– Почему ты меня не убил?

– Потому что ты мне не мешал. Наоборот, сражаясь со мной, ты выполнял часть моей работы. Тебя это удивляет?

– Не думаю, что что-то сможет меня удивить.

– Ты не представляешь себе, насколько ты ошибаешься. Ну да оставим лирику поэтам. Я пригласил тебя потому, что сегодня во время урагана я окончательно уйду из этой реальности. Если то, что я знаю, верно, меня ждёт встреча с такими вещами, о которых я даже и не подозреваю. Ну а если нет – на счету урагана станет одной смертью больше. В любом случае ты сможешь доложить, что видел мою смерть собственными глазами. Но перед этим я хотел бы кое-что тебе рассказать. Как ты уже знаешь, я был частью эксперимента уже благодаря способу своего появления на свет. Думаю, ты знаешь, через что мне пришлось пройти. Моя психика, так же как и твоя, превратилась в компьютерную программу. Я был идеальным зомби, готовым исполнить любой приказ. Но специфика моей работы требовала творческого мышления, расшатывавшего заданные раз и навсегда установки. В конце концов, я столкнулся с тем, что окончательно разрушило моё представление о мире. Это освободило меня из незримых оков Коллегии, и я начал тайно искать способ сбежать. Я превратился в чистый лист, который хотел заново переписать сам, без чьей-либо помощи. А чтобы господа соратники меня вдруг не убили, я завязал на себе ряд очень важных проектов, из-за которых, как я думал, меня вынуждены будут какое-то время терпеть, так как чтобы меня ликвидировать, им пришлось бы сначала закрыть проекты, а это было мне на руку. Для того чтобы уйти, надо закончить здесь все дела, иначе они будут держать тебя, как якоря. Так что, Денис, ты оказал мне незаменимую услугу. Рубя мою голову, ты рубил якорные канаты, и вот наступил тот день, когда я стал свободен. За это стоит и выпить.

– Последним якорем был Мендего, – продолжил он, закончив жевать, – несмотря на свой культ и прочие игры, он был серьёзным магом. Я действительно у него учился, поэтому я на него работал. Он очень многое помог мне понять.

– За это ты его и убил?

– Его нельзя было оставлять в живых. Мендего добрался до раскрытия тайны миссии Гитлера, и, зная его замашки тирана, я решил его убрать. Подобные тайны нельзя открывать людям, особенно таким, как он. Ладно, мне пора, – сказал Берг, и словно в подтверждение его слов ураган ворвался в зал ресторан, высадив витрину, которая чудом оставалась до этого целой.

Свечи потухли разом, как по команде.

– Мне повезло или нет стать покорителем ветров. Звучит напыщенно, ну да не я выдумал это название. Через минуту я выйду на улицу, чтобы отдаться ветру, который унесёт меня в своём танце либо к смерти, либо к свободе. Прощай, Ден.

Они обменялись рукопожатиями. Затем Берг сбросил всю одежду.

– Постарайся убраться отсюда сразу же, как ветер поутихнет. До спасателей сюда ещё кто-то придёт, и с ними тебе лучше не пересекаться. Прощай.

Сказав это, он вышел из ресторана. Он словно бы оседлал следующий порыв, показавшийся санитарному инспектору даже более сильным, чем предыдущие, и понесся прочь в бешеном танце стихии.

Крышу ресторана начало медленно приподнимать. Надо было искать более надёжное укрытие.

Глава 23

– Значит, ты всё-таки до него добрался! За это стоит выпить, – сказал Благородный Дон, доставая из шкафчика древний, как само время, коньяк и бокалы.

На его бледном лице появилась довольная улыбка. Благородный Дон уже оправился после ранения (на него было совершено покушение), но был всё ещё немного бледным и медлительным.

– Ты молодец, хорошо поработал, – продолжил он, позволив Паркину в очередной раз насладиться закатом. На этот раз у солнца было торжественно-задумчивое настроение. – В принципе, ты заработал себе отпуск, и я даже обязан тебя отпустить, но дело не закрыто. Остался ещё один посланец неба. По крайней мере, это следует из твоего отчёта. Так что ставь точку над «и», и…

– Я готов продолжить работу.

– Очень хорошо, Денис. Тогда найди его.

– Просто найти?

– Я хочу его чучело в своем кабинете. И чем раньше, тем лучше.

– Тогда разрешите выполнять?

– Иди.

Дома санитарного инспектора ждал сюрприз. Несмотря на то, что он сменил квартиру, а новое жильё на первом этаже неприметного дома в пригороде Мелиополиса оборудовал самыми лучшими запорами и средствами слежения, на столе его ждал билет на детские бои, появившийся там «чудесным образом». Рядом с билетом лежала записка: «Под стулом».

Детские бои были одним из тех «неприличных» развлечений, об увлечении которыми не принято говорить в «хорошем обществе». Официально они были запрещены, но на этот запрет никто не обращал внимания, как мало кто обращает внимание на запрещение курения марихуаны.

Детские бои были запрещены, но любой дурак мог свободно купить билет, а в зале зачастую можно было встретить тех, кто должен по идее с детскими боями бороться. Единственное, что не допускалось и не допускается ни под каким видом, так это выпускание на ринг чужого ребёнка. Даже усыновлённые дети не имели права там появляться. И за этим следили строго, причём сами устроители боёв. Тех же, кто пытался обойти этот негласный закон, часто находили в какой-нибудь яме со сломанной шеей.

Но к подобной разъяснительной работе приходилось прибегать крайне редко. Никто не хотел неприятностей, тем более что желающих выставить своё чадо на ринг было хоть отбавляй. А многие семьи буквально жили с боёв, заводя кучу детей исключительно для того, чтобы выставить их на ринг.

Приняв душ и выпив чаю, санитарный инспектор улегся на диван с книгой в руках. Давненько он не мог себе позволить такую роскошь. Всё-таки правы были древние греки, ценившие прежде всего досуг, а потом уже дружбу.

В дверь позвонили, как полагается, на самом интересном месте.

– Господин Паркин? – прохрипел искаженным помехами мужским голосом динамик домофона.

– Что вам угодно? – вместо ответа спросил санитарный инспектор.

– На ваше имя был куплен билет на шоу.

– Уже выхожу.

Это было частью игры в секретность. Несмотря на то, что бои проводились практически всегда в одних и тех же местах, зритель, покупая билет, должен был назвать имя (допускалось вымышленное) и адрес, по которому его можно найти в нужное время. Устроители боёв сами обеспечивали транспорт. Это условие было обязательным, и прибывших иным путём зрителей просто не пускали в зал.

Приглашение могло быть и ловушкой. В машине санитарного инспектора могла ждать пуля или даже бомба, но он отбросил эту мысль. Убить его вполне могли бы и дома, раз они нашли способ доставить ему билет.

Водитель доставил санитарного инспектора к входу в «Частный клуб Харлей», как гласила вывеска, где его встретили двое крепких парней в похоронных костюмах. Проверив билет, они вежливо пригласили его в зал.

Мест было мало. Всего в зале стояло чуть больше сотни удобных кресел, но количество публики компенсировала цена билетов. Место санитарного инспектора находилось у самого ринга, и будь он любителем подобных шоу, он был бы в восторге. Вот только он не любил такие мероприятия.

Сюда бы Боба, – подумал он, запуская руку под кресло. Под сиденьем он нашёл приклеенный липкой лентой пакетик, внутри которого лежал наушник.

Минут через пять голос, показавшийся ему знакомым, сказал:

– Наслаждайтесь боем, Паркин. Я с вами ещё свяжусь.

На ринге появился мужчина в дурацком пёстром костюме и завопил истошным голосом в микрофон:

– Дамы и господа! Леди и джентльмены! Почтеннейшая публика! Сегодня вам посчастливится стать свидетелями дебютного выступления двух очаровательных амазонок: Анни (на ринг вышла милая девочка 9 лет в белом платьице, белых носочках и белых туфельках с острыми, как бритва носами) и Мэйбл (на ринг вышла другая девятилетняя девочка, тоже в белом платье, белых носочках и таких же белых туфельках). – Подождав, пока девочки займут свои углы, он продолжил: – Судить поединок будет заслуженный рефери международного класса мистер Кингси.