— Сэр, вы против того, чтобы я работал над романом? — произнес Том медленно, сдавленным голосом.

— Вовсе нет, Том, — ответил Квиг, вытаскивая из узкого стенного шкафа выцветший голубой купальный халат. — Какое-то занятие интеллектуального рода необходимо каждому офицеру. Оно стимулирует ясность мышления и готовность к действию.

— Прекрасно, — сказал Кифер.

— При условии, конечно, что это не мешает вашему подразделению быть во всех отношениях на должном уровне, — сказал Квиг. — Я имею в виду порядок в документации, своевременное фиксирование изменений в донесениях, проверку и разбор корреспонденции, подготовку кадров, вашу собственную выучку и, как следствие этого, такой идеальный порядок во всем, что в свободное время уже не придется ничем этим заниматься. Пока такие времена не наступили, служба в ВМС — ваше первое и основное призвание.

— На флоте не много таких офицеров, которые могли бы похвастаться идеальным порядком во всем.

— Да, один из ста, наверное. В наше время средний офицер еле успевает сделать свою работу и поспать шесть часов ночью. Наверное, поэтому на флоте не так много писателей, — сказал Квиг, хихикнув. — Однако, капитан Де Врисс рекомендовал мне тебя как человека выдающихся способностей, и я надеюсь, что такое мнение имеет под собой основания.

Кифер положил ладонь на ручку двери.

— Не торопись, — сказал Квиг, разворачивая кусок мыла, — может быть, поговорим еще немного?

— Я думал, вы собираетесь принимать душ, сэр?

— Это нам не помешает. Начнем. Итак, Том, что можешь сказать о радиовахте на данный момент? — прокричал он сквозь шум воды, стучащей о металлический настил душевой.

Совещание в душевой — это было что-то новое. Кифер притворился, что не слышит. Через секунду капитан повернулся и, намыливая пах, бросил на Кифера недовольный взгляд.

— Ну и?

— Из-за шума воды я плохо вас слышу.

— Я спросил, как у нас обстоят дела с радиовахтой?

Два часа тому назад старший радист Кифера докладывал ему, что Квиг заходил в рубку и подробно расспрашивал его о том же. Новый капитан был очень недоволен, когда узнал, что они просто дублируют местную портовую связь. Поэтому сейчас Кифер состорожничал.

— Дело в том, сэр, что мы следуем правилам, установленным для Пёрл-Харбора. Мы дублируем портовую связь.

— Что? — поразился капитан. — А расписание Фокс? Мы разве не должны по нему работать?

Он поднял ногу и стал ее намыливать.

— Мы принимаем передачи центра «Бетельгойз». Они предназначены для всех эсминцев в порту. Таковы правила, — прокричал Кифер.

— Не надо кричать. Я все прекрасно слышу. Правила для кого? Для эсминцев, находящихся в том же районе, что и «Бетельгойз»? Мы находимся от него на расстоянии часа ходу на вельботе. А что будет, если поступит срочное сообщение для нас?

— Тогда предполагается, что они передадут нам его по местной связи.

— Вот именно, что предполагается. А если — нет?

— Послушайте, капитан, а что если «Бетельгойз» взлетит на воздух? Или мы?.. Все-таки имеются в виду какие-то нормальные условия работы…

— На флоте ничего не нужно предполагать, — сказал Квиг. — Зарубите это на носу. Отныне на этом корабле никто ничего не предполагает, ничего.

Он ополоснулся и выключил воду.

— Пожалуйста, подай полотенце.

Кифер подчинился.

— А теперь послушай, Том, — сказал капитан уже более примирительным тоном и начал вытираться. — На флоте старший офицер может ошибиться только один раз, один-единственный, этого достаточно. Они так и ждут от меня этой ошибки. Я сам не собираюсь допускать ошибок и не позволю, чтобы за меня это сделали другие. Я могу так вымуштровать своих радистов, что они будут работать, как часы, даже если для этого потребуется лишить их увольнения на берег на целых полгода. Могу, наконец, разжаловать их до матросов второго класса, чтобы встряхнуть. Но не в моих силах вразумить какого-нибудь придурка с «Бетельгойза», который работает спустя рукава. Поэтому я не собираюсь пользоваться радиосвязью с «Бетельгойза». Мы установим собственную радиовахту, которая будет работать круглые сутки, и сделаем это немедленно. Ясно?

— Ясно, сэр.

Квиг дружески посмотрел на него.

— Ну, а теперь, может быть, махнем в клуб и пропустим пару стаканчиков?

— Прошу прощения, сэр. Но, согласно новым правилам, я обязан находиться на борту.

— Вот черт, — с сожалением проговорил капитан, как будто они оба оказались жертвами дурацкого правила. — Ну, тогда в другой раз. Послушай, мне бы хотелось как-нибудь на днях почитать твой роман. Как там с сексом? — осклабился он.

— На этот раз все, сэр? — спросил Кифер.

— Все, Том, — ответил Квиг и, шаркая, двинулся вниз по проходу.

Кифер отправился к себе в каюту. Он лег на койку, достал Марка Аврелия, зажег сигарету, жадно и глубоко затянулся, погрузился в чтение и вскоре исчез в клубах сизого дыма.

В поисках Кифера Вилли Кейт вышел на шканцы. Было одиннадцать вечера. Старшина дежурный у трапа, щегольски одетый в белый китель, угрюмо ответил ему, что вахтенный офицер проверяет носовые швартовы. Вилли прошел на продуваемый легким бризом бак и увидел, что Кифер сидит на свернутом одеяле, прислонившись к якорю спиной и свесив ноги. Рядом с ним лежала его кобура. Он курил, всматриваясь в черное, усыпанное звездами, небо.

— Привет, — сказал Вилли.

— Привет.

— Занят?

— Не очень. Вот сонет сочиняю.

— Прости, если помешал.

— Нет, что ты! Черт с ним, с этим сонетом. Я тебе нужен?

— Уже три часа долблю это руководство по секретным изданиям, по-моему, первую часть уже наизусть выучил.

— Молодец.

— Не возражаешь, если я пойду повидать приятеля на «Моултоне»?

— Валяй.

— Я заходил к мистеру Гортону, чтобы спросить разрешения, но он спал.

— Господи, тебе все еще нужно разрешение старпома? Бери и отваливай.

— Ладно, спасибо. Счастливо дописать свой сонет.

В сверкающей чистотой кают-компании «Моултона» в унылых позах сидело несколько офицеров. Они читали журналы и пили кофе. Кеггса среди них не было. Вилли поднялся к нему в каюту и раздвинул зеленую штору. Кеггс дремал, сидя за столом. Его длинное лицо покоилось на ворохе разложенных чертежей. Руки неуклюже свисали, так что костяшки пальцев почти упирались в пол. Настольная лампа светила ему прямо в закрытые глаза. Немного подумав, Вилли тронул Кеггса за плечо. Энсин резко вскочил, с шумом ловя воздух. Какое-то мгновение он с ужасом смотрел на Вилли. Потом лицо его озарилось мягкой грустной улыбкой.

— Привет, Вилли.

— С чего это ты сидишь над этими чертежами? — спросил Вилли.

— Изучаю машинную часть.

— Зачем тебе это нужно? Ты же не механик?

— Капитан приказал механикам осваивать навигацию и всем офицерам изучать механику. Говорит, что это расширит наш кругозор.

— Конечно, — сказал Вилли, — если при этом тебе не надо отвечать за вверенное тебе подразделение, нести вахты, воевать… Может, в шахматы сыграем?

— С удовольствием, — не совсем уверенно ответил Кеггс. Он выглянул за дверь. — Похоже, берег чист. Я готов. Пошли.

Они отправились в кают-компанию. Кеггс достал с полки коробочку с красными и черными пластиковыми фигурами и спросил коротышку лейтенанта, сидящего тут же:

— Когда он вернется?

— Думаю, не раньше полуночи, — пробормотал лейтенант, уже почти лежа в кресле и со скукой листая потрепанный «Лайф».

— Как хорошо, что ты пришел, Вилли. Я страшно рад. Может, по бутылочке кока-колы?

— Не откажусь.

Кеггс скрылся в буфетной и появился вновь с двумя запотевшими бутылками в руках.

— Никто не хочет? — спросил он, оглядывая присутствующих. Все молчали. Двое посмотрели на него отсутствующим взглядом и покачали головой.

— Если я выпью еще бутылку, — сказал офицер, ссутулившийся в кресле, — я умру.

— В увольнение до сих пор не пускают? — спросил Вилли.

— До воскресенья, — заметил Кеггс.