— Не путайтесь под ногами! — закричал он Вилли, столкнувшись с ним на левом борту. Энсин отскочил в сторону.

Неожиданно воздух содрогнулся от страшного рева — где-то, казалось совсем рядом с «Кайном», прогудел туманный горн. От испуга Вилли даже прикусил язык. Мимо него пробежал Квиг.

— Стоп машины! — кричал он. — Кто-нибудь видит его? Где он? Кто-нибудь видит хоть что-нибудь? — Он пробежал мимо Вилли еще и еще раз, как сумасшедший, обежал мостик по кругу четыре раза. Делая очередной круг, он на секунду останавливался у рулевой рубки и дергал за шнур туманного горна. Снова послышались ревущие звуки мощного горна, и сквозь мглу обозначился неясный контур огромного танкера, который, едва не задев за корму «Кайна», проплыл мимо и скрылся в тумане.

— Фу-у, пронесло! — сказал Квиг, заканчивая очередной круг.

— Штурман, как там с курсом? Почему стоим? — сказал он, подходя к двери штурманской рубки.

Гортон удивленно поднял глаза от карты. Курс в этой точке был 220 градусов прямо на базу назначения. И капитану Квигу это было отлично известно.

— Есть, сэр, я…

— Что значит «есть, сэр»? Какой курс? — взвизгнул капитан и стукнул кулаком по железной переборке.

Гортон смотрел на него в полном недоумении.

— Сэр, я не думал, что вам понадобится курс до того, как мы развернемся…

— Развернемся?! — воскликнул Квиг. Он смерил Гортона презрительным взглядом, бросился в ходовую рубку и дал команду машинному и рулевому отделениям на выполнение разворота.

Через мгновение гребные винты завращались в противоположном направлении, и тральщик вздрогнул. Закрутился против часовой стрелки черный диск гирокомпаса со светящимися зелеными цифрами, мерно отсчитывая изменения курса: 95 градусов, 100, 105, 120, 150. Квиг какое-то время внимательно следил за показаниями компаса. Бросив рулевому: «Докладывать об изменении курса каждые двадцать градусов», он выбежал на крыло мостика. Держась обеими руками за фальшборт, Марик пытался хоть что-нибудь разглядеть в тумане. Теперь уже на расстоянии двухсот ярдов была видна вода вокруг корабля, и белая пелена над головой стала ослепительно яркой.

— По-моему, мы сейчас развалимся на куски, — сказал он.

— Давно пора, — проворчал Квиг, слегка задыхаясь.

— Курс 180,— доложил рулевой, старшина-артиллерист второго класса, Стилуэлл. Это был человек высокого роста, с копной черных, прямых волос и подвижным, совсем еще мальчишеским лицом. Широко расставив ноги, он стоял у штурвала, не отрывая глаз от гирокомпаса.

— Думаю, что еще сегодня нам удастся отсюда выбраться, — сказал Квиг. — Какой курс на выход, Том? 220? — крикнул он в штурманскую рубку.

— Да, сэр.

— Курс 200,— крикнул рулевой.

Звуки туманного горна становились все реже, и сквозь туман вокруг судна можно было уже различить круги черной воды.

— Клянусь, мы уже у выхода на фарватер, — сказал Марик.

— Курс 220, сэр, — крикнул рулевой.

— Что-о-о? — заорал Квиг. Он скрылся в ходовой рубке. — Кто приказал вам изменить курс?

— Сэр, я подумал…

— Он подумал! Вы слышите, он подумал! Тебе платят не за то, чтобы ты думал! — завизжал капитан. — Будь любезен, делай, что тебе приказывают, черт побери, нечего думать.

У рулевого дрожали колени, он побледнел, и глаза его, казалось, вылезли из орбит.

— Есть, сэр, — пролепетал он. — Снова взять влево?

— Ничего не делать! — завопил Квиг. — Какой у тебя там курс?

— Д-д-два-два-пять, сэр, почти…

— Мне показалось, ты держал на 220.

— Я прекратил, сэр, когда вы сказали.

— Ради Бога, перестань говорить мне, что я сказал! Ну, отойди влево и установи 220!! Ясно?

— Есть, сэр, в-влево и курс 220.

— Мистер Марик! — позвал капитан. К рулевой рубке подбежал старший лейтенант.

— Имя и класс этого матроса?

— Стилуэлл, сэр, старшина-артиллерист второго…

— Если он будет зевать, он станет матросом второго класса. Я освобождаю его от обязанностей рулевого. Когда мы выйдем на фарватер, здесь будет нужен опытный человек, а не зеленый болван.

— Это наш лучший рулевой, сэр.

— Я его отстраняю, слышите?

В дверь просунулась голова Вилли Кейта.

— Что-то похожее на линейный корабль, капитан, прямо по курсу, триста ярдов!

Квиг в ужасе поднял глаза. С надветренной стороны на «Кайн» надвигался огромный темный корпус какого-то корабля. Квиг трижды беззвучно открыл и закрыл рот.

— Обе машины полный назад а-а-атставить. Стоп машины, — выдавил он.

Не успел он отдать команду, как линкор скользнул по правому борту «Кайна», сердито ухнув десятью футами воды между корпусами. Казалось, будто рядом прошла стальная скала.

— Красный фарватерный буй, один румб слева по носу, — крикнул впередсмотрящий.

— Неудивительно, — сказал Марик капитану, — мы на стороне встречного движения фарватера, сэр.

— Мы ни в чем не ошиблись, — огрызнулся капитан. — Если вы займетесь своим делом и поставите нового рулевого, я займусь своим и проведу свой корабль, мистер Марик!

Прорвав серую завесу тумана, «Кайн» внезапно вышел на сверкающую под солнцем зеленую воду. Путь к ремонтной базе был чист и просматривался почти на полмили по фарватеру. Туман лежал за кормой, как груда хлопка.

— Так, — сказал Квиг, — все машины малый ход. — Трясущейся рукой он достал из кармана два стальных шарика.

Берег уже не был виден. «Кайн» мирно скользил по синей глади, а атмосфера на мостике еще долго оставалась напряженной. Впервые новый капитан набросился на матроса; впервые на памяти экипажа «Кайна» был отстранен от обязанностей рулевой. Никто толком не понял, в чем провинился Стилуэлл.

Как только корабль прошел фарватер, Вилли закончил вахту и пошел к себе в каюту. Там он рассказал о случившемся Хардингу.

— Наверное, я сошел с ума. Хорошо, если так, — сказал он. — Мне кажется, в этом тумане капитан от страха совсем спятил и отыгрался на первом попавшемся матросе.

— Не знаю, — отозвался с нижней койки Хардинг. — Рулевому не положено ложиться на курс без приказа.

— Но ведь он знал, что капитан хотел курс 220. Он слышал, что тот говорил это штурману. Что, матросу запрещено шевелить мозгами?!

— Чтобы привыкнуть к новому капитану, Вилли, нужно время, только и всего.

Когда Стилуэлл должен был покинуть штурвал, возникла щекотливая ситуация: предстояло решить — то ли он отстраняется навсегда, то ли на один раз. Он спросил об этом старшину, старшина спросил лейтенанта Адамса, Адамс спросил Гортона, а Гортон в свою очередь с неохотой решил спросить об этом Квига.

«Кайн» в это время спокойно шел прямым курсом, а за ним в кильватер на буксире длиной в одну милю двигался щит-мишень. На горизонте справа по борту занимал позицию для проведения последней в этот день учебной стрельбы дивизион эсминцев. Гортон подошел к капитану и спросил, как быть со Стилуэллом.

— Черт возьми, конечно, дайте ему отстоять вахту, — рассмеялся Квиг. — Я ничего не имею против этого парня, он, кажется, хороший матрос. Каждый может ошибиться. Скажите ему, чтобы не своевольничал больше, стоя у штурвала.

Без четверти четыре на мостике появился Стилуэлл. На нем были рабочие брюки и кипенно-белая шапочка. Ботинки его сверкали. Он лихо отсалютовал капитану.

— А-а, Стилуэлл! Добрый день, добрый день! — улыбаясь, проговорил Квиг. Стилуэлл встал к штурвалу. Предельно сосредоточившись, он глядел на компас, стараясь, чтобы корабль ни на полградуса не отклонился от курса.

В рубке заработал коротковолновый приемник. Передавали с флагманского эсминца эскадры:

— «Бейкер» — до места! — скомандовал капитан.

И сигнальщик поднял к ноку рея красный флаг с косицами. Сверкнули желтые всполохи стреляющих орудий головного эсминца. Над водой прокатился гул пятидюймовых орудий, и около щита-мишени поднялись водяными столбами всплески от снарядов. Залпы следовали один за другим, потом начал стрелять второй корабль эскадры.