсказалъ. Съ этими то замѣчательными людьми я отправился въ дорогу, какъ совершенно частный человѣкъ. Необходимо замѣтить, что Нилъ въ хорошую погоду бываетъ такъ великолѣпенъ, что красоту его трудно передать словами. Однажды мнѣ захотѣлось проѣхаться на лодкѣ по Нилу. Скоро все было готово, и мы, нанявъ лодочниковъ, отправились въ Александрію. До сихъ поръ не могу себѣ объяснить, почему все, что хорошо начинается, очень часто плохо кончается. Такъ вышло и у насъ. Мы запаслись провизіей и три дня плыли въ лодкѣ безъ всякихъ приключеній. По дорогѣ встрѣчалось много дивныхъ видовъ. Передъ нами выростали и исчезали живописаные города, древніе памятники искусства, пирамиды и безчисленное множество развалинъ древнихъ сооруженій.

Всѣмъ извѣстны капризы стараго Нила. Онъ часто выступаетъ изъ береговъ и широко разливаетъ свои воды. На третій день нашего путешествія, подъ вечеръ, мы замѣтили какой-то особенный золотисто красноватой оттѣнокъ воды въ рѣкѣ. На слѣдующій день вода стала быстро прибывать, и пѣнистыя волны мутнаго Нила заклокотали, зашумѣли и разливались по широкому полю. Нилъ за короткое время разлился на нѣсколько миль. Къ вечеру того-же дня насъ такъ высоко подняли волны, что мы, не замѣчая того, что уже давно потеряли русло рѣки, плыли куда глаза глядятъ. Передъ нами и вокругъ насъ неистово ревѣли волны, обдавая нашу лодку пѣнистой водой. До самаго горизонта невидно было ничего, кромѣ мутно-красноватой воды.

Дней, кажется, черезъ пять, когда уже солнце зашло, и на землю спускались тихіе сумерки, нашу лодку зенесло кудато-то въ густую заросль, и мы неожиданно для себя на что-то наскочили. Лодка остановилась. Я сначала думалъ, что мы сѣли на рифъ, но когда утромъ поднялось солнце и освѣтило волнующуюся воду, мы къ удивленію увидѣли слѣдующее: мы находились между вѣтками миндальнаго дерева. Вокругъ насъ на далекое